К огромному изумлению Тедди, в кино Мила прижалась к нему еще теснее, так что он даже растерялся. О чем-то подобном он мечтал уже давно – чуть не с тех пор, как вступил в пору полового созревания, однако Мила по-прежнему пугала его. Тедди чувствовал рядом ее живое тепло, ее упругую, соблазнительную плоть, а думал о том, как хладнокровно Мила выстрелила из револьвера и убила Мэри Лу. Это, впрочем, не мешало ему желать ее. Тедди очень хотелось ущипнуть ее за грудь, провести пальцами по бедру, запустить руку под юбку и нащупать… А может, лучше расстегнуть штаны и заставить ее ласкать себя?

Тедди еще никогда не путался с девчонками – в этом, отношении он намного отстал от своих одноклассников, которые – если судить по их собственным словам – начали жить половой жизнью сразу после того, как выучились ходить.

Впрочем, особой вины Тедди тут не было – это Прайс, который в последнее время просто поехал на образовании, поместил его в закрытую мужскую школу в Нью-Йорке, где он проторчал почти полтора года. Но не объяснять же это каждому новому знакомому! Гораздо проще притвориться, будто уже все знаешь и умеешь и что тебя уже ничем не удивить.

Так он и поступал, однако факт оставался фактом: несмотря на внешнюю браваду, Тедди оставался девственником, и это немало его тяготило. Если бы не отец, который строго следил за тем, чтобы сын не пошел по его стопам, Тедди уже давно усадил бы на заднее сиденье своего джипа одну из тех смазливых девчонок, что строили ему глазки на переменах. Если бы не отец и не… Мила. Она не отпускала его от себя буквально ни на шаг и вместе с тем не позволяла трогать себя, хотя Тедди на правах друга детства очень на это рассчитывал.

Вот почему слова Милы, предложившей ему потрогать себя за грудь, прозвучали для него как гром среди ясного неба.

– Что-что? – переспросил он.

– Я спросила, хочешь подержаться? – повторила Мила, поворачиваясь к нему.

– А… можно?

– Господи, Тедди! – сказала она с плохо скрытой досадой. – Ну почему ты такой робкий?

Смелей же!..

С этими словами она схватила его за руку и засунула к себе под майку.

Нащупав под майкой ее упругие грудки и остренькие соски, Тедди едва не кончил прямо в штаны. Еще никогда ему не было так приятно.

«Может, это и есть секс?»– подумал он, с упоением сминая и тиская ее податливые и теплые холмики. Его широкие штаны буквально трещали спереди, но в этом как раз не было ничего нового, поскольку Тедди всегда сильно возбуждался, когда рассматривал журналы с голенькими девочками. Но сейчас все было по-настоящему, и рядом с ним был не кто-нибудь, а сама Мила, которую он так давно вожделел.

Ее рука легла спереди на ширинку Тедди и принялась щипать и гладить его сквозь ткань.

– О-о-о, какой большой мальчик! – прошептала она, быстро облизывая губы подвижным и тонким, как у змеи, язычком. – Ай да Тедди! Вот это сюрприз!

Они сидели на последнем ряду в полупустом, темном зале. Мила сама захотела, чтобы они сели именно здесь. На экране выясняли отношения Кевин Костнер и Уитни Хьюстон, однако Тедди на них даже не смотрел. Он целиком сосредоточился на приятных ощущениях, которые с каждой минутой становились все острее.

Тем временем Мила распустила «молнию» на его брюках, ее рука скользнула внутрь, и Тедди почувствовал прикосновение теплой, чуть шершавой ладони к своей напряженной плоти. Это было невыразимо приятно, и на мгновение ему даже показалось, что он умер и попал на небо.

Потом Тедди неожиданно почувствовал в паху что-то горячее и мокрое, а рука Милы мгновенно стала скользкой.

– Ха! – сказала она. – Быстро ты!.. Ну, теперь ты мой. Мужчина всегда принадлежит той женщине, которая была у него первой. Разве ты не знал?

– Разве… разве это считается? Ведь я тебя не поимел, – пробормотал Тедди, смутно подозревая, что дело обстоит как раз наоборот и это Мила поимела его.

– Дурачок, – ответила она почти ласково. – Мы ведь только начинаем, а времени у нас полно!..

– Привет, крошка! Давненько мы с тобой не виделись!

– Кто это?

