Хотя плацдарм существовал уже целый месяц, немцы не имели детальной информации о советских силах и их дислокации. Единственное, что удалось выяснить с помощью аэрофоторазведки, — русские подготовились к обороне, в центре плацдарма позиции занимает механизированный корпус, а гвардейские механизированный и танковый корпуса, “которые приданы 6-й гвардейской танковой армии, вероятно, расположены в тылу восточнее Грона”. Немцы понимали, что в случае необходимости эти соединения могут быстро появиться на плацдарме. Немцы также знали, что русские создали мощную полосу противотанковой обороны к западу от Бруты, к тому же канал Париш позволял затопить местность. Хотя дороги уже начали отмерзать, они еще не успели раскиснуть. Сохранились два моста через Грон — у Бины и Каменина.

В действительности русские сосредоточили здесь гораздо больше войск, чем подозревали немцы. В резерве находился 4-й гвардейский механизированный корпус, а плацдарм занимали 24-й и 25-й гвардейские стрелковые корпуса, имевшие в сумме 7 стрелковых дивизий. Пять из них располагались на оборонительном периметре, а 2 стояли на запасных позициях. Хотя эти дивизии и были недоукомплектованы, в них все равно насчитывалось около 60 000 солдат, от 100 до 230 танков и самоходных установок, более 100 противотанковых орудий, около 200 тяжелых минометов, 200 пушек и гаубиц.

Блокировали плацдарм 3 немецкие дивизии и 1 венгерская, их поддерживали подразделения 13-й танковой дивизии.

Немцы правильно решили, что советские войска перешли к обороне. Хотя уже началась подготовка нового наступления, оно не должно было начаться ранее середины марта. Войска на плацдарме находились в постоянной опасности, так как это был крошечный пятачок 20 на 20 км, а позади находилась река шириной до 40 м.

Однако у немцев хватало собственных проблем. Нанести удар с юга через Дунай было просто невозможно, западнее местность была очень сложной, поэтому немцы решили нанести удар с севера, хотя и здесь им предстояло столкнуться с некоторыми трудностями. Главным препятствием был канал Париш, полный талой воды. На заключительном этапе наступающие войска втягивались в узкий коридор между хребтом южнее Любы и Дунаем.

Операцию “Южный ветер” предполагалось проводить силами танкового корпуса “Фельдхернхалле”. Этот корпус состоял из 3 пехотных дивизий и целых 25 танков [зато эти танки были «королевскими тиграми» из батальона тяжелых танков корпуса «Фельдхернхалле»]. Его первой задачей был захват господствующих высот, в частности высоты 190 южнее Сводина. Однако деревни Сводин и Бруты следовало захватить ударом с тыла, и ввязываться в бой там было строго запрещено, чтобы не тормозить наступление на юг. 1-й танковый корпус СС должен был следовать вслед за “Фельдхернхалле”. После форсирования канала Париш ему было приказано захватить хребет, идущий на восток от Гбелче, а потом повернуть к Дунаю на Штурово. Усиленная боевая группа “Хупе” должна была переправиться с юга через Дунай и создать маленький плацдарм возле Обида. После этого группа должна была помогать частям Присса».

В результате операции «Зюдвинд», продолжавшейся с 17 по 24 февраля 1945 года, советский плацдарм за рекой Грон был ликвидирован, а войска 7-й гвардейской армии генерал- лейтенанта Михаила Степановича Шумилова, оборонявшие его, понесли тяжелые потери.

С немецкой стороны в операции участвовали два танковых корпуса, 1-й СС и «Фельдхернхалле» (последним командовал генерал танковых войск Ульрих Клеман), включенные в состав 8-й армии генерала горных войск Ганса Крейзинга. В их состав входили 6 дивизий: 1-я и 12-я танковые войск СС, 44-я рейхсгренадерская «Хох унд Дойчмайстер», 46-я и 711-я пехотные и 211-я народно-гренадерская дивизии, а также боевые группы «Хупе» (в ее составе было около 20 штурмовых орудий) и «Штаубвассер». В их распоряжении было 286 танков и штурмовых орудий. Им противостояли 24-й и 25-й гвардейские стрелковые и 4-й гвардейский механизированный корпуса. В них имелось 7 дивизий и 6 бригад: 72-я, 81-я и 93-я гвардейские стрелковые, 6-я гвардейская воздушно-десантная, 53-я, 375-я и 401-я пехотные дивизии, а также 27-я отдельная танковая, 36-я танковая, 13-я, 14-я, 15-я гвардейские механизированные бригады и 38-й гвардейский танковый, 292-й отдельный гвардейский средний самоходно-артиллерийский и 352-й отдельный гвардейский тяжелый самоходно-артиллерийский полки. Точных данных о количестве танков и САУ нет. Если принять верхнюю оценку Рейнольдса в 230 танков и САУ, то силы были почти равны. Если предположить, что верна нижняя оценка в 230 единиц бронетехники, то у немцев было преимущество в 2,9 раза. Если две эсэсовские дивизии были только что пополнены, хотя и не достигли штатной численности, то в частях корпуса «Фельдхернхалле», уже давно не пополнявшихся, как и частях 7-й гвардейской армии, был значительный некомплект личного состава. Можно предположить, что численность личного состава немецких и советских войск была примерно равна — около 80 тыс. человек с каждой стороны. С немецкой стороны было 6 дивизий и одна бригада, к которой можно приравнять две полковые боевые группы. При этом численность 4 дивизий и бригады корпуса «Фельдхернхалле» мы приравниваем к численности 1-го корпуса СС. 6 советских бригад и 3 полка мы приравниваем к 3,5 дивизии, а 10,5 советской дивизии считаем примерно равными по численности 6 немецким дивизиям и 1 бригаде.

