Мистер Уэллс вызвался разведать, куда подевались марсиане, и отправился через лужайку к вершине холма. Я же последовал за Амелией в дом и, едва мы переступили порог, заключил ее в объятия. Несколько минут мы молчали. Потом она чуть отодвинулась, и мы любовно вгляделись друг другу в глаза. Мимолетная встреча с самими собой — такими, какими мы были в прошлом, — подействовала на нас как благотворная встряска. Амелия с синяками и ссадинами на лице, в изодранной обгорелой сорочке нисколько не походила на элегантную молодую даму, промелькнувшую перед нами в седле машины времени. И, судя по тому, как смотрела на меня Амелия, моя внешность претерпела не меньшие изменения.

— Значит, еще тогда, когда мы сидели в машине времени, ты видел марсианина? — спросила Амелия. — Ты все знал наперед с той поры?

— Я видел только тебя, — открылся я. — Мне показалось, что ты умираешь.

— Потому-то, ты и решил взять на себя управление машиной?

— Не могу ответить ни да, ни нет. Я просто пришел в отчаяние. Я ведь уже тогда любил тебя…

Она опять привлекла меня к себе и легонько коснулась моей шеи губами. Я расслышал ее слова, хоть они и были произнесены почти неразличимым шепотом:

— Теперь мне все понятно, Эдуард.

Вернулся мистер Уэллс и принес безрадостную весть: внизу, у реки, торчат шесть треножников с чудовищами, и сражение все еще продолжается.

— Они наводнили всю округу, — сказал мистер Уэллс, — и, насколько можно судить, им почти не оказывают сопротивления. В радиусе мили вокруг этого дома — три боевые машины, правда, все три не покидают долины. Мне кажется, сейчас самое безопасное — затаиться на какое-то время здесь и не высовывать носа наружу.

— Что они там делают? — спросил я, имея в виду марсиан.

— По-прежнему разрушают и жгут. Похоже на то, что пожары охватили всю долину Темзы. Повсюду дым, притом невиданной густоты. Твикенхэм совершенно исчез под шапкой дыма. Черный, плотный, как деготь, и никак не поднимается вверх. Висит над городом точно исполинский купол.

— Ветром развеет, — сказала Амелия.

— В том-то и дело, что ветер есть, — ответил мистер Уэллс, — а дым продолжает висеть. Никак не подыщу этому объяснения.

Впрочем, эта загадка представлялась нам второстепенной; с нас хватало и того, что марсиане бродят неподалеку и настроены по-прежнему враждебно.

Всех троих мутило от голода, и самой насущной необходимостью стало хоть что-нибудь поесть. Яснее ясного, в доме, где никто не жил многие годы, нечего было и надеяться отыскать провизию в кладовой. Правда, артиллеристы нечаянно оставили часть своего пайка — несколько жестянок с мясом и немножко черствого хлеба, — но этого нам не достало бы даже на одну трапезу.

Мы с мистером Уэллсом решили наведаться в ближайшие дома и взглянуть, нельзя ли позаимствовать там съестного. Амелия предпочла воздержаться от вылазки: ей хотелось обойти дом и выяснить, какие комнаты пригодны для жилья.

Отсутствовали мы с мистером Уэллсом ровно час.

За этот час мы обнаружили, что, кроме нас, на всем Ричмонд-Хилле нет ни души. Надо думать, жителей вывезли с прибытием войск, и, похоже, их отъезд совершался в крайней спешке. Двери почти повсюду оказались не заперты, и в большинстве домов мы находили продовольствия вдосталь. К тому времени, как настала пора возвращаться, наш вещевой мешок был битком набит провиантом — мясом разных сортов, овощами и фруктами. Вдобавок мы захватили несколько бутылок вина, а для мистера Уэллса нашли трубку и табак.

Перед тем как вернуться, мистер Уэллс предложил еще разок окинуть взглядом долину: внизу стояла подозрительная тишина, столь глубокая, что становилось не по себе.

Бросив вещевой мешок в последнем из обследованных домов, мы осторожно поднялись к самому гребню холма и спрятались за деревьями. Отсюда открывался широкий обзор на север и на запад. Слева виднелась долина Темзы до самого Виндзорского замка, а правее — Чизуик и Брентфорд. Прямо под нами простирался Ричмонд.

