Дама не сдавалась, потребовала письмо от государственной инстанции.

Кочкин выложил требуемое письмо.

Дама помолчала, думая, что бы еще такое потребовать, и довольно быстро нашлась.

– Уважаемый, – она так и не придумала, как ей называть налогового полицейского – товарищ или господин, решила никак не называть: – Вы должны получить визу у главного инженера.

– Хорошо. Где его кабинет? Подскажите, пожалуйста.

– А он уехал, – радостно сказала Альбина Вадимовна, – и будет завтра.

Кочкин не любил пользоваться своим положением, а тем более угрожать дамам. Но тут он решил, что без этого просто не обойтись.

– Уважаемая Альбина Вадимовна! Если у вашего заведения есть какие-то проблемы, то я вполне понимаю ваше нежелание помочь мне. – Кочкин значительно помолчал и продолжил: – Ведь ваша фамилия, кажется, Фролова. Так? Если мне память не изменяет, проживаете вы по адресу…

Он начал называть ее адрес, но продолжать Коч-кину не пришлось. Дама вдруг стала необыкновенно любезной. Сразу нашлись необходимые документы и чертежи. Демонстрируя свою особую любезность к представителю такой замечательной организации, как налоговая полиция, дама даже дала адрес и телефон фирмы, которая проводила последний ремонт. Перестройку, как оказалось, осуществляло предприятие «Вита-сервис».

Кочкин душевно поблагодарил Альбину Вадимовну и на выходе сказал:

– Вот видите, я же знал, что мы поймем друг друга.

Вернувшись на Маросейку, Кочкин созвонился с офисом «Вита-сервис» и направился туда. Дальше дело пошло сравнительно легко, потому что по счастливому совпадению недавно эту фирму навестили коллеги из районного отдела УФСНП по Москве. Так что бравых зодчих бросало в мелкую дрожь при одном упоминании словосочетания «налоговая полиция».

Вернулся Кочкин назад вместе с планом перестройки. Плюс в дополнение к плану вместе с ним был откомандирован и старший инженер того проекта Сергей Николаевич Береговой. Во время ремонта именно он непосредственно занимался интерьерами фирмы «Самоцветы». Сути дела ему, естественно, не открыли. Его задачей было обозначить на планах, кто какую комнату занимает, сравнение документации «Вита-сервис» и планов, полученных в БТИ. Спрятавшись за грушу, Кочкин и инженер Береговой методично сравнивали проектируемые чертежи, привязывая к ним схемы, выданные в БТИ. И довольно быстро Силычу стало понятно, почему дамочка из БТИ так упиралась с выдачей планов: сплошь и рядом они не соответствовали произведенным перестройкам…

Кочкин с негодованием вспомнил, как недавно его знакомый решил продать квартиру, чтобы уехать в другой город к дочери, а в БТИ его стали убеждать, что это, дескать, невозможно, так как в квартире заделан дверной проем, а инспекция в известность об этом не поставлена. Сколько нервов, мерзавка, тогда испортила старику! Таким образом, планы БТИ сразу же пришлось отложить как недостоверные.

Работали с чертежами «Вита-сервис». К вечеру, когда все планы были подробно изучены, стало очевидно: объект «зет» на этих планах не значится. Для этого попросту не оставалось места. Все комнаты были четко обозначены, четко расписаны по подразделениям, в них учтены все ниши и закоулки; во всех располагались вполне открытые службы «Самоцветов». Ну не в сортире же спрятать пресловутый объект?

Сердобольная Ольга, не спрашивая, поставила перед ними чай, тарелку пирожков.

– Ну что, нашли?

Устало потирая глаза, Кочкин лишь махнул рукой, и горестно вздохнул. Выходила какая-то ерунда.

– О существовании объекта «зет» упоминали аж два лица, Бурмистров и Рудин. Более того, ясно, что объект находится в здании фирмы, а на чертежах его нет, ну хоть ты тресни…

– Ох, хороши же мы будем, если заявимся в «Самоцветы» и не будем знать, где искать, – посочувствовала Ольга несчастному Силычу.

И тогда подал голос Сергей Николаевич, полудобровольный помощник из «Вита-сервис».

– Если я правильно понял, вы ищете на планах некую потайную комнату? – Он с интересом посмотрел на налоговиков. – И она здесь не обозначена, так?

– Так, – неохотно подтвердил Кочкин.

