— Я сам понимаю, — улыбнулся он, — но уж очень начальство донимает, вот и ухожу от него подальше. И людям, когда я здесь, все же спокойнее.
Расстались мы друзьями, достигнув полного взаимопонимания».
Советские потери во время уличных боев многократно превышали немецкие, поскольку немецкие войска были лучше приспособлены для ведения таких боев, разработали тактику штурмовых групп и организовали взаимодействие пехоты, артиллерии, танков и авиации. Поэтому уже после войны маршал Родион Малиновский, в бытность его министром обороны, утверждал, что оптимальным образом действий для советских войск летом и осенью 1942 г. было бы преднамеренное отступление за Волгу с предварительной эвакуацией населения Сталинграда и оборудования основных сталинградских заводов. Тогда советская пехота не несла бы тяжелых потерь в уличных боях, а советская артиллерия с левого берега Волги непрерывно обстреливала бы позиции немецких войск в Сталинграде, что наносило бы им серьезные потери. Имея перед собой за Волгой мощную группировку советских войск, 6-я немецкая армия не рискнула бы продолжать наступление к Астрахани. К тому же флангам Паулюса тоже угрожали бы сильные советские армии. Но из соображений престижа Сталин не хотел сдавать Сталинград и требовал, чтобы прижатые к Волге бойцы Чуйкова любой ценой удерживали сталинградские руины. Поэтому предложение Малиновского не могло быть принято, хотя оно и имело свои резоны, и соотношение потерь в случае его реализации было бы более благоприятным для Красной армии.
22 октября 1957 года Хрущев выступил на партийном активе центральных управлений Минобороны, Московского военного округа и Московского округа ПВО. Он коснулся истории Сталинградской битвы:
«Можно поднять документы в Генеральном Штабе и проверить, — мы с Еременко А.И. написали Сталину, и изложили свою точку зрения и писали, — что если бы было, — а мы могли только так писать, — если бы, возможно было бы, если бы была возможность и если есть резервы вооружения, то мы видим, что у противника фланги пустые и мы провели разведку — такой был командир дивизии, фамилия у него украинская, на ченко кончается, — он стоял против румын и говорит, дайте мне разведку провести и он пошел [в действительности — полковник Е.Ф. Макарчук, командир 302 сд, который провел рейд на село Садовое в начале октября 1942 года].
Он пришел, он там набил столько людей, что мы его потом ругали. Он набирал кучами пленных. Они потом привозили отдельные части солдат и вели пропаганду против нас [имеется в виду убийство солдатами 302 сд пленных румын]. В других районах проведены такие же операции.
Противник сосредоточил свои усилия на Сталинград. Наша 28-я армия стояла в Астрахани, там совсем не было фронта, а были отдельные оазисы. Я убежден, что есть достаточное количество командиров, которые знают это время и эти места. Я не хочу сказать о том, что мы с Еременко были самыми умными и написали об этом. Тов. Рокоссовский — тоже написал об этом, я убежден. Покойный Ватутин, командовал Воронежским фронтом, он написал это же самое. Р.Я. Малиновский говорит, что я тоже написал об этом Сталину.
Это естественно, это же военные люди, это же не олухи царя небесного».
Свидетельство Хрущева — на сегодня единственное, где Малиновский упоминается среди соавторов плана Сталинградского контрнаступления.
Среди германских генералов было распространено мнение, что Сталинград вообще не стоило штурмовать, поскольку сам по себе стратегического значения он не имел, а как промышленный и транспортный центр был выведен из строя люфтваффе и артиллерией. Стремление овладеть Сталинградом приписывают политическим амбициям Гитлера, не в последнюю очередь — из-за названия города. Но мысль о том, что Сталинград надо было оставить, отведя войска за Волгу, не раз высказывал Малиновский. В 1965 году на одной из встреч с военными и интеллигенцией Родион Яковлевич сказал примерно следующее: «Я считаю, что Сталинград вообще не надо было оборонять. Проще было отвести войска на восточный берег Волги. Волга — слишком серьезная преграда, чтобы немцы смогли быстро форсировать ее. Те войска, которые были перемолоты в борьбе за город, лучше было бы использовать для контрударов по флангам противника. Тогда наши потери были бы гораздо меньше немецких, а так в ходе оборонительного сражения они оказались в несколько раз больше».
