– Я отвезу вас домой на вашей машине, а Лулу может вернуться со мной, когда я повезу Сьюки.

– Ты небось думаешь, я забуду то, что рассказала о твоем дяде? – спросила Рэчел. – Однако слово я дала.

Я помог Сьюки подняться со стула. Когда мы выходили, я подхватил со стойки бара картонку со спичками, подумав о том, что надо бы сегодня попозже позвонить Бобу Бреннану.

Горничная Рэчел Лулу Уайт помогла мне выманить Сьюки из «БМВ» и направить в галерею Риверрэн, где одна из молодых ассистенток пообещала проводить хозяйку до постели. Я вернулся к машине и поехал на Грейс-стрит.

Библиотекарша за столиком указала на дверь в дальнем конце читального зала. В унылом конторском коридоре я отыскал табличку «Ассистент старшего библиотекаря» на серой двери. Полускрытый стопками папок и завалами книг на столе, спиной к окну сидел Ковентри. Он прижал к уху трубку телефона и зажмурил глаза.

– Да-да, я знаю. Разумеется, понимаю.

Он открыл глаза, чтобы взглянуть, кто вошел, и его славное лицо потомка пассажиров «Мэйфлауэр» порозовело. Хью приветливо помахал мне и указал на стул. Затем, неопределенно покрутив рукой и изобразив беспомощность, дал знать о непредвиденных затруднениях.

– Да если б я мог объяснить это. – Он вновь зажмурился. – Во всех отношениях проблема не в моем учреждении. В конце концов, это ведь я преобразовал библиотеку в… Нет, сэр, речь идет именно о библиотеке. И весь материал теперь находится здесь.

Я опустился на стул и сделал вид, что не слушаю.

– Мистер Хэтч, ко мне пришли… Да, я в ответе за действия своих подчиненных… Ну да, был такой случай… Думаю, один из волонтеров перепутал местами пару папок.

Ковентри вытянул шею и прикрыл свободной рукой глаза.

– Да. Миссис Хэтч была здесь вчера вечером… Нет, буквально на минутку… Да, если понадобится… Хорошо.

Он положил трубку, опустил голову и прижал ладони к вискам.

– Дурдом, – простонал он. Затем поднял голову, встал и протянул руку над столом. – Здравствуйте, Нэд. Рад видеть. Здесь сегодня настоящий штаб Данстэнов.

– Познакомились с моими тетушками, – догадался я.

– Очаровательные женщины. Пришли они сюда вместе с Лори, тем не менее рассказывать об этом мистеру Хэтчу я не стал. На миссис Рутлидж и миссис Хаггинс наш комплекс произвел впечатление, однако оно было бы куда сильнее, если б я нашел их фотографии. Мы раздаем фамильные ценности направо и налево.

– Расскажите-ка мне о том, по каким принципам у вас происходит отбор материалов, – попросил я.

Перейдя к рассказу о работе, он почти перестал смущаться:

– Ваши тетушки принесли и предложили именно то, что искал комитет. Несколько студийных портретов каждого поколения семьи, моментальные снимки, великолепная фотография отеля «Мерчантс» в период реконструкции. То, что я не планировал использовать, я вернул, а остальное отправилось в подписанную папку для окончательного отбора. В то время нас просто завалили документами, и я хотел быть уверен, что мы ничего не упустим. Это было, еще когда мы работали в здании мэрии.

– Кто делает окончательный отбор?

– Тогда этим занимались заместители председателя – Лори и миссис Милтон. Дважды в неделю я отсылал материалы им в офис. Они одобрили мою подборку фотографий Данстэнов, а фотографии миссис Рутлидж были заменены в архиве. В конце сентября нам уже не хватало места, и я перевез все из мэрии сюда, в подвал. Когда мне захотелось проверить архив Данстэнов, я обнаружил в картотеке пустой ящик. И вот, как вы уже догадались, теперь то же самое произошло с архивом Хэтчей.

– Как давно его нет?

– Понятия не имею! Мистер Хэтч присылал документы в конце февраля. Вчера утром он позвонил и сказал, что хочет заменить кое-что в предназначенных для выставки семейных документах, и я сделал себе пометку. Чтобы не забыть послать ему его бумаги. Сегодня днем Хэтч позвонил снова и попросил направить ему архив. Немедленно. Я пошел вниз и… Вы уже знаете, что произошло. Он рвал и метал. Я бы сказал, Стюарт Хэтч всегда дает волю своему гневу, не задумываясь.

– По поводу всех потерянных документов, – сказал я.

– Именно. На самом деле деваться-то им некуда. Может, когда переезжали, кто-то из волонтеров убрал не в тот ящичек. Найду я их, и материалы вашей семьи тоже, но работка предстоит утомительная. – Ковентри едва слышно вздохнул, но врожденный такт тут же стер морщинки на его молодом лбу и заставил выпрямиться на стуле. – А давайте я покажу вам, как здесь все крутится-вертится!

Он повел меня вниз по железной лестнице к помещению, бывшему когда-то столовой для персонала Серые полосы на бетонном полