— Они вернулись! Неужели они вернулись!

А внизу, на тропе, бывшие воины ОСГ разом остановились по команде Ронблейда. Мэриел подошла к колоколу. Она отвязала с шеи Чайкобой и принялась раскручивать его над головой.

— Давай, старушка, вдарь как следует, у тебя это здорово получается, — подмигнул ей Тарквин.

И Мэриел, сжав тяжелую узловатую веревку, ударила в колокол.

Боооооооммм!

Глубокий мелодичный звук зазвенел в прозрачном воздухе осеннего дня, эхом разносясь над золотисто-багровыми лесами. И тут же воины ОСГ разразились боевым кличем, а рэдволльцы ответили оглушительным хором приветственных возгласов:

— Еуууулаааалиаа! Рэдвооолл!

В распахнутых воротах показался аббат Бернар. Голос его дрогнул от волнения, когда он обратился к прибывшим:

— Дорога ваша была долгой и трудной. Но вы вернулись в аббатство Рэдволл! Добро пожаловать домой!

Выдержка из летописи аббата Сакстуса:

Все свершается своим чередом, вслед за зимой приходит весна, лето сменяется осенью. Стены нишей обители потемнели от времени, но они по-прежнему прочны и надежны. К великому счастью, все старики доныне с нами и находятся в добром здравии — Джозеф, Симеон, Губерт и прежний аббат, Бернар. Сегодня в послеобеденную пору мы с ними славно посидели в саду. Бернар и его друзья вспоминали День Воздвижения Колокола, что недавно отмечался в аббатстве. Вот был праздник так праздник!

Как горд, как счастлив был отец Мэриел, когда мы решили назвать колокол в честь его создателя — колокол Джозефа, ; но все же он наотрез отказался занять почетное место во главе стола и сел рядом с Тарквином и его женой, Хон Рози. Яств было не счесть, у меня до сих пор слюнки текут при одном воспоминании. Дарри Дикобраз, наш винодел, и его помощник, старый Гейб, превзошли самих себя — в жизни не пробовал такого превосходного октябрьского эля! Брат Коклебур испек чудный фруктовый торт в форме колокола, причем сладкий колокол лишь чуть-чуть уступал по размерам настоящему. Дубовый Том и его жена Роза сказали, что нашего угощения, пожалуй, до зимы хватит, ню Флэгг, Рози, Тарквин, Меллус и Ронблейд рассудили иначе. Они так лихо расправлялись с едой, что можно было подумать — они прибыли с голодного острова.

Колокол занял наконец свое место на башне; конечно, это было самым главным событием праздника. Впрочем, за три дня произошло немало интересного. Ронблейд разъяснил, о чем говорят таинственные рисунки и надписи, вырезанные на. колоколе, — смысл их открыт только владыкам-барсукам. В это трудно поверить, но загадочные знаки предсказали, что колокол попадет к нам, в аббатство Рэдволл. Они предсказали даже, что он получит имя Джозефа. Все-таки барсуки, правители Саламандастрона, — удивительные создания. Когда-нибудь я обязательно выберусь в гости к Ронблейду, побываю в крепости-горе, осмотрю ее залы и пещеры. Ронблейд дал Рози и Тарквину разрешение свободно перемещаться по стране, когда им заблагорассудится, и они основали Боевой Отряд Быстрая Лапа. Как я слышал, там уже двенадцать членов — все их собственные отпрыски. Да, всех удивил Раф Кисточка — на третий день праздника он схватил меч Мартина Воителя, привязал себе за спину и взобрался на крышу аббатства. На самую верхушку — все прямо рты пооткрывали. Там Раф привязал меч к флюгеру; никто так и не понял, зачем он это сделал. Правда, брат Симеон открыл мне по секрету: Раф подолгу простаивает перед гобеленом, глаз не сводя с Мартини. Я понял, что наш Воитель является во сне и Рафу. Кстати, Раф стал нашим звонарем; он все так же силен и немногословен. Думаю, недалек тот день, когда Грабб станет Кротоначальником. Что до его предшественника, то он проводит время попивая настойку, лакомясь пирогами и играя с аббатской детворой; малыши души не чают в добром старике. Мне очень не хватает Мэриел и Дандина, и я частенько вижу их во сне. Сейчас они далеко. Аббатская жизнь, спокойная и размеренная, не для них, неуемных искателей приключений. Однажды утром они ушли на поиски новых тревог и опасностей. Джозеф, узнав об этом, лишь улыбнулся и сказал, что в один прекрасный день они обязательно вернутся. Но у матушки Меллус глаза долго были на мокром месте, она ведь так любит их обоих. Я бы очень хотел отправиться вместе с ними, но долг велит мне остаться здесь. Когда, отец Бернар решил уйти на. покой, все жители аббатства единодушно просили меня принять сутану настоятеля. Мне не пристало отказываться от такой чести. Но где бы ни были мои друзья Мэриел и Дандин, сердцем я всегда, с ними. Да будет судьба благосклонна к ним и пусть удачи сопутствует им в их добрых делах!

Я пишу все это, устроившись на ступеньках колокольни.

Здесь, в тени, так прохладно и тихо. Крыша, колокольни, а также все лестницы, двери и перекладины сделаны из обломков четырех пиратских кораблей — их разобрали на. доски. Досок хватило и на то, чтобы соорудить мост через реку, так что щуки, которых там прорва, теперь никому не страшны. Стоит мне поднять голову, и я вижу колокол Джозефа. Этот колокол дивной красоты и звучности — истинная гордость нашей обители. Что ж, каждому свое.

Ронблейд правит крепостью Саламандастрон, а я должен заботиться о благе нашего аббатства. Я люблю этот благословенный уголок всей душой и никогда не покину его.

Близится вечер, и скоро мой друг Раф поднимется на колокольню, чтобы созвать всех к ужину.

Наверное, столы в Пещерном Зале уже накрыты; по обыкновению, я усядусь в свое глубокое кресло, окруженный друзьями; детвора, как водится, будет носиться под столами, а наши милые старушки, Меллус, Шалфея и Серена, примутся стращать малышей, грозя пораньше отправить их спать. С Симеоном, нашим патриархом, мы вдоволь побеседуем о переменах, которые готовит погода, о тайнах трав, деревьев и живых душ. Конечно, он скажет, что с каждым днем я становлюсь проницательнее, а чутье мое острее, и старый Бернар, услышав это, спрячет улыбку в стакане бузинного вина. Я прекрасно помню, что Симеон точно так же ободрял и его. Однако пора идти, обязанности аббата зовут меня.

Надо же, я опять не поостерегся! Опять ударился головой о толстенную узловатую веревку, которая привязана к языку колокола. Всякий раз забываю пригнуться. Порой мне кажется, я делаю это нарочно — ведь веревка напоминает мне о юной мышке по имени Буря, что погожим летним днем вошла в ворота нашего аббатства. Вы уже догадались, что это за веревка? Как сказал бы Симеон, проницательности вам не занимать. Разумеется, это грозное оружие, именуемое Чайкобоем. Прежде чем Мэриел и Дандин оставили нас, они привязали сюда эту веревку, чтобы жители Рэдволла всегда помнили о том, как попал к ним колокол Джозефа.