– А может быть, наша фирма и не занималась этим помещением? – Сергей Николаевич вскинул рыжие брови. – Уж коли оно такое секретное, значит, нас могли и близко туда не подпустить. Поэтому его на наших планах и быть не может…

– У вас есть какие-нибудь мысли по этому поводу? – не выдержал Кочкин.

– Ну, если коротко… Понимаете, когда мы составляли проект реконструкции и перепланировки здания, мы брали в БТИ старые планировки. Здание старинное, планировка в нем за эти годы наверняка менялась. Те чертежи, которыми мы пользовались, делались лет тридцать назад. И весьма вероятно, что часть помещений, особенно подвальных, на них уже тогда не была указана. Что вы хотите, столько лет прошло с постройки дома. Да еще плюс наше известное российское раздолбайство. Такие случаи уже бывали. Вот, к примеру, в позапрошлом году мы перестраивали одно здание на Земляном валу первой четверти двенадцатого века. И там случайно обнаружили подвал, не указанный на наших планах. Или в другом таком же старом здании начали внутреннюю стену ломать, смотрим: стена непонятно толстенная, кладка будь здоров; взломали, а там…

– Клад? – ахнул прислушивающийся Джексон.

Сергей Николаевич отрицательно покачал головой:

– Нет, не клад, хуже. Ниша замурованная, а в ней три скелета. На них даже остатки одежды сохранились.

– Слушайте, Сергей Николаевич, хватит, хватит, – решительно перебил его Кочкин. – Нас, налоговиков, такими страшилками не проберешь. Давайте все вернемся к делу!

– Ну так вот про это я и хотел вам сказать. Вам надо раздобыть в архиве старые планы этого дома, лучше всего те, по которым он строился. Там-то уж точно обозначены все до единого помещения. Останется сравнить старые чертежи с новыми и найти искомое. Проще простого… А вообще есть у меня такое смутное подозрение, что помещение, которое вы ищете, скорее всего, находится под полуподвалом.

– Почему ж это? – поинтересовался Поливайко.

– Потому что секреты всегда под землей прячут, – снисходительно пояснил Сергей Николаевич,

Все переглянулись.

– Голова! – уважительно прогудел Поливайко. – Чего ж мы сами-то не доперли, обормоты…

С самого утра у Никиты Орла было предчувствие: сегодня что-то обязательно случится. Хорошее или плохое, он не знал, но знал – что-то произойдет.

– Спасибо, Никита, за списочек. Мы, знаешь, проверили фармацевтические связи Рудина. – Именно с этими словами Белавин сегодня рано утром сел в машину Орла – друзья отправлялись в Шереметьево на задержание партии дешевой бижутерии «Самоцветов». Дед, как и обещал, успел подготовить все необходимые разрешения.

– Ну и что нарыли у фармацевта? – не удержался от вопроса Никита.

– А то и нарыли, что получить ордер на арест – раз плюнуть.

– Сань, а как же ты фармацевта-то расколол? – поразился Никита. – Я ж не дурак, понимаю, что по прошествии времени этот вопрос становится недоказуемым.

– У тебя свои агенты, у меня – свои, – ответил Белавин. – Помнишь, как твой отец любил повторять: себя продай, а агента сбереги.

Никита молча кивнул, понял, мол, и прибавил:

– Извини, зарвался.

– Ничего, – отозвался Белавин. – У нас тут еще кое-что произошло. Можно сказать, загадочное. И как-то, вероятно, связанное с делом Тарчевского…

– Ну и чего ты мочало-то жуешь?! – возмутился Никита.

– Я соображаю.

– Ну давай выкладывай, посоображаем вместе!

– Помнишь Анну Михайловну?

– Кто ж такое забывает.

– На нее и ее внучку вечером в субботу было совершено нападение. И знаешь, с какой целью? Кто-то искал парня, который ночевал у женщин в ночь убийства Тарчевского.

– И при чем тут какой-то парень?

– Если б знал, при чем тут парень, я бы уже рапортовал о завершении дела! – разозлился Белавин.

– Чего ты кипятишься?

– Ничего. Бабка с внучкой в больнице. Бабка требует найти парня. А внучка невменяема. Так испугалась – думала, что бабка умерла, что сейчас пребывает в нервном шоке и не отвечает ни на какие вопросы. Я пытался, но ты же знаешь, какое вдруг в наших медиках возникает человеколюбие, когда дело касается допросов. В каких-то других случаях это качество у них, бывает, полностью отсутствует, только не в этом. – Белавин замолчал, о чем-то задумавшись.