Тов. Чжоу Эньлай. Мы решили обсудить этот вопрос сегодня.
Тов. Брежнев Л.И. Когда мы приглашали вашу делегацию, мы руководствовались самыми хорошими побуждениями. Они отражают мнение всего нашего коллектива. У нас не было по этому вопросу никаких разногласий.
Нас глубоко огорчает то, что сказал т. Малиновский, и новые обстоятельства. О беседе т. Кан Шэна с т. Кириленко. О последней я ничего не могу сказать, поскольку ничего об этом не слышал. Мы хотим, чтобы вы с доверием и уважением отнеслись к мнению руководства КПСС.
Наше решение о приглашении китайской делегации было искренним и открытым. Мы сообщили о нем всем братским партиям социалистических стран еще до вашего приезда в Москву. Это тоже выражение нашей дружбы с КПК.
Тов. Чжоу Эньлай. По этому вопросу я могу сказать так: я принимаю к сведению мнение т. Брежнева из двух пунктов, добавление тт. Косыгина и Микояна, а также только что сказанное т. Брежневым. Мы должны со всем вниманием отнестись к мнению т. Брежнева как первого секретаря ЦК КПСС и как к мнению Президиума ЦК вашей партии.
Тов. Брежнев Л.И. Мы признательны т. Чжоу Эньлаю за такой подход к делу и просим передать ЦК КПК, что в наших отношениях с вами мы хотим быть искренними. Какую бы горькую правду нам ни приходилось говорить друг другу, мы будем искренними и честными. Я хочу положить начало этому в сегодняшней беседе».
А вот — официальная китайская версия инцидента с Малиновским:
«На вечернем банкете Чжоу Эньлай предложил Хэ Луну вместе подойти к старым друзьям выпить. Многие маршалы и генералы Советского Союза были давними друзьями Чжоу Эньлая и Хэ Луна. Увидев, что к ним идут китайские друзья, многие советские военачальники очень волновались, один за другим подходили пожать руку или же предлагали тост за традиционную китайско-советскую дружбу. В это время к заместителю премьера Хэ Луну подошел министр обороны СССР Родион Малиновский, поскольку Хэ Лун с Маршалом Советского Союза давно были знакомы, он поднимал бокал за дружбу между войсками двух стран, а Малиновский в ответ провокационно сказал, что “форма маршала нашей страны выдумана Сталиным, а вашей — Мао”.
Хэ Лун с возмущением его осудил, “какую ерунду вы говорите, я Вас не понимаю”, и направился к Чжоу Эньлаю, чтобы об этом сообщить. Малиновский шел за ним и кричал, “нельзя дать Хрущеву и Мао (Мао Цзэдун) нам помешать”. — “Что это за чушь вы говорите?” — справедливо и сурово сетовал Чжоу Эньлай, затем вместе с Хэ Луном направились к Леониду Брежневу. “Мы уже убрали Хрущева со сцены, теперь ваша очередь убрать Мао”, — кричал им вслед Малиновский как сумасшедший.
Удаляющийся премьер на расслышал вторую половину этой фразы. А несколько маршалов Советского Союза, которые услышали, громко заявили, что “мы с ним не согласны”. Как переводчик нашей делегации Чжан Ганхуа захотел это выражение перевести премье- ру, другой китайский переводчик вовремя ему напомнил, что здесь присутствует еще и американский журналист с диктофоном. Тогда Чжан Ганхуа воздержался от перевода.
Чжоу Эньлай подошел к Брежневу и выразил серьезный протест. Брежнев объяснил, что Малиновский пьяный. “После алкоголя люди рассказывают правду”, — сказал Чжоу Эньлай и требовал, чтобы Малиновский извинился, а после этого покинул зал банкета со всеми членами делегации.
Вернувшись в посольство КНР в СССР, Чжоу Эньлай внимательно выслушал каждого члена делегации, особенно по той не переведенной второй половине фразы. Вспоминая различные обстоятельства до этого, премьер Чжоу осознал, что это не было случайным инцидентом, а невыносимое оскорбление нашей партии, государства и председателя Мао, необходимо серьезно к этому относиться. Делегация сразу же сформулировала текст телекса и доложила обо всем происшедшем ЦК КПК. Когда все было сделано, часы показывали четвертый час утра.
На второй день руководители КПСС Брежнев, Косыгин и Микоян приехали на встречу. Чжоу Эньлай опять высказал резкий протест в связи с произошедшим вчера инцидентом, спрашивая, “не для того ли КПСС пригласила нас, чтобы провоцировать нас открыто или в надежде, что Китай сменит с поста Мао Цзэдуна? По сообщению западных СМИ от 8 ноября, между КПСС и КПК уже достигнуты договоренности отстранить Мао Цзэдуна от власти, и ставить на его место Чжоу Эньлая, неужели это было лишь совпадение? Не было бы у руководителей КПСС подобных мыслей, осмелился бы Малиновский об этом говорить?”
