Кесседа объявил награду за каждый погашенный фонарь. Охотники из аркебузиров, всего двадцать человек, с наступлением полной темноты, поползли к фонарям. Ползти им предстояло милю без малого. Волоча за собой тяжелый арбалет. Кесседа, комплектуя обоз, приказал загрузить в него двадцать арбалетов, имея в виду возможность с их помощью тихого снятия часовых. Вот арбалеты и пригодились.

Часа через два вестовой сообщил, что два аркебузира с арбалетеми проползли контрольную дистанцию вдоль края просеки. Командующий для верности выждал еще четверть часа и дал команду начинать. Пропела труба. Фонари начали один за другим гаснуть. Погасли не все. Три фонаря из десяти, наоборот, загорелись еще ярче. Но, главное было сделано. В освещенном поле образовались обширные темные пространства. Труба пропела второй раз. Шеренги солдат с лестницами выступили из леса и быстрым шагом двинулись через поле. За ними вышли аркебузиры, за ними — потащили свои пушки артиллеристы.

В крепости вдруг заиграла громкая музыка. Огромный оркестр из сотен инструментов. Кесседа на слух различил духовые, ударные, струнные, смычковые и клавишные. Музыка звучала величественно и угрожающе. Командующий поразился, откуда мог взяться в крепости такой оркестр. Дальше все пошло наперекосяк.

Из крепости вверх взвились какие-то искры, вроде горящих брандскугелей или подожженных стрел. Затем над просекой вспыхнули ярчайшие звезды. Их мертвенный, дрожащий, неестественно белый, дьявольский свет залил все вокруг. Отчетливо стали видны наступающие шеренги. Частыми вспышками выстрелов проявила себя левая пушка. Вспышки бомбовых разрывов рассекли строй, сметая солдат, как кегли. Затем в дело вступили центральная и правая пушки. Хуан Кесседа спустился с помоста, оглядел штабных солдат: вестовых, сигнальщиков, личную охрану.

— Теперь наш черед! За веру! За Короля! За Испанию! — Выкрикнул командующий, выхватил из ножен шпагу, указал ею на крепость и побежал вперед. В свете дьявольских звезд можно было не опасаться споткнуться о кочки и пни. За спиной он слышал топот солдатских сапог.

Солдаты в передних шеренгах сами, без команды перешли на бег. Опытные бойцы понимали, что от артиллерии можно укрыться только под стенами. Грохотали разрывы. Кесседа миновал артиллеристов. Обогнал их на сотню пасо. Передовые шеренги уже были за серединой вырубки. Боковым зрением он заметил вспышки справа. Успел повернуть голову и увидел в миле от берега корабль пришельцев. Затем сверкнуло сзади. Взрывная волна швырнула солдат вперед, как будто сзади взорвались бочки с порохом. Поднявшись и оглянувшись, Кесседа увидел, что артиллерии у него больше нет. Позади остались только покореженные лафеты и изломанные трупы артиллеристов. Он снова посмотрел на корабль. С корабля часто стреляла еще одна пушка. Затем он увидел на корабле еще две вспышки, значительно более ярких. Впереди среди пехотинцев взметнулись два высоченных разрыва. Все происходило в тишине. Слух пропал.

Чертовы пришельцы! — Подумал дон Хуан. — Какие еще дьявольские козыри у них в рукаве? Оглянувшись на своих солдат, он снова указал шпагой в сторону крепости и побежал вперед. Когда передовые шеренги приблизились к крепости на четыреста пасо, на башнях ежесекундно засверкали вспышки дальнобойных аркебуз. На одной из центральных башен огонек сверкал как заведенный. Еще один козырь пришельцев, — подумал на бегу Кесседа, — эта аркебуза делает много выстрелов каждую секунду.

Несмотря на разрывы и частую стрельбу, солдаты бежали вперед. Вопрос стоял просто: или взять крепость или попасть к индейцам на обед. Все знали, что материковые индейцы не брезговали каннибализмом, а Тринидад лежал рядом с материком. За сотню пасо от частокола на бегущих обрушился ливень стрел. Кирасы и шлемы от них защищали, но лица, руки и ноги у солдат оставались открытыми. Командующий был уже в двух сотнях пасо от стены. Передовые солдаты поднимали лестницы. И тут со стен посыпались ручные бомбы. Дон Хуан ясно видел, как солдаты противника метали их. В полете бомбы было видно по тлеющим фитилям. Частые разрывы бомб вымели солдат из-под стены.

