— Добрый день, Роман Александрович, — начинаю с порога серьезным тоном, но, видимо, меня тут пока всерьез воспринимать никто не собирается.

Терехов усмехается, рассматривая меня с ног до головы. Интересно, что его так развеселило? Да, внешность у меня далеко не модельная, фигурой и ростом Бог меня обделил, но я никогда на подиум и не стремилась. Я предпочитаю деньги зарабатывать, а не задницей крутить перед камерой. Тут уж кому что дано.

Только все равно не пойму, чем же моя персона мужика развеселила?

— Я вас немного по-другому себе представлял, — выдает Терехов, как будто мои мысленные вопросы услышал. — Присаживайтесь.

— Да я ненадолго, — пожимаю плечами вроде как с безразличием. — Есть парочка вопросов, которые нам надо…

— Нам с вами абсолютно ничего не надо, уважаемая Аделаида…

Он продолжает насмехаться, да и запинается, я уверена, специально, вроде как отчество мое забыл, только рожа при этом довольная. Думает, через пять минут тоже будет веселиться?

Мое терпение на исходе, уважаемый.

— Ошибаетесь, Роман Александрович, — я намерено делаю на последнем слове акцент, хотя так же хочется нахамить этому хмырю. Кто бы только знал, каких усилий мне стоит сейчас держать себя в руках. — Хотелось бы обсудить ситуацию насчет вашего якобы иска в суд в отношении одной из моих девочек.

— Почему же сразу “якобы”? — все так же скалится Терехов. — Очень даже реального.

— Вы серьезно? — я приподнимаю обе брови вверх, до сих пор не веря в происходящее. — Иск в суд?

— Более чем, — Терехов разводит руками в разные стороны. — Я эту выскочку с лица земли сотру! — бросает небрежно, как будто люди для него — пыль. — Да и вас могу уничтожить, так что…

— Ты мне угрожаешь?

От неожиданности, а главное, от столь открытой наглости я забываю обо всех правилах приличия. Он сейчас отдает себе отчет? Или слегка мозги поехали от чувства собственной значимости?

— Предупреждаю! — снова небрежно бросает мой спутник, вызывая у меня улыбку.

— Послушай, Рома, — перехожу на хамский тон, так как мужик, походу, нормально общаться не привык. А раз так, то пусть теперь выслушивает, ведь сам же напросился на грубость. — Я в этом бизнесе больше двадцати лет, и повидала многое, — продолжаю язвить, так как уже завелась на полную катушку. — Не ты первый, не ты последний, кто меня пытался судом запугать.

— Очень любопытно, — фыркает Терехов, заводя меня еще сильнее.

— Сейчас будет еще любопытнее, поверь, — наглею с каждой секундой все настойчивее и настойчивее. — Черный пиар — это самый крутой пиар, главное, под нужным соусом подать. Я-то в модельном мире давно, и у меня знакомых журналистов, главное, нужных — вагон и маленькая тележка.

— Верю, — кривится Терехов, уже понимая, куда я клоню.

— “Невинная жертва крутого олигарха!” — как тебе заголовок? — подмигиваю, начиная веселиться, так как глаза моего собеседника наливаются кровью. — Я еще с десяток таких придумаю, мне только волю дай. В суд придет такая святая невинность, что ты ее даже не узнаешь. А какую слезливую историю расскажет — рыдать будет весь зал, а я уж постараюсь, чтобы народа там битком набилось. Да на твоей компании все партнеры крест поставят, вот увидишь. Злой тиран запугал девчушку, кстати, восходящую мировую звезду, отобрав у нее честно заработанные деньги!

— Стерва! — шипит мужчина, вызывая у меня очередную злобную улыбку.

— Что, со мной тягаться посложнее, чем эту дурочку наивную запугивать? — поправляю сумку и снова усмехаюсь. — Мой тебе совет — забудь о суде. Еще и сына своего подставишь, оно тебе надо? Я-то своих девчонок никогда в беде не бросаю, а вот Платон…

— Не смей! — Терехов-старший поднимается с кресла.

— А ты не смей Агату запугивать! — вторю ему его же интонацией. — Тронешь девочку, я начну играть не по правилам. У нее, кстати, нервный стресс после разговора с тобой. Прикинь, с каким дерьмом я тебя смешаю, выдав общественности полуправду? Еще и неустойку собью нехилую, если в суд подам.

