— А здесь вам не страшно?

— Случается, но кто не рискует?

Гуров вспомнил, что час назад говорил то же самое, и подумал: все мы человеки, так почему так плохо живем? «И вечный бой, покой нам только снится». Давно и не снится, сколько уж он спокойного красивого сна не видел… И не вспомнить.

— Вы смотрели старый французский фильм «Их было пятеро»? — спросил Референт.

Гуров отрицательно покачал головой и подумал, что происходит какая-то фантасмагория. Он, сыщик Гуров, едет рядом с преступником и не испытывает никаких отрицательных эмоций. «Может, я заболел?»

— С фронта возвращаются пятеро друзей, — начал рассказывать Референт. — Они воевали, пили и ели из одного котелка, закрывали друг друга от смерти, остались живы и вернулись в мир обнявшись. Но мирная жизнь, случается, бывает пожестче войны, она расставила друзей по местам. Встречаются двое после разлуки. Один — маркиз, папины деньги, замок и другая пошлая атрибутика. Другой стал гангстером, у него нет папы, а жить хочется. И маркиз говорит гангстеру, мол, ты губишь себя, опомнись. Ты прекрасный спортсмен, я устрою тебя инструктором, будешь работать в Альпах: солнце, воздух, обеспеченность. «И буду таскать на веревке таких бездельников, как ты?» — поинтересовался гангстер. «Так мы будем связаны одной веревкой», — ответил маркиз. «Верно, — согласился гангстер, — только мы будем на разных концах этой веревки…»

Гуров слушал, одновременно запоминал дорогу, определял место, где они находятся.

— Вы намекаете на моего отца? Папа, конечно, меня воспитал, я ему очень благодарен, но всего, что я имею в жизни, добился сам.

— И вам нравится эта жизнь?

Гуров не ответил, разговор прекратился, и вскоре машина остановилась у старого, добротной постройки дома. Гуров вышел и демонстративно посмотрел на название улицы и номер дома.

— Не утруждайтесь, — сказал Волин, запер машину, вошел в подъезд первым. — Помещение снято для одноразового использования.

Референт лгал, он привез Гурова на конспиративную квартиру генерала Потапова. Она использовалась органами со сталинских времен, порой простаивала и сегодня числилась за генералом. Если бы Гуров об этом догадался, то не шагал бы так уверенно, через ступеньку, а призадумался бы. Но затеянный в машине Референтом разговор отвлек сыщика, настроил на философский лад. Кто не ошибается?

Референт отпер, пригласил Гурова войти, сказал:

— Располагайтесь. Генерал прибудет с минуты на минуту. Я вернусь за вами минут через сорок. Успокойте человека, иначе он может доставить неприятности нам да и вам. Вы лучше меня знаете, многое не доказывается, но пятно остается.

Гуров повесил плащ, огляделся и сказал:

— Надеюсь, никто не явится, чтобы обвинить меня в попытке ограбления?

— Надеюсь, — в тон ему ответил Референт. — Вы распорядились по адресу, который я вам передал? Ваши люди, надеюсь, уже выехали?

— Вы, кажется, собирались уходить?

Когда дверь захлопнулась, Гуров накинул цепочку и занялся осмотром помещения. «Если здесь вмонтирована записывающая аппаратура, мне все равно ее не обнаружить», — решил он, но продолжал приглядываться, пытаясь найти какую-нибудь зацепку. За что конкретно цепляться, Гуров не знал, поэтому скользил взглядом по обстановке, отмечал лишь самое очевидное. Вещи старые, в хорошем, ухоженном состоянии, новые лишь холодильник и телевизор. Здесь не живут постоянно, только наведываются, возможно, хозяева обитают на даче. Персональные пенсионеры.

Квартира имела черный ход, и будь у Гурова больше времени, он бы обнаружил его и сумел изменить ситуацию. Но минуты, отпущенные на размышления, истекли. Гуров услышал, как приоткрылась дверь, рванулась цепочка, тут же раздался звонок.

Гуров заглянул в прихожую и, увидев в узкой щели золотой генеральский погон, открыл дверь. А вот как три человека вошли через черный ход, сыщик не услышал.

Шагнув в квартиру, Потапов вытащил из своего арсенала самую обаятельную улыбку, развел руками.

— Великолепно! Гость запирается от хозяина!

