Думаю, что этот дикий порыв пошел Кармоди на пользу, и когда он наконец отдышался, то тоже усмехнулся. На секунду-другую, как ни странно, между двумя мужчинами установилась атмосфера почти полного товарищества. Кармоди достал из внутреннего кармана пальто, лежавшего на секретере, сигару и поднес ее к губам. Но внезапно взглянул на Джейка и протянул сигару ему, а тот наклонился, откусил зубами кончик и выплюнул на пол. Продолжая усмехаться, Кармоди сунул сигару другим концом Джейку в рот и вполголоса спросил:

— Какого черта вы так смеетесь?

Он вернулся к пальто и достал вторую сигару.

— Потому что вы можете раскидать мои документы по всему зданию, — ответил Джейк. — Вы можете задать мне уйму работы, прежде чем я соберу их сызнова. Но вы не можете их съесть, Кармоди. Где-то в этой куче, здесь ли на полу или на дне шахты, лежат несколько бумажек, которые будут стоить вам ровнехонько миллион долларов.

Кармоди кивнул, вытащил большую кухонную спичку и привычно зажег ее о ноготь большого пальца. Поднес огонек к сигаре Джейка, потом прикурил сам, не спеша, с наслаждением, как истый любитель сигар. Выдохнул колечко голубого дыма, вынул сигару изо рта, с удовлетворением осмотрел горящий конец, на котором начала уже образовываться тоненькая корочка пепла. Затем поднял руку, чтобы погасить спичку, и… не стал ее гасить. Он смотрел, смотрел на рыжий огонек, отодвигая пальцы по мере того, как огонек полз по черешку. И — разжал пальцы и позволил непогашенной спичке упасть на пол.

Она могла бы потухнуть, не долетев до пола. Или же могла упасть на голые доски и погаснуть там. Но она упала на край листочка папиросной бумаги, и к тому же обгоревшая часть ее отломилась. В комнате была мертвая тишина, ничто не двигалось, за исключением крошечного язычка пламени; Кармоди стоял над ним, Джейк, как мог, подался в кресле вперед, зажав сигару в зубах, и оба ели спичку глазами. Казалось, она потухла, пустив вверх завиток голубого дымка, но нет — на бумаге появилось желтое пятно и над ним — бледная коронка огня. Пятно быстро потемнело, разрослось, обуглилось, превратилось в рваную дыру; стало слышно шуршание пламени, оно покраснело, поднялось выше и разгорелось. Расширяющийся круг дошел до края листка, коснулся другого, и тот занялся тоже.

Не помню, как мы вскочили, но мы с Джулией, разумеется, были теперь на ногах, ее рука стиснула мою кисть, и в зрачках светился немой вопрос. Если бы Джейк и Кармоди взглянули сейчас в сторону дверного проема, то, несомненно, увидели бы наши ноги без ботинок, но, конечно, ни тот, ни другой не смотрели сюда. Пламя медленно расползалось, захватывало лист за листом, его еще не составляло труда затоптать, я мог бы плечом вышибить доски и погасить его за несколько секунд. Я надел ботинки, и Джулия последовала моему примеру. Затем я поднял с полу наши пальто и шапки, и мы надели их, не отрывая глаз от щелей. Я был готов, если пламя слишком разгорится, в любую минуту кинуться вперед — и улыбнулся Джулии; я был насторожен, но не испуган, и она, по-моему, тоже.

Но Джейк был связан и беспомощен. Мне кажется, он старался сдержаться, стиснув сигару зубами, но не сумел.

— Господи, — произнес он, — нет!

Он взглянул на Кармоди с мольбой — с ненавистью и мольбой, — а Кармоди в свою очередь на него. Потом как зачарованный перевел глаза на огненный круг, величиной уже с тарелку, — пламя слегка потрескивало и неуклонно расползалось.

— Вот ведь ответ, не правда ли? — сказал он тихо. — Сжечь ваши проклятые архивы, да и дело с концом! Как я до этого сразу не додумался?…

— Кармоди, ради бога, — начал Джейк ровным голосом, но сорвался на крик, — развяжите меня!..

— Чего ради?

Кармоди не издевался — вопрос был задан всерьез.

— Вы не можете этого сделать, Кармоди. А как же все другие, кто находится в доме? Чужие люди, которые не сделали вам ничего плохого?

