— Мы собираем травы везде, где они растут, уважаемый господин! — испугался Касим. — Мы простые пастухи! У нас нечего брать! Нас не за что убивать! Мы…

— Ваш старик следил за душманами, — сказал шурави. — Следил, пока вы собирали ваши травы. Я не верю, что вы не знали об этом. Отвечай, почему душманы вас не трогали?

— Мы ничего не знали про то, что Мирза следил за душманами! Клянусь вам, мы просто собирали травы! — взмолился Касим. — Прошу, поверьте нам! Другого мы вам не скажем! Отпустите нас! Заберите эту бумагу и отпустите!

— Мы делились с душманами лечебными травами, — вдруг сказал Юсуф.

Касима, услышавшего эти его слова, как молнией прошибло.

— Что ты говоришь, дурак⁈ Прошу, господин, не слушайте его! Он молод и глуп. От страха сам не знает, что говорит!

— Мы делились с душманами травами, — с нажимом сказал Юсуф, смело глядя в глаза шурави, — и поэтому нас не трогали, Касим. Ты сам знаешь, что у них мало лекарств. Что среди них много кто болеет, а много кто ранен. Им нужно хоть что-то.

— Молчи! Нас обоих убьют за твои слова! — разозлился Касим.

— Ты разве еще не понял, Касим? — нахмурился Юсуф. — Мирза следил за душманами. Он записывал каждый их шаг! А мы для него были как укрытие! Взамен на травы нас не трогали! Мы не вызывали подозрений! Он что-то задумал! Он хотел спасти наш дом от них, потому решился идти в горы!

Юсуф с каждым словом говорил все громче и злее, в конце почти сорвался на крик. Касим просто застыл, широко раскрыв глаза и рот. Не находил что сказать.

Шурави не встревал, лишь внимательно слушал.

— Он хотел спасти нас, — уже тише повторил Юсуф, но теперь эти слова были обращены не к Касиму, а к шурави. — Только хотел спасти. Вы можете убить нас за то, что мы помогали душманам! Но тогда слушайте, что я вам скажу — проклятье на ваши головы, шурави. Самое страшное проклятье! Пропадите вы пропадом!

Юсуф ожидал, что шурави станет кричать. Станет злиться. Возможно, даже прикажет расстрелять их. Но шурави остался невозмутим. Более того, он ухмыльнулся. Это последнее обстоятельство особенно удивило Юсуфа.

— А не видели ли вы больших грузовых машин, что ездили в ущелье по ночам? — спросил он, в очередной раз посоветовавшись со вторым шурави.

— Видели, — не сразу ответил Юсуф.

Шурави вздохнул. Потом снова принялся о чем-то советоваться со вторым. Они говорили долго. Юсуф молчал, ожидая своей участи. Касим, опустив голову, тихо бормотал себе под нос молитву.

— Далеко ли до вашего шалаша? — спросил вдруг шурави.

Юсуф удивился еще сильнее. Удивился настолько, что на мгновение потерял дар речи.

— Около полутора часов в горы, — чуть не поперхнувшись воздухом, поторопился ответить Касим.

— А если спускаться обратно в ущелье по обратной стороне гор?

— Около двух часов.

Шурави задумался. И Юсуф и Касим молчали. Затаив дыхание, ждали, что же скажет командир советских солдат.

— Мы отправим с вами людей, — вдруг сказал командир, снова поговорив со вторым шурави, — вы проведете их к вашему шалашу и покажите, что писал ваш старик. Взамен мы постараемся помочь ему тем, чем сможем.

— Спасибо! Спасибо, господин! — очнулся Касим. — Спасибо вам!

— Какой я тебе господин? — с укором спросил шурави, заставив Касима замолчать. — Дорога долгая. Мы дадим вам еды. Съешьте ее сейчас, только быстро. С собой больше дать ничего не сможем. Иначе кто-нибудь из наших завтра будет голодать.

— Нам от вас больше ничего не нужно, — мрачно и тихо проговорил Юсуф. — Не нужно подачек. Только помогите дедушке.

— И все же, — шурави не обратил внимания на дерзкий тон Юсуфа, посмотрел на него с какой-то легкой снисходительностью во взгляде, — поесть сейчас придется. Нам не надо, чтобы вы свалились без сил на горной тропе.