Подбежав к подножию башни, командующий огляделся: с ним остались только трубач и один из вестовых. У стенки поверх тел погибших солдат валялась лестница. Кесседа схватил ее. Солдаты бросились помогать. Приставив к стене башни лестницу, дон Хуан полез вверх. Он не боялся. Ярость заволокла мозг. Сейчас поквитаюсь с подлыми пришельцами, подумал он. Сильный удар по шлему остановил его. Поглядев вниз, он увидел под лестницей бомбу с горящим фитилем.

Это было последнее, что увидел командующий армией дон Хуан Кесседа.

Утром Мещерский распорядился выпустить из крепости туземную гвардию. Индейцы дорезали раненых и собрали трофеи. С Варяга в крепость выгрузили, наконец, пленных. После обеда появился сам Верховный вождь Тетикетль. Он сообщил, что его воины захватили лагерь испанцев, охранявшийся двумя десятками солдат. Прочесывание джунглей дало еще полсотни пленных. Раненых в плен не брали. Захватили около трех сотен комплектов вооружения. Особенно обрадовало адмирала известие о том, что в лагере захвачено почти две сотни лошадей.

Воины Тетикетля пригнали 96 лошадей и принесли 147 комплектов испанского снаряжения и 36 пленных испанцев — половину добычи. Мещерский тут же предложил Тетикетлю обменять двух лошадей на один комплект оружия. Вождь долго торговался. В конце концов, сошлись на одном комплекте вооружения, включая кирасу и шлем за одну лошадь. До конца дня похоронные команды из пленных хоронили убитых.

Гарнизон потерял в сражении двенадцать индейцев и одного краснофлотца. Ранения получили 32 туземца и четверо мартийцев. В основном от аркебузных пуль и осколков своих же гранат.

На закате провели похороны погибших с отданием воинских почестей и артиллерийским салютом.

В честь победы устроили банкет для вождя и его воинов. Всем воином налили по 100 грамм разбавленного тростниковой брагой алкоголя. С непривычки многие сильно закосели. К счастью, обошлось без драк. Крепленая брага вождю и воинам сильно понравилась. Все хотели повторить. Вот и еще один торговый эквивалент! — смекнул Предсовнаркома. — Причем легко возобновляемый! В подарок вождю налили большой глиняный кувшин.

На следующее утро вождь отбыл. Весь день учитывали и грузили на корабли трофеи. Особенно помучились с погрузкой на Марти лошадей. Два десятка оставили в Сталинграде. Рассортировали пленных. Комсостав в количестве 52 душ и специалистов числом 127 человек погрузили на Варяг. Проконсультировавшись с наркомами по радио, Мещерский приказал раздать оставшихся шесть сотен пленных — рядовых солдат и матросов вождям подданных племен примерно по 120 человек в племя. В качестве платы племенам увеличили нормы поставок продовольствия, угля и руды. С вождей взяли обязательство хорошо кормить пленных и вернуть их в целости по первому требованию.

Вечером 18 ноября Марти и Варяг с адмиралом отбыли из Сталинграда в Крым. Испанская угроза на время миновала. На смену им из Крыма вышел Ленин.

Экипаж шхуны "Памбра", остановившийся у южного берега острова Сент-Винсент для восполнения запаса пресной воды взамен протухшей наблюдал безлунной ночью таинственные яркие лучи, исходившие от острова Бекия, отделенного от Сент-Винсента семи мильным проливом. Поскольку вся Вест-Индия гудела от слухов о дьявольских пришельцах, захватывающих корабли, рано утром капитан поспешил убраться подальше от этого места. По прибытии в Санто-Доминго написал об этом донесение капитану порта. Капитан порта направил его губернатору.

Повторился триумф трехмесячной давности. Все население Крыма встречало корабли на берегу. Кроме заключенных испанцев, естественно. Те продолжали работать на благо Республики. Вход кораблей в бухту приветствовали тремя холостыми выстрелами пушки, только что установленные на обоих, окаймляющих бухту, мысах. Народ бросал в воздух бескозырки, пилотки, чепчики и панамки.