Эмоции, черт бы их побрал, бьют через край.

Интересно, а завтра на свежую голову я пожалею о том, что сделал сегодня?

Или все-таки нет?

Два дня спустя…

Платон

— Совещание закончено! — развожу руками в разные стороны, а глаза так и косятся на телефон.

Стрелка часов медленно, но уверено приближается к этим злополучным одиннадцати часам. Работы валом, в бумагах зароюсь до ночи, если не до завтра, но все равно хочу послать эту чертову работу куда подальше.

И свалить отсюда, выключив мобильный. Гори оно все синим пламенем! Жить-то когда, если по двадцать часов проводить в офисе?

— Платон Романович, нужна ваша резолюция, — финансовый директор подсаживается ближе.

— И мне надо утвердить бюджет на следующий месяц, — лезет следом начальник отдела продаж.

— Платон Романович, когда к вам можно… — начинает главный бухгалтер, но я ее наглым образом перебиваю:

— Завтра! А лучше послезавтра!

— Но…

— Анна Семеновна, не доставайте, — мотаю головой из стороны в сторону. — Расходы утвердили, все бумаги я подписал. До завтра ваш наиважнейший вопрос не подождет?

Женщина фыркает, хмурится, но кивает и выходит из кабинета, а я чуть ли не стону, так как две пары глаз пристально смотрят в мою сторону. И если начальника отдела продаж еще можно спихнуть на Кирилла, то вот с финансами…

— У вас двадцать минут! — командую своему заместителю, директору по этим самым финансам, а сам в ближайшее время точно заработаю косоглазие.

Два дня я терпеливо ждал этих одиннадцати часов. Сегодня! Проснулся раньше будильника, лежал и тупо пялился в потолок, мысленно подгоняя стрелки часов. Утренний разбор очередного завала, нудное совещание, и вот теперь еще финансовый директор мне мозг компостирует.

Раньше не мог решить все вопросы? Обязательно я всем нужен именно в тот момент, когда у меня намечаются какие-то планы?

Никакого сострадания у людей! Еще и отцу любят настучать, а тот, в свою очередь, мне лекцию прочитать о том, что работа превыше всего. Деньги тратить любят все, а вот зарабатывать…

Только с двадцатичасовым рабочим днем куда можно их потратить? Разве что на утренний кофе. И то, секретарь его делает бесплатно. Замкнутый круг, ей-богу, который сегодня я хочу разорвать. Достало все! Сыт по горло. И работой, и нотациями, и этой бесконечной гонкой за очередным миллионом. Нахрена они нужны, если их не на что тратить?

Точнее, не на кого…

— Значит, вы считаете… — начинает финансовый директор после получасового обсуждения, а я его перебиваю:

— Считаю, — и даже киваю в подтверждение своих слов. — Увеличение бюджета на новую рекламную кампанию просто необходимый шаг в нашей ситуации.

— Я вынужден сообщить Роману Александровичу, — печально вздыхает мужчина, а я лишь усмехаюсь в ответ.

— Ваше право, — демонстративно встаю с места, показывая, что разговор окончен. — У вас все?

— Поймите, мне нужно подтверждение…

— Понимаю, — обхожу стол, заставляя мужчину тоже встать.

Поскорее бы свалил отсюда, стукач недоделанный.

Он один из немногих, кто остался работать после ухода отца на “пенсию”. Каждую запятую в контрактах с ним обсуждает — интересно, ему не надоело стучать без конца и края?

— Роман Александрович нам голову оторвет, — печально вздыхает мужчина, уже стоя возле входной двери.

— Мне оторвет, — усмехаюсь, немного подталкивая финдиректора вперед, иначе я еще битый час не вырвусь из этого дурдома. — Но я привык, не переживайте.

Сегодня я, как ни странно, настроен решительно. И включать заднюю не собираюсь. Хотят стучать? Да ради Бога! Как будто в первый раз. Отцу давно пора сбавить обороты, а данная ситуация как нельзя лучше продемонстрирует, насколько он мне доверяет.

Лекции не избежать, это понятно и без слов, но вот дальнейшие действия моего родителя…

— Будем решать проблемы по мере их поступлений, — выдал Костя еще два дня назад, когда в своих предположениях мы зашли в тупик. — Ты, Платон, мальчик взрослый, и должен нести ответственность за свои поступки.