Тут надо заметить, что в случае, если бы советские войска ушли из Сталинграда, немцам не пришлось бы держать там столько сил и средств, поскольку они были бы прикрыты такой мощной преградой, как Волга в ее среднем течении. Тогда они имели бы возможность выделить достаточно сил для защиты коридора между Доном и Волгой, и окружения 6-й армии во всяком случае не последовало бы. Кроме того, часть дивизий из-под Сталинграда отправили бы на Кавказ, но это вряд ли бы позволило группе армий «А» достичь там решающего успеха. Правда, немцам все равно рано или поздно пришлось бы уйти из Сталинграда, но, возможно, не с такими потерями, какие были ими понесены в результате гибели 6-й армии. Что же касается идеи германских генералов не брать Сталинград, а ограничиться его разрушением с воздуха, то здесь экономия сил была бы все равно не так невелика. Ведь немцам пришлось бы на фронте реки Дон сдерживать натиск группировки советских войск, находившейся в районе Сталинграда.
Советские войска несли большие потери, пытаясь окружить армию Паулюса ударом с севера. Согласно журналу боевых действий, за 18 сентября 1942 года только в 258-й стрелковой дивизии (будущей 96-й гвардейской) 1-й гвардейской армии, соседней с 66-й армией, убито 978 человек, ранено 2030, пропавших без вести не установлено. Необходимо подчеркнуть, что те безвозвратные потери, которые поименно фиксировались в журнале боевых действий полков и дивизий, согласно опыту поисковиков, во всех случаях в несколько раз превышали безвозвратные потери, указанные в боевом донесении за тот же день, причем разница иногда могла составлять до 10 раз. Для сравнения, 6-я немецкая армия за декаду 11–20 сентября безвозвратно потеряла лишь немногим больше: 1538 убитых, 5846 раненых и 223 пропавших без вести. При этом все дивизии 6-й армии в этот период вели активные боевые действия: 11 и 12 и 18–20 отражали наступление более 20 советских дивизий и все десять дней вели наступление в Сталинграде.
Сравним потери 6-й армии по разным месяцам. В августе, когда боев в Сталинграде еще не было, они составили 6177 убитыми, 19582 ранеными и 946 пропавшими без вести, а всего 26 706 человек. В сентябре, когда уже шли уличные бои, Паулюс потерял 5194 убитыми, 19 615 ранеными и 780 пропавшими без вести, а всего 25 589 человек, т. е. на 1117 человек меньше, причем уменьшение произошло целиком за счет безвозвратных потерь.
Правда, в штурме города участвовал и 48-й танковый корпус 4-й танковой армии, но он действовал в южной части города, где бои были гораздо менее ожесточенными, чем в центре и на севере, в заводском районе. Позднее действующие в городе дивизии 4-й танковой армии были включены в состав 6-й армии. Потери же 4-й танковой в августе составили 2241 убитыми, 8705 ранеными и 240 пропавшими без вести, а всего — 11186 человек. В сентябре потери 4-й танковой армии уменьшились: 1619 убитыми, 5982 ранеными и 152 пропавшими без вести, а всего 7753 человека. За последнюю декаду сентября нет данных о раненых и пропавших без вести, но поскольку число убитых по сравнению с предыдущей декадой упало почти вчетверо, с 549 до 142, раненых и пропавших без вести не могло быть много. В октябре 6-я армия потеряла 4055 убитыми, 13 553 ранеными и 736 пропавшими без вести, а всего 18 344 человека, что на 7245 человек, или в 1,4 раза меньше, чем в сентябре. 4-я танковая армия в октябре потерь не имела. Наконец, за первые две декады ноября 6-я армия потеряла 1207 убитыми, 4658 ранеными и 199 пропавшими без вести, а всего 6064 человека, что на 5136 человек, или в 1,8 раза меньше, чем потери за первые две декады октября. 4-я танковая армия в ноябре понесла потери только в 1-м квартале и они были ничтожны — 1 убитый и 11 раненых. Таким образом, мы убедились, что, вопреки распространенному мнению, потери немецких войск с началом уличных боев в Сталинграде не возросли, а уменьшились. И это при том, что численность 6-й армии увеличивалась за счет включения в ее состав соединений 4-й танковой армии. Скорее всего, и соотношение потерь в этих боях для советских войск было менее благоприятным, чем во время боев в донских степях, в том числе за счет больших потерь при переброске подкреплений через Волгу. Немцы имели опыт в городских боях, первыми создали штурмовые группы, у них гораздо более четко было налажено взаимодействие между родами войск и был значительно выше уровень подготовки бойцов и командиров. С другой стороны, в условиях городских боев им гораздо труднее было использовать свое превосходство в мобильности. Да и возможности люфтваффе были более ограничены, поскольку существовал большой риск попасть по своим. Но гораздо важнее то, что немецкие солдаты и офицеры, лучше обученные и более инициативные и свободные в своих действиях, оказались лучше приспособлены к условиям городского боя.