Солнце — оранжевый огненный шар — садилось за горизонт. Высвеченный закатом, вдали чернел силуэт одной из марсианских боевых машин. Она была недвижима, но даже на расстоянии мы без труда различали, что металлическое плетение сети, подвешенной к платформе, заполнено человеческими телами.

Черный дымовой купол по-прежнему скрывал от нас Твикенхэм; другой такой же тяжело навис над Хоунслоу. В Ричмонде, казалось, царило спокойствие, хоть несколько зданий было охвачено огнем.

— Их не остановить, — сказал я. — Они захватят власть над всей планетой.

Мистер Уэллс промолчал, только дыхание его участилось и стало прерывистым. Я взглянул в его сторону — и вдруг заметил слезы у него на глазах. Чуть помолчав, он промолвил:

— Вы, Тернбулл, настаивали на том, что они смертны, но теперь придется смириться с жестоким фактом: мы не в состоянии оказать им сопротивление.

В тот же миг, как бы оспаривая это утверждение, прозвучал одинокий выстрел из полевого орудия, установленного на прибрежной пешеходной дорожке возле Ричмондского моста. Несколько секунд — и в воздухе, в нескольких сотнях футов от дальнего треножника, появилось облачко разрыва.

Марсианин отреагировал молниеносно. Он круто развернулся и зашагал в нашем направлении, вынудив нас с мистером Уэллсом попятиться в чащу деревьев. Из недр платформы марсианина вынырнуло нечто вроде толстой трубы, еще две-три секунды — и из трубы с хлопком вылетел большой баллон. Беспорядочно кувыркаясь и отражая оранжевый блеск заходящего солнца, баллон описал широкую дугу и врезался в землю где-то на улицах Ричмонда. Над этим местом незамедлительно поднялся сгусток черноты; не прошло и минуты, как Ричмонд скрылся под таким же, как прежние, неподвижным загадочным дымовым куполом.

Орудие у реки, утонувшее в черной мгле, больше не стреляло. Мы ждали до самых сумерек, но наши войска не отважились более ни на один залп. Упоенные победой, которая представлялась им полной, марсиане снова принялись за свое гнусное дело — выискивали уцелевших людей и рассаживали этих несчастных по подвесным сетям.

Отрезвленные и подавленные, мы с мистером Уэллсом зашли за провиантом и вернулись к дому сэра Рейнольдса. Амелия встретила нас совершенно преображенная.

— Эдуард! — вскричала она, едва мы миновала проем, где прежде была входная дверь. — Эдуард, представь, мои туалеты все сохранились!

И к нам танцующей походкой вышла девушка необычайной красоты. На ней были бледно-желтое платье и высокие сапожки на пуговицах; волосы она успела расчесать и уложить на пробор, а уродовавшую лоб рану скрыли искусно наложенные белила и румяна. Она весело схватила меня за руку и принялась восторгаться тем, сколько еды мы принесли. На меня вновь пахнуло нежным, чуть суховатым ароматом ее любимых, отдающих полевыми травами духов.

И тут — сам не знаю почему — я отвернулся от Амелии и заплакал.

После того как сэр Уильям окончательно и бесповоротно отбыл на машине времени в неизвестность, дом, надо думать, стоял на запоре: все в полной сохранности лежало на своих местах (если не обращать внимания на повреждения, вызванные взрывом и пожаром), мебель затянута чехлами, а мало-мальски ценные вещи упрятаны в шкафы. Наведавшись в гардеробную хозяина, мы с мистером Уэллсом нашли там достаточно сюртуков и брюк, чтобы одеться вполне пристойно.

Распространяя вокруг легкий запах нафталина, мы, пока Амелия готовила ужин, обошли весь дом. По-видимому, слуги в отсутствие хозяина ограничивались уборкой жилой части дома: лабораторию, как и прежде, загромождали всевозможные станки и детали механизмов. Однако теперь все это было покрыто толстенным слоем пыли да еще поверху усеяно осколками стекла. Двигатель внутреннего сгорания, дававший электрический ток, оставался на месте, но мы не рискнули завести его, опасаясь привлечь внимание марсиан.