Бывший начальник 13-й гвардейской механизированной бригады Геннадий Иванович Обатуров вспоминал:

«22-го февраля вечером бригада отметила 27-ю годовщину Красной Армии, а ночью позвонил мне подполковник Толубко и сказал:

— Передаю распоряжение комкора: собрать, что можно и поставить в оборону по восточному берегу реки Грон на участке, противостоящем селу Каменин, с задачей, оказывая помощь в переправе отходящим нашим войскам, не допустить прорыва гитлеровцев на восточный берег Грона. Справа в створе с Биней станут в оборону подразделения 15-й мехбригады.

— Что, Володя, плохо?

— Плохо.

— Понял, выполняем.

Доложив полковнику Горячеву, я по тревоге поднял роты автоматчиков и ПТР, зенитно-пулеметную и инженерно-минную роты и к восьми часам 23-го февраля поставил их в оборону на указанном участке, приказав тотчас окопаться. Свой НП я расположил на высотке в роще против моста в Каменине. Со мной были старшие офицеры связи капитаны Бабенко и Жуховицкий во главе с И.П. Ярцевым, ставшим уже майором. Четко работала радиосвязь.

К этому времени корпус вырвался из окружения, отошел к Каменину и занял для обороны предмостные позиции.

Оборона нами была занята в нужное время. Было видно, как десятки танков и цепи гитлеровской пехоты на всем видимом пространстве от Бини и южнее Каменина приближаются к реке.

Огонь пушек “Эрликон”, зенитных пулеметов ДШК, а затем станковых пулеметов на дальности от 1200 до 1000 м задержал фашистов и способствовал отходу наших подразделений к мостам. С тревогой пришлось наблюдать, как героически, до последнего снаряда вели бой наши танки, пятясь к мосту в Каменине, и горели.

Наша сборная команда вела оборонительный бой до исхода дня 24-го февраля. В ночь на 25-е ее сменили части 7-й гвардейской армии».

Потери 8-й немецкой армии, в которую был включен 1-й танковый корпус СС, в период с 11 по 28 февраля, т. е. тогда, когда проводилась операция «Зюдвинд», составили 1425 убитыми, 6839 ранеными и 1064 пропавшими без вести, а всего — 9328, включая 2489 — безвозвратные. По некоторым оценкам, примерно 6000 человек из этого числа приходится на операцию «Зюдвинд», в том числе около 1000 погибших. В период с 11 по 20 февраля группа армий «Юг» взяла 1061 пленного, в период с 1 по 10 февраля — 622 человека, а всего за февраль — 2240 пленных. Из них на операцию против Гронского плацдарма могло прийтись около 1800 человек.

1-й танковый корпус СС заявил о захвате 537 пленных и уничтожении или захвате 71 танка, 45 полевых орудий и гаубиц и 75 противотанковых пушек, а также 3 самолетов к 22 февраля. На поле боя было найдено 2069 трупов красноармейцев. По оценке командования 1-го танкового корпуса, было убито еще около 850 советских солдат. Если предположить, что эти цифры близки к действительности и корпус «Фельдхернхалле» нанес советским войскам примерно такие же потери убитыми, то общие потери 7-й гвардейской армии убитыми можно оценить примерно в 6 тыс. человек. Можно также предположить, что около 1250 советских пленных было взято корпусом «Фельдхернхалле» за всю операцию, и в это число могут также входить пленные, взятые эсэсовцами 23 и 24 февраля. Потери 1-го корпуса СС составили 2989 человек, включая 413 убитых. Вероятно, потери «Фельдхернхалле» были не больше потерь эсэсовцев. Тогда общие потери немецких войск в операции «Зюдвинд» можно оценить в 6 тыс. человек, в том числе около 1 тыс. убитых. Безвозвратные потери бронетехники танкового корпуса СС составили 3 T-IV, 6 «пантер» и 2 «королевских тигра». Безвозвратные потери корпуса «Фельдхернхалле» в бронетехнике, которой у него было впятеро меньше, чем у эсэсовцев, не могли быть значительными и вряд ли превышали 3 танка и штурмовых орудия. С учетом того, что корпус «Фельдхернхалле» уничтожил и захватил 59 орудий и противотанковых пушек, он также уничтожил и захватил несколько десятков танков и САУ. Совокупные безвозвратные потери 7-й гвардейской армии в бронетехнике могли достигнуть 100 единиц.