“Малиновский носил ерунду в пьянстве, он не может представить ЦК КПСС. КПСС уже его критиковал, сейчас официально извиняемся от имени Центрального Комитета КПСС перед КПК, и будем четко размежеваться с ним”, — поспешил с объяснением Леонид Брежнев.
Чжоу Эньлай отметил, что Малиновский не проболтался по пьянке, а высказал правду в пьянстве. Это не было действие какого-либо отдельного человека, а свидетельство того, что среди руководителей КПСС по-прежнему существует группа людей, придерживающаяся позиции Хрущева, занимаясь подрывной деятельностью против Китая.
“Малиновский просто языком болтал, он же уже извинился, можно считать дело закрытым”, — поспешно оправдались руководители КПСС. “Вопрос остается открытым, нам нужно еще изучить и доложить Центральному комитету”, — ответил Чжоу Эньлай. Брежневу по-другому говорил только “разумеется, разумеется”.
Открытое заявление Малиновского о “свержении руководства Мао Цзэдуна” создало серьезное препятствие еще не начатым официальным переговорам между Китаем и Советским Союзом, а также нанесло трудноизлечимую рану китайско-советским отношениям…
Китайский премьер своей тонкой проницательностью сделал четкое заключение о новом руководстве КПСС: хотя новое руководство Советского Союза отстранило Хрущева от должности, но сами по-прежнему придерживаются курса Хрущева, считая себя сильнее и выше всех».
На этом инцидент, казалось бы, был исчерпан. Китайские представители явно намекали, что за свою выходку Малиновский должен быть отправлен в отставку. Однако маршал благополучно остался на своем посту до самой смерти и доверие Брежнева ничуть не потерял. А это наводит на мысль, что Родион Яковлевич действовал по поручению Брежнева (Чжоу Эньлай в беседе дал ясно понять, что китайская сторона считает: именно Брежнев является настоящим лидером страны, несмотря на все разговоры о коллективном руководстве).
Дорогие читатели, вы можете представить себе, что, скажем, на первомайском приеме 1964 года в Кремле пьяный Брежнев бросается с рюмкой водки к не менее пьяному Малиновскому и радостно кричит на весь зал: «Ну что, Родион! Скинем этого дурака Никиту и заживем как у Христа за пазухой?» Я себе подобного вообразить не могу. Только что Леонид Ильич и Родион Яковлевич очень успешно провернули заговор против Хрущева, а семью годами раньше столь же успешно предотвратили заговор Жукова. Так что у генсека и маршала был большой опыт по этой части. И если бы у них действительно имелась мысль попытаться устроить заговор против Мао Цзэдуна с участием Чжоу Эньлая, то уж договариваться с китайским премьером об этом стали бы никак не на приеме, а где-нибудь в укромном месте и через третьих лиц. Тем более, что Родион Яковлевич пил достаточно умеренно и до беспамятства никогда не напивался.
Думаю, что загадка разрешается просто. После смещения Хрущева Мао Цзэдун надеялся нормализовать советско-китайские отношения, значительно ухудшившиеся в результате хрущевского разоблачения сталинских преступлений и осуждения «культа личности». Но Брежнев, пусть и отказавшись от публичной критики Сталина, совсем не собирался возвращаться к сталинским порядкам и восхвалению бывшего вождя. А хотя бы частичная публичная реабилитация Сталина была одним из необходимых условий нормализации советско-китайских отношений. Но что еще важнее, Брежнев прекрасно понимал, что с китайской стороны прежде всего ожидают возобновления братской советской помощи как в экономической, так и в военной областях, а именно в передаче ракетных, ядерных и термоядерных технологий. Однако Леонид Ильич уже воспринимал Китай как советского геополитического соперника, в том числе и в плане влияния на мировое коммунистическое движение, и помогать ему не собирался. Нормализация советско-китайских отношений Брежневу, в отличие от некоторых других членов Президиума ЦК, вроде Шелепина, не требовалась. Но разрыв надо было устроить так, чтобы его инициатива исходила с китайской стороны и именно Китай можно было представить виновником ухудшения советско-китайских отношений. Выходка Малиновского на приеме была, несомненно, инициирована Брежневым и тщательно просчитана. И документы о китайской реакции, ставшие теперь достоянием исследователей, показывают, что Брежнев и Малиновский достигли задуманного. В Пекине решили, что в Москве никто с ними мириться не собирается и помогать не будет. Но историю с предложением Малиновского Чжоу Эньлаю свергнуть Мао Цзэдуна китайские руководители никак не могли сделать публичной. Поэтому мировая коммунистическая общественность вину за разрыв между Китаем и Советским Союзом возлагала по большей части на китайскую сторону.