— Они успеют убежать — здесь достаточно лестниц. А дом уже отжил свое. Поттер будет только рад, что очистилась площадка…

Он ухмыльнулся, взял с секретера пальто и надел его. Пламя, без сомнения, все еще нетрудно было затоптать, и я выжидал. Если Кармоди уйдет, мне придется вломиться в контору, погасить огонь и развязать Джейка. Но я все же надеялся, что Кармоди не оставит его одного, и я оказался прав. Кармоди заставил противника натерпеться страху, пока надевал пальто, а затем усмехнулся снова.

— Потерпите еще минутку, и я развяжу вас. Мы выйдем с криком «Пожар!» — и покинем здание. Никто не пострадает.

Он тоже выжидал. Но лежащая плашмя бумага горит плохо, а тут листы лежали друг на друге толстым ковром; чтобы они разгорелись как следует, требовалась тяга снизу. Какое-то время огненный круг расширялся почти равномерно, потом стал превращаться в неправильной формы овал с обугленными краями. Одной рукой я удерживал Джулию за плечо, и мы наблюдали за ними все так же молча и не двигаясь. В висках набатом стучала мысль, что я не должен вмешиваться: если они скоро уйдут, мы тоже сможем беспрепятственно покинуть здание. Не затем я здесь, чтобы менять ход событий, и уж во всяком случае не ради спасения старого ветхого дома.

Теперь Кармоди нетерпеливо хмурился; он нагнулся, поднял солидную пачку листов и начал мять их, скручивать и подбрасывать в огонь. Пламя подпрыгнуло, затрещало, выросло в костер — тогда он бросился к Джейку и стал торопливо расстегивать пряжку за спиной кресла. Усилием воли я заставил себя стоять спокойно, и хотя Джулия, повинуясь моей руке, тоже не двигалась, в глазах у нее появился испуг.

Наконец, пряжка разошлась, Джейк выпрыгнул из кресла, пошатнулся после долгих часов, проведенных в скрюченном положении, и в буквальном смысле слова рухнул в огонь! Но не упал — нет, он умышленно кинулся на пламя и принялся, как сумасшедший, кататься по полу, а комнату наполнил запах опаленного сукна и волос. Он гасил пожар, и успешно! Тут Кармоди схватил его за ногу и стал волоком оттаскивать от огня, а Джейк размахивал руками, пытаясь за что-нибудь уцепиться. Ему удалось выдернуть ногу, он перекатился на четвереньки и быстро-быстро пополз обратно в огонь. Тогда Кармоди пробежал мимо него, ботинком поддел горящую кучу и резким ударом откинул ее под нижнюю доску нашего проема;

Джулия и я инстинктивно отступили в разные стороны, бумаги скользнули между нами и полетели вниз. В ту же секунду пламя загудело, раздуваемое падением. Я успел наклониться и увидеть, как огненный шар разбился о дно шахты; пламя на мгновение сникло — и тут же вся масса бумаги в шахте разом вспыхнула, будто взорвалась. Это был уже не треск, огонь взревел как водопад, языки его подпрыгнули вверх на целый этаж — нас даже обдало жаром…

Теперь справиться с пожаром стало просто немыслимо и выжидать было больше нельзя; я уперся в доски левым плечом, нажал на них что есть мочи — они полетели на пол, а я с грохотом ввалился в контору. Две нижние доски остались на месте, я переступил через них, и Джулия следом за мной — я тащил ее за руку. Джейк, стоя на четвереньках, держал Кармоди обеими руками за одну ногу, а тот отчаянно прыгал на другой, стараясь удержать равновесие. В совершеннейшем изумлении они обернулись и уставились на нас, замерев, как «живая картина»:

Кармоди на одной ноге. Джейк привстав на колени и обнимая Кармоди за другую ногу у щиколотки.

— Уходите! — закричал я. — Надо уходить! Видите, что там творится?…

Я ткнул пальцем в сторону дверного проема и шахты: огня видно не было, но было слышно, как он ревет, и горячий воздух в шахте дрожал и переливался. Тут Джейк изо всех сил дернул Кармоди за ногу, тот поскользнулся на груде бумаг и с маху грохнулся на пол так, что затряслись половицы. Прямо с колен Джейк, как хищный зверь, бросился на Кармоди, и они принялись перекатываться по полу. Не знаю, то ли Джейк не понял, что пламя перекинулось на дно шахты и погасить его теперь невозможно никакими средствами, то ли обезумел, видя, как гибнет все, на что он возлагал столько надежд. Но в коридоре уже раздавался топот бегущих ног, где-то кто-то заорал: