r. Когда корабль приблизился к острову сирен, Одиссей вспомнил о совете, данном Киркой. Сирены пели так сладко, призывая его к себе, что Одиссей закричал на своих спутников, угрожая им смертью, если они его не развяжут. Но, повинуясь его прежним наставлениям, те лишь крепче привязали его к мачте. Так корабль благополучно проплыл мимо, а сирены с досады лишили себя жизни⁹.

s. Одни считают, что было всего две сирены, другие называют трех: Парфенопа, Лавкосия и Лигия, или Писиноя, Аглаопа и Телксиепея, или Аглаофона, Телксиопа и Мольпе. Третьи считают, что их было четыре: Телета, Редна, Телксиопа и Мольпе¹⁰[347].

t. Следующая опасность, подстерегавшая Одиссея, заключалась в том, что ему нужно было пройти между двумя стоящими в море утесами, на одном из которых живет Скилла, а на другом — такое же чудовище Харибда. Харибда, дочь матери-Земли и Посейдона, была женщиной-чудовищем, которую Зевс перуном сбросил в море, и теперь она трижды в день всасывает в себя огромное количество воды, а потом выпускает ее обратно. Скилла, некогда прекрасная дочь Гекаты Кратеиды и Форкия, или Форбанта, или Ехидны и Тифона, Тритона или Тиррения, была превращена в собакоголовое чудовище с шестью ужасными головами и двенадцатью ногами. Это сделала либо Кирка, завидуя тому, что в Скиллу влюбился морской бог Главк, или Амфитрита — из зависти, что Скиллу любит Посейдон. Скилла ловила моряков, ломала им кости и не спеша проглатывала их. «Без умолку лая визгом пронзительным, визгу щенка молодого подобным», она оглашает всю окрестность. Пытаясь спастись от Харибды, Одиссей приблизился чуть ближе к Скилле, и та похитила шесть самых лучших моряков — по одному на каждую глотку — и унесла их в пещеру, чтобы потом пожрать их, уже не спеша. Моряки кричали и протягивали руки к Одиссею, но он не решился прийти им на помощь и поплыл дальше¹¹.

u. Одиссей выбрал такой путь, чтобы избежать плавающих в море и сталкивающихся скал, между которыми до сих пор удалось пройти только «Арго». Он не знал, что теперь скалы прочно удерживаются на одном месте. Вскоре их глазам предстала Сицилия, где солнечный титан Гиперион, которого некоторые называют Гелиос, пас семь стад прекрасных быков, по пятьдесят животных в каждом стаде. Кроме того, у него были на этом острове большие отары крепких овец. Одиссей заставил своих спутников поклясться, что они будут довольствоваться той пищей, которую им заготовила Кирка, и не похитят ни быка, ни барана. Путешественники все высадились и вытащили на берег корабль. Но южный ветер дул тридцать дней, не переставая, еды становилось все меньше, и, хотя моряки целые дни проводили на охоте и рыбной ловле, им так и не удалось ничем поживиться. Наконец, Еврилох, мучимый голодом, отозвал своих друзей в сторону и уговорил их зарезать несколько отборных быков, при этом поспешил добавить, что за это они воздвигнут храм в честь Гипериона, как только вернутся на Итаку. Они подождали, пока Одиссей уснет, поймали нескольких быков, зарезали их, принесли в жертву богам бедренные кости и жир; целых шесть дней они жарили быков и ели их мясо.

v. Одиссей пришел в ужас, когда проснулся и узнал, что произошло, пока он спал. Те же чувства одолели и Гипериона, узнавшего обо всем от Лампетии, которая приходилась ему дочерью и была старшей пастушкой. Гиперион пожаловался Зевсу, который, видя, что корабль Одиссея уже опять в море, наслал неожиданный сильный западный ветер, сломавший мачту, которая упала на голову кормчему. Попавший в палубу перун довершил дело. Корабль пошел ко дну, а все, кто на нем был, кроме Одиссея, утонули. Ему удалось связать плававшую мачту и киль сыромятным ремнем и довериться воле волн. Но вот задул южный ветер, и Одиссей обнаружил, что его несет к водовороту Харибды. Ухватившись за корни смоковницы, которая росла на одной из скал, он повис и оставался в таком положении до тех пор, пока вода не поглотила мачту и киль и не извергла их через некоторое время назад. Тогда он оседлал их снова и стал руками грести в противоположную от водоворота сторону. Через девять дней его прибило к острову Огигия, где жила нимфа Калипсо, дочь Фетиды и Океана или, возможно, Нерея или даже Атланта¹².

w. Заросли ольхи, черных тополей и кипарисов, в ветвях которых гнездились рогатые совы, кобчики и бакланы, скрывали огромную пещеру Калипсо. Вход в нее был увит виноградной лозой. Вокруг зеленели густые луга, полные фиалок и сочных злаков, рядом, журча, текли четыре источника. Здесь прекрасная Калипсо приветствовала выбравшегося на берег Одиссея, предложила ему обильную еду, крепкого вина и часть своего мягкого ложа. «Ты бы остался со мною в моем безмятежном жилище, — просительно сказала она. — Был бы тогда ты бессмертен». Кое-кто говорит, что не Кирка, а Калипсо родила ему Латина, кроме того, близнецов Навсифоя и Навсиноя.

x. Калипсо держала Одиссея на Огигии целых семь лет или, может быть, всего пять, и все старалась, чтобы он забыл Итаку. Но он вскоре устал от ее объятий и подолгу сидел на берегу, вглядываясь в море. Наконец, воспользовавшись отсутствием Посейдона, Зевс отправил Гермеса к Калипсо с повелением освободить Одиссея. Ей не оставалось ничего, кроме как повиноваться, поэтому она сказала, чтобы он строил плот, который она обеспечит всем необходимым: хлебом, несколькими мехами с вином и водой. Поскольку Одиссей боялся подвоха, Калипсо поклялась рекой Стикс, что не обманет его, и вручила ему медный топор, острый скобель, бурав и другой нужный инструмент. Его не нужно было поторапливать: из стволов деревьев он связал плот, спустил его с помощью могучих рычагов на воду, поцеловал на прощание Калипсо и отплыл, подгоняемый легким ветром.

y. Посейдон был в гостях у своих верных друзей эфиопов и, возвращаясь на своей крылатой колеснице через море домой, увидел плот. В тот же момент огромная волна смыла Одиссея за борт, а дорогие одежды, которые были на нем, стали увлекать его все глубже и глубже, и ему уже казалось, что у него нет сил для спасения. Но он сумел избавиться от одежд, выплыть на поверхность и вновь залезть на плот. Милостивая богиня Левкофея[348], которую раньше называли Ино и которая была женой Афаманта, опустилась рядом с ним в образе легкокрылого нырка. В клюве у нее было чудотворное покрывало, обернувшись которым перед тем, как вновь прыгнуть в море, Одиссей спасется. Сначала он засомневался, стоило ли так поступать, но, когда вторая волна потрясла плот, «грудь он немедля свою покрывалом одел чудотворным» и поплыл прочь. Коль скоро Посейдон уже вернулся в свой подводный дворец близ Эвбеи, Афина решилась послать ветер, чтобы успокоить волны на пути Одиссея. Через два дня он, почти выбившийся из сил, оказался на берегу острова Дрепана, на котором в то время жили феаки. Он спрятался в рощице у ручья, засыпал себя сухими листьями и крепко уснул¹³.

z. На следующее утро прекрасная Навсикая, дочь царя Алкиноя и царицы Ареты, которые в свое время оказали гостеприимство Ясону и Медее, пришла к ручью стирать свои одежды. Когда работа была закончена, она стала играть в мяч со своими подругами. Случилось так, что их мяч упал в воду. Женщины закричали, и Одиссей в испуге проснулся. Одежд на нем не было, и, прикрыв свою наготу свежими ветвями, он вышел вперед. Его сладкие речи тронули Навсикаю, и она взяла его под свою защиту и велела привести во дворец. Там Алкиной одарил Одиссея богатыми дарами и, выслушав историю его странствий, отправил на прекрасном корабле на Итаку. Его провожатые хорошо знали остров. Якорь они бросили в бухте Форкия, но потом решили не нарушать крепкий сон Одиссея, отнесли его к берегу и уложили на песок, сложив дары Алкиноя неподалеку под деревом. Посейдон так рассердился на доброту, которую проявили феаки по отношению к Одиссею, что ударил по кораблю ладонью, когда тот возвращался домой, и превратил его вместе с командой в камень. Алкиной сразу же принес в жертву Посейдону двенадцать лучших быков в ответ на угрозу лишить город портов, обрушив на них огромную гору. Некоторые говорят, что он сдержал свое слово. «С этой поры мы не станем уже по морям, как бывало, странников, наш посещающих град, провожать», — с горечью сказал Алкиной феакам¹⁴.