Тропа была крутой и узкой. Иногда она оставалась пологой, следовала меж больших камней и скальных выступов. Иногда пролегала на краю обрыва — один шаг и можно сорваться вниз, по крутому, испещренному зубьями камней склону. Местами тропа резко уходила вверх, да так, что пробраться по ней можно было лишь на четвереньках, хватаясь руками за скалистые выступы.

И все же мы прошли ее достаточно быстро. Юсуф и Касим, оказавшиеся нашими проводниками, шли впереди. Касим старался держаться поближе к нашей группе, не уходил далеко. Время от времени окликивал Юсуфа, который, напротив, оторвался достаточно сильно. Держался, обычно, метров на тридцать выше.

Выслушав пастухов, мы с Мухой все же решили отправиться наверх. Интерес представляли в первую очередь записки старика. Что мог отметить в своих записях старый Мирза?

То что уже у нас было — расписание дежурств на той самой «Каменной глотке», куда, как оказалось, вел нас Сахибзад — это уже немало. Но что, если старик отметил что-то относительно грузовиков, вывозивших оружие из пещер? Такая информация могла бы оказаться невероятно полезной.

И потому, оглядываясь на то, что все предприятие афганцев могло оказаться ловушкой, рискнуть стоило. Однако я все же склонялся к тому, что ловушки нет.

Все потому, что я верил этим двоим пастухам. Слишком уж искренней была их реакция на вопрос Мухи о слежке, что организовал Мирза. Они не замялись, глаза их не забегали в растерянности, что их обоих вывели на чистую воду. Они удивились. И удивление это было красноречивее любого признания.

В горы пошло отделение Самсонова. Были тут Бычка, Пчеловеев и Матавой. Ну, конечно, сам Самсонов. Возглавлял операцию я. Алим тоже порывался пойти, но мы с Мухой были против. Снайпер оставался раненным и мог не перенести такой подъем. Однако ж его знание языка могло оказаться полезным. И все ж, рисковать им мы не стали.

Что касается старика, то помочь ему мы могли исключительно тем, что несли с собой в обычных армейских аптечках. Будет ли этого достаточно, покажет хотя бы поверхностный осмотр.

Что касается остального взвода — он продолжил движение. Короткая тропа, о которой нам сообщил Сахибзад, огибала горный массив. Массив был не слишком высок и широк, но протяжен в длину.

Если все будет так, как мы спланировали, мы сможем подняться, осмотреть старика и его записи, и спуститься с обратной стороны, встретившись с машинами. Потеря времени в таком случае будет минимальной, хотя отделению, конечно, придется поднапрячься, чтобы преодолеть горку.

Муха же, тем временем, взялся подумать о том, что делать с «Каменной глоткой», к которой мы следовали. Отыскать вариант, как пройти ее, по возможности, без боя.

А может быть, если в записях Мирзы найдется полезная информация о распорядке движения машин, нам и вовсе не понадобится углубляться в Темняк.

С трудом, но мы все же взобрались на гору. Афганцы вывели нас к небольшой, относительно ровной, естественной площадке, образовавшейся под почти отвесными скалами, уходившими к вершине.

— От сука… — ругался Бычка, массируя уставшие мышцы на бедрах и переводя дыхание, — еще б я хоть раз, мля… Полез бы в горы… Лучше меня сразу пристрелите.

— Перекури, — тоже стараясь отдышаться, предложил ему Пчеловеев, — полегче станет.

— Да иди ты в баню со своим куривом… После такого — брошу… Ей-бо брошу… Чуть легкие не выплюнул, пока сюда шли.

— А еще спускаться, — заметил Матавой, придерживая панаму от окрепшего в горах ветра.

— Сука… — Бычка выгнулся, все еще стараясь продышаться, — больше ни ногой…

— Пойдешь… Пойдешь как миленький, — вклинился Самсонов, утирая вспотевший лоб, — если Родина пошлет…

Мы не сразу заметили шалаш.

Да и шалашом это назвать было сложно. Юсуф указал нам на нечто, прильнувшее к отвесной скале горы. Это нечто было сложено из плоских камней на глиняном растворе и напоминало какую-то древнюю гробницу или даже дольмен. Низкие стены, небольшой вход, деревянная, укрытая дерном и землей крыша. Шалаш был приземистым и крепким. А еще — достаточно незаметным. Особенно с далекого расстояния.

Касим, несколько заискивающе что-то нам выкрикнул, махнул рукой. Видимо, приглашал зайти в шалаш.