– Ты ведь шутишь, правда?..

Лаки вздохнула и крепче прижала плечом трубку.

– Привет, Алекс, – сказала она. – Ты, как всегда, не вовремя…

– Хотел бы я знать, что это значит.

– Это значит, что двадцать минут назад мы с Ленни серьезно поссорились, и он ушел.

– Ушел? Совсем?

– А ты на это очень надеешься, да?

– Господи, Лаки! Я никогда не…

– Ладно уж, хоть мне-то ты можешь не вкручивать очки. В общем, я сижу одна в совершенно пустом доме, и рядом нет никого, кому можно было бы разбить нос.

– Могу предложить тебе свой. Делай с ним, что хочешь.

– А потом ты потребуешь, чтобы я тебя соответствующим образом утешила? Ну уж дудки!

Алекс фыркнул.

– Нет, серьезно, Лаки, как ты?

– Я зла, как тысяча чертей. И расстроена, честно говоря.

– Что ж, вполне понятная реакция.

– Ты один?

– Да, а что? Если хочешь, чтобы я приехал, я готов. Могу быть у тебя минут через десять.

– Нет, не стоит, – быстро сказала Лаки. – Просто я подумала, что, быть может, мне стоит приехать к тебе и излить душу.

– Все равно я мог бы заехать за тобой на случай, если ты не в состоянии вести машину.

– Нет уж, я вполне способна вести машину и делать еще много других вещей, – торопливо сказала Лаки.

– Тогда приезжай. У меня есть бутылка настоящей русской водки.

– Хорошо, часов в десять я буду у тебя.

«Что я делаю?! – в ужасе спросила себя Лаки, опуская трубку на рычаг. – Ведь не прошло и получаса с тех пор, как Ленни ушел, а я уже готова бежать за утешениями к Алексу! Я что – сошла с ума? А собственно, что это я ужасаюсь?»– тут же подумала она. Вне зависимости от того, что считал по этому поводу Ленни, Алекс действительно был ее лучшим другом. И их отношения действительно были чисто платоническими.

Если не считать той безумной ночи пять лет назад… Но ведь это была лишь случайность, о которой они с Алексом поклялись забыть! Кроме того, Алекс предпочитал азиатских женщин, а она любила Ленни. Между ней и Алексом не было ровным счетом ничего, никаких чувств, которые могли бы оскорбить Ленни или бросить тень на их брак.

Но Ленни, похоже, придерживался иной точки зрения.

И все же Лаки решила поехать к Алексу. Перед тем как выйти из дома, она позвонила в Палм-Спрингс, чтобы поболтать с детьми, но дети ужинали, и трубку взял Джино.

– Как у тебя дела, дочка? – спросил он. – Все в порядке?

– Разумеется, а что?

– Что-то голосок у тебя невеселый.

Лаки выругалась про себя. Ну разумеется, старый лис что-то почуял. Он знал ее слишком хорошо, и обычно она даже не пыталась его провести.

– Да нет, все нормально. Просто немного устала.

– Если хочешь, мы подержим детей у себя сколько ты скажешь, – предложил Джино. – По-моему, им тут нравится.

– Спасибо, па. И поцелуй от меня Пейдж.

Пять минут спустя Лаки уже сидела в своем красном «Феррари», направляясь к дому Алекса.

Он жил чуть дальше по шоссе Пасифик-Кост, в ультрасовременном особняке, построенном по проекту знаменитого Ричарда Майера. Фактически они с Лаки были соседями, просто у них не было принято заглядывать на огонек без приглашения.

Алекс уже стоял на пороге, поджидая ее.

– А вот и ты, – сказал он. – Рад тебя видеть!

Жаль только, что этот урод Ленни так тебя огорчил.

– Вот теперь я слышу речь не мальчика, но мужа, – откликнулась Лаки, вылезая из машины.

– У меня есть план, – добавил Алекс. – Только мы возьмем мою машину, потому что я не люблю, когда ты сидишь за рулем.

– Возьмем твою машину? Зачем? – удивилась Лаки.

– Мы поедем в «Переметную суму», не торопясь, со вкусом поужинаем, и ты подробно расскажешь мне, что, собственно, произошло.

– Я не думала, что мы куда-то поедем. Если бы знала, я бы оделась иначе, – сказала Лаки, жестом указывая на свои потрепанные джинсы и свитер.