Гуров никак не ожидал, что Потапов может заявиться в форме, несколько растерялся, тут же взял себя в руки, сказал:

— Случается. Проходите, чувствуйте себя как дома.

— Благодарю, вы очень любезны, — рассмеялся Потапов, закрыл за собой дверь, снял плащ и предстал перед Гуровым в парадном мундире и блеске некогда полученных орденов.

Моложавый, подтянутый генерал был красив и импозантен. Держался он совершенно свободно, раскованно. Гуров ожидал встретить человека собранного, настороженного и вдруг почувствовал, что теряет инициативу, ему показалось, что разыгрывается спектакль, не объявленный в программке.

— Я рад, искренне рад, — генерал, звякнув орденами, прошел в комнату, достал из серванта бутылку марочного коньяка и рюмки, наполнил их. — Значит, в нашем полку прибыло. Вам, Лев Иванович, следовало вступить в него пораньше, когда мы были хозяевами. Но лучше поздно, чем никогда.

Гуров молчал, пытаясь на ходу перестроиться, разгадать новый сценарий и продумать отведенную ему роль.

— Ты уж извини меня за парад, так вышло, я прямо оттуда, — генерал ткнул пальцем в потолок. — Ты умный, сделал выбор правильно. А в роще ты меня прихватил знатно, — он чокнулся с рюмкой Гурова, выпил и вновь налил. — Я, честно сказать, легонечко струхнул. Конечно, убивать меня тебе резона не было, но уж больно физиономия у тебя была неподходящая. Ладно, давай расслабься.

Потапов вновь выпил, Гуров взял рюмку, пригубил. «Потапов здесь бывал, мало того, чувствует себя как дома, — понял Гуров. — Значит, Волин обманул, и квартира отнюдь не одноразового пользования. И генерал прибыл сюда совсем не для того, чтобы выслушивать от меня заверения в своей безопасности. Референта я недооценил, полковник Орлов прав, я уверовал в свое превосходство, меня сейчас используют „втемную“. Как в шахматах называется ситуация, когда человек вынужден делать ход не по своему желанию, а единственный, какой остался? И такой ход неминуемо ведет к поражению. „Цугцванг“! — вспомнил Гуров. — А если все поломать к чертовой матери, опрокинуть столик с фигуpами? Рвануть в дверь, пробиваться, пусть стреляют!»

В основном Гуров рассуждал правильно: Волин его обманул. Только спектакль изменили не в последний момент, а спланировали заранее, а Гурову сунули не ту программку.

Расставшись с сыщиком, Референт встретился с Потаповым именно в этой квартире, и между ними состоялся короткий разговор.

— Поздравляю, уважаемый Сергей Михайлович, — сказал Референт, когда рукопожатия остались позади и они на кухне пили кофе, — мы вам подобрали сильного помощника, он поступает в ваше полное распоряжение.

— Никогда! — возмутился Потапов. — Было оговорено, это мое непременное условие, я имею связь только с Патроном, Лебедевым и вами. В моем положении три посвященных — и так слишком много.

— А подполковник Гуров? — улыбнулся Референт. — Кажется, совсем недавно вы с ним вступили в контакт. Или я не прав?

— Не я с ним, а он со мной, — резко ответил Потапов. — Гуров — враг, которого вы недооцениваете. И чем скорее вы его ликвидируете, тем дольше пробудете на свободе. И он не мой личный враг, он ищет выход на вас и Патрона. Мне хотелось бы сказать, что чертов сыщик — упертый, идейный тупица. Но, к нашему общему сожалению, он человек талантливый, потому крайне опасный, — тяжело перевел дух Потапов.

— Талантливый? Прекрасно, генерал. А зачем вам бездарный помощник?

— Он согласился на сотрудничество? И вы ему поверили?

— Вы постоянно нас недооцениваете, — ответил Референт. — Понятия «поверили» для нас не существует. Мы кладем перед человеком одноколейку, отключаем задний ход, а тормоза оставляем себе. Неужели собственный опыт вас ничему не научил?

Потапов вышел из кухни и возвратился с коньяком.

— Я не хотел вас обидеть, — миролюбиво продолжал Референт. — И вы думаете, мое положение сильно отличается от вашего?

— Вы человек богатый.

— Во-первых, вы тоже не бедный, во-вторых, богатство и бедность — понятия относительные… Я на работе не пью, но ради такого случая налейте и мне несколько капель.