— Обойдешься, — бухтит Терехов, усаживаясь на место.

— Контракт надо внимательно читать, — я смотрю ему в глаза, наблюдая, как они потухают. — Надеюсь, мы поняли друг друга?

Молчит, да и что он может возразить? Тоже мне, нашелся тут великий стратег, чтоб ему пусто было. Девочку запугал — какое великое достижение. С достойным соперником, как я понимаю, тягаться слабо?

Можно и не отвечать — сильные соперники всегда дают сдачи.

— Всего хорошего, Аделаида Ростиславовна, — мужчина наконец-то отмирает и цедит сквозь зубы, чем радует меня неимоверно.

Надо же, и отчество вспомнил, а как в начале пытался из себя царя строить!

— И вам не хворать, Роман Александрович, — я снова становлюсь сама любезность, мило улыбаюсь напоследок и выхожу из кабинета Терехова.

Агате знать о моем визите необязательно — пусть девочка остынет, развеется. Примет предложение Кима — кстати, фотограф в очередной раз меня порадовал своей прыткостью. И даже отчитывать не стану, что за моей спиной провернул свои делишки. Наоборот, теперь уже точно заберу с собой в столицу. Перспективный малый.

Такими кадрами грех разбрасываться. У паренька большое будущее — кто ж меня умной-то назовет, если выпущу из своих рук курицу, несущую золотые яйца?

— Как прошло? — интересуется Славик, когда я усаживаюсь на заднее сиденье автомобиля.

— Прекрасно! — развожу руками в разные стороны. — Аж настроение поднялось, и я даже ворчать не стану насчет твоего любопытства.

— Аделаида Ростиславовна… — начинает обиженно помощник, но я его перебиваю:

— И в связи с этим у меня для тебя новость, — поворачиваюсь к парню лицом, расплываясь в улыбке. — Пока меня не будет, ты остаешься за главного.

— Аделаида…

— С зарплатой в два раза больше обычного твоего оклада!

Ну вот, и у Славика настроение поднимается, осталось только нашу девочку осчастливить. Я настроена решительно вывести ее в свет. И так просто я не сдамся, пусть семейство Тереховых даже не мечтает ее унизить.

— Билеты заказал? — интересуюсь у помощника, на что он в ответ уверено кивает. — Агате еще забронируй гостиницу, хотя… пусть пока у меня поживет, а то еще какой-нибудь мажор нарисуется, ищи ее потом по всей столице. А у меня на нее планы…

И я даже не сомневаюсь в своей девочке.

Скоро симпатичное личико Кристи Мэй покорит мир. Не весь, конечно же, но модельный мир так уж точно. Я приложу максимум усилий.

Никогда еще в жизни я не заводилась так сильно, как сейчас.

Два месяца спустя…

Платон

— Если так пойдет и дальше, то прибыль возрастет в три раза, — вещает Кирилл, а я слушаю его в пол-уха. — Новая рекламная кампания уже разработана, осталась только твоя подпись, Платон, и одобрение совета директоров.

В последнее время я немного не в себе. Точнее не так — я перестал воспринимать реальность в том виде, в котором она есть. Безразлично стало все вокруг — полнейшая апатия напала на меня в одночасье.

А самое главное — мне пофиг. И на окружающих, и на их мнение. Я даже не собираюсь что-то менять в своей жизни. Однообразие не напрягает — день прошел, и слава Богу. Я живу строго по часам — подъем, дорога до офиса, кипа бумаг на столе, а после такая же дорога домой, душ и кровать.

На этом все.

Пустота…

— Кстати, у нас появился новый клиент, — бодро рапортует Костя, а я продолжаю сидеть на месте и смотреть в одну точку, снова и снова уходя с головой в свои мысли. — Платон, ты мне слышишь?

— Слышу, — безразлично отвечаю, все так же не шевелясь. — Продажи в три раза, совет директоров, новый клиент.

— Что с тобой, друг? — интересуется юрист, но тут влезает Кирилл, отвечая вместо меня:

— Со вчерашнего дня ничего не изменилось.

— Ты вернешься к нам? — Костя не унимается, наверное, хочет меня расшевелить, но это бесполезно. — Или мы тебя уже потеряли? — продолжает давить, а я лишь глаза на него поднимаю.