— Господи, какой же ты зануда! — Кирилл закатил глаза, но юрист его выпад проигнорировал, как ни странно.

— Мы-то тебя готовы поддержать, только для начала ты сам определись в своих намерениях, — серьезным тоном продолжил Константин, а я даже на несколько секунд задумался, принимая его слова близко к сердцу.

Намерения… Намерения… Намерения…

Самому бы для начала разобраться в этих самых намерениях. И хоть как-то объяснить свой поступок друзьям. Костя у нас парень непробиваемый, да и в мою ответственность, по ходу, не поверил, а вот Кирилл упорно ждал, что же я скажу в свое оправдание. Все так же вертел ручку двумя пальцами и наблюдал.

— Иногда мне его хочется прибить, — парень скривился, когда за юристом закрылась дверь. — Периодами он переходит все мыслимые и немыслимые границы.

— Пора привыкнуть, — я усмехнулся в ответ, а после переел взгляд на друга. — Если хочешь что-то спросить, то спрашивай, хотя я не уверен, что получится правильно объяснить. Если нет…

— Совсем башню снесло? — усмехнулся Кирилл и откинул ручку на стол. — Можешь не отвечать, я и так все сразу понял.

— Не поверишь, — я смотрел другу в глаза, практически не моргая. — Впервые в жизни мне стало стыдно.

— Значит, мы еще не совсем потеряны для общества, — Кирюха пытался меня поддержать и даже подбодрить, только вот смеяться все равно не хотелось. — Ты знаешь, я в последнее время все чаще ловлю себя на мысли, что в один прекрасный день проснусь, — парень запнулся и приподнял одну бровь вверх. — А на безымянном пальце обручальное кольцо.

— Рано или поздно оно у всех там будет, — я пожал плечами в ответ, до конца не понимая, к чему же Кирилл клонит.

— Это понятно, — друг развел руками в разные стороны. — Только сейчас почему-то это не вызывает такого раздражения, как раньше, — усмехнулся и встал с места. — Так что можешь ничего не объяснять. У тебя и так на лбу все написано! — поумничал напоследок, заставляя меня улыбнуться и прокричать в спину удаляющемуся парню:

— Да пошел ты…

И вот сейчас я мчусь на всех парах, лишь бы успеть на фотосессию Агаты.

О съемках, кстати, мне случайно проболтался Кирюха. Вроде как они с Аделаидой еще до подписания контракта обсуждали первый этап рекламной кампании. И женщина, ничего не подозревая, заверила коммерческого директора, что съемки начнутся именно сегодня.

В одиннадцать часов!

— Куда ж ты прешь, идиот! — кричу в пустом салоне, как будто водитель впереди едущего автомобиля может меня услышать.

И так уже опоздал к началу, а тут то красный свет так не вовремя загорается, то подрезают всякие недоумки, которые права себе на распродаже купили. А вот правила дорожного движения выучить забыли…

— Добрый день, — встречает меня улыбающаяся барышня за стойкой возле входа. — Вы к кому?

— Я, э-ээ… — запинаюсь, не зная, как правильно объяснить свое столь внезапное появление.

Примчаться-то я примчался, только вот кто бы мне точно подсказал ответ на один единственный вопрос.

Зачем?

— Платон Романович, добрый день! — слышу мужской голос и поворачиваю голову в его сторону.

Сморчок! Тьфу ты черт, то есть Славик. Помощник Аделаиды Ростиславовны.

Вот ты-то мне и нужен!

— Добрый, Вячеслав, — пожимаю протянутую руку и улыбаюсь, чтобы расположить к себе парня. — Я на съемки, — негромко произношу, чтобы никто не услышал. — Хочу, так сказать, лично проконтролировать, как у нас дела продвигаются.

— Понимаю, — кивает Славик и тут же разводит руками, — но ничем помочь не могу.

— Что значит, не можете? — поднимаю обе брови вверх в немом изумлении, до конца не понимая причину отказа.

— Платон Романович, а вы контракт внимательно читали? — Славик ехидно так улыбается, а мне хочется биться головой о стену. — Ваш юрист внес небольшие поправки относительно сроков и оплаты. Основной текст с условиями работы нашего агентства он не правил, так что…