Ну, что же, подождем, что будет дальше. Может, господь для этого и уберег меня, подумал Де Бардакс.

— Прекратить огонь! — скомандовал он. — Убрать убитых, оказать помощь раненым!

С баркаса, подошедшего на сотню саженей, в рупор потребовали задраить пушечные порты, обрубить упавшую мачту, обещая сохранение жизни экипажу и хорошее питание в плену. В случае неподчинения пообещали утопить фрегат и никого не спасать. Сомневаться в возможностях противника не приходилось. У берега на глазах у всех только что взорвалась каравелла. После всего лишь четырех выстрелов с берега.

Помирать не хотелось. Сражаться против такого противника, без всяких шансов нанести ему какой-либо ущерб, было абсолютно бессмысленно. Капитан-командор приказал спустить флаг, задраить порты и обрубить канаты упавшей мачты. С баркаса потребовали подать буксирный конец. Один баркас подошел под самый бушприт и принял линь. За линь матросы вытянули на катер канат и закрепили его на кнехт. Затем за кормой баркаса сильно забурлила вода, канат натянулся, катер сдвинул фрегат с места и потащил его к берегу. Со скорость не менее двух узлов! Де Бардакс с изумлением рассматривал второй катер, шедший несколько впереди. На нем стояла крохотных размеров пушка. Не верилось, что это она тремя выстрелами разбила весь бак фрегата и перебила аркебузиров.

Наладив буксировку фрегата к берегу, пошли к коггу и повторили процедуру. Только комсостав на юте не тронули. Там вняли примеру флагмана и спустили флаг сразу, как только получили снаряды в батарейную палубу. Второй катер потянул к берегу когг. Отбуксировав оба корабля к острову, испанцев высадили на берег, разоружили, загнали в крепость, затем осмотрели корабли. К сожалению, груза на них не было. Но, пушки, порох, холодное оружие, сами по себе были ценным трофеем. Раненым оказали помощь. На парусниках починили, насколько было возможно, такелаж. Лишь бы мачты не завалились при переходе к Крыму. Провозились до заката.

С утра погрузили испанцев на корабли, загнали их в трюмы, приставили охрану, взяли оба парусника на буксир и двинулись в Крым. Весь уцелевший комсостав с фрегата и шлюпа доставили на Марти. Мещерский, Звягинцев и Веденев всю дорогу поочередно допрашивали их на предмет уточнения расположения испанских и индейских поселений, добываемых ископаемых, местных ресурсов и политических раскладов в Вест-Индии. Каждого допрашивали индивидуально. Все полученные сведения подтверждались перекрестно. Остро не хватало переводчиков с испанского. Краснофлотец Подригин намозолил себе язык.

Обдумывая положение на Тринидаде, Мещерский пришел к выводу о необходимости заключить союз со всеми индейскими племенами Тринидада против материковых туземцев и испанцев. А еще лучше, просто принять их в подданство республики, как племя на Бекии. Это позволит обезопасить Сталинград от внезапного нападения, и резко увеличить заготовки древесного угля и болотной руды. Забазировав в Сталинграде один из модернизированных парусников, можно будет защитить остров от материковых индейцев и одиночных кораблей испанцев. А в случае появления крупных сил, быстро подойдет Марти и разберется с ними.

Дошли без приключений за сутки.

Возвращение в Крым было триумфальным. На берег бухты высыпало все население острова, включая аборигенов. Народ что-то кричал и бросал вверх головные уборы. О триумфальной двойной победе у Сталинграда, благодаря радио, знали все. Никто не расходился, пока оба парусника не подтянули к берегу. Однако, для профилактики обстрелять их из пулемета не забыли. Огромная толпа высаженных на берег испанцев снова вызвала пароксизм восторга. Пленных загнали за ограду крепости. Круминьш, как водится, тут же собрал митинг.

"Благодаря передовой идеологии марксизма-ленинизма, основополагающим трудам товарища Сталина и руководящим указаниям коммунистической партии, возглавляемой мудрым Политбюро, рабоче-крестьянские Красный Флот и Красная Армия в очередной раз одержали блестящую победу над эксплуататорами трудового народа — испанскими феодалами." И так далее. После получаса трескучих фраз энтузиазм народа поутих. Митинг, наконец, закрыли.

Мещерский раздал указания. Врачи рассортировали испанцев. Раненых определили в лазарет. Два десятка подозрительных больных изолировали в карантин. Корабли начали разгружать от пушек, ядер, оружия и пороха. Прибежавший посыльный позвал каперанга на заседание Политбюро. Чертыхнувшись, дел было невпроворот, оставил за себя старпома и пошел в штаб.

Открывший заседание Круминьш предложил Мещерскому рассказать Политбюро подробности о событиях в Сталинграде. Каперанг вкратце отчитался. Круминьш осведомился о рекомендациях. Мещерский изложил свой вывод о необходимости брать под крыло все племена Тринидада, добавив, что война с испанцами фактически уже началась. Аврору следует отправить к Тринидаду, топить все подошедшие к форту корабли. Чем позже в Сан-Хуане узнают о разгроме эскадры, тем лучше. Нужно срочно вводить в строй все захваченные парусники и обеспечивать флотом защиту Тринидада с моря. После краткого обсуждения с ним согласились все.

Круминьш предложил записать все это в протокол решений Политбюро и приступить к исполнению решений. Мещерский, еще в 20 веке не любивший партийные заседания за пустую болтовню и потерю времени, инстинктивно воспротивился.

— С этим вопросом все ясно, решение нужно утверждать, но, у нас еще огромная куча оперативных дел, которые нужно срочно решать. Это развитие производственных мощностей на земле, обустройство пленных, строительство береговых батарей, формирование экипажей парусников, расширение сельхозугодий, противоэпидемические мероприятия, обучение местных подростков и куча других дел. И что, мы каждый вопрос будем решать на Политбюро? Дело Политбюро — разработка стратегических и программных вопросов партии. А для руководства текущими делами нужно сформировать рабочий орган. Мы же республику провозгласили? Вот и давайте выберем Совет народных комиссаров! Комиссар по строительству, комиссар по обороне, комиссар по туземцам и так далее. Пусть каждый комиссар сам крутится в своей сфере и сам все вопросы решает без волокиты. Да и вопрос гражданства в республике мы тоже еще не обсудили и не решили.

Сам того не зная, Мещерский подрубил тайный замысел Круминьша — сосредоточить всю полноту власти в руках Политбюро, то есть в своих, поскольку морякам заседать в бюро будет некогда. Жердев и Влазнев тут же поддержали своего командира. Зильберман и Болотников осторожно промолчали. Все помнили, что Круминьш на митинге сам провозгласил создание Коммунистической республики Камчатка. Да и обсудить этот вопрос в подразделениях он тоже обещал на партсобрании при всех коммунистах. Отказываться от своих слов ему было невместно.

— Хорошо, товарищи, запишем в решение Политбюро: обсудить в подразделениях вопросы формирования руководящих органов республики и гражданства в ней.

Выйдя с Политбюро, Николай Иосифович отправился к Ягодину. Тот занимался регистрацией пленных. Всех опрашивали, каждому записывали возраст, основную профессию, дополнительные навыки и опыт работы по ним.

— Марк Львович, только что на Политбюро решили сформировать Совнарком республики.

— И Круминьш согласился? — Ягодин знал, что Круминьш намеревался всю полноту власти сохранить за Политбюро.

— Приняли единогласно. Сам понимаешь, при таком объеме работ Политбюро замучается по каждому вопросу заседать! Лучше назначить ответственного за каждый участок работ, и пусть он на своем участке рулит как хочет и под свою личную ответственность.

— Ну что же, мысль неплохая. Только где мы возьмем столько специалистов по всем видам деятельности?

— Так не боги горшки обжигают. Да и Ильич говорил, что у нас каждая кухарка сможет управлять государством. Вот ты, Марк Львович, возьмешься быть наркомом безопасности и одновременно наркомом строительства? В СССР тоже НКВД все крупные стройки вел. У нас главная рабсила на стройке — это пленные испанцы. Их уже почти 600 человек. Плюс пленные индейцы, их сотня здесь и две сотни в Сталинграде. И еще пленные будут прибывать. Если с испанцами воевать придется. Всех нужно где-то размещать, кормить, заставлять работать, охранять, чтоб не разбежались. Лучше тебя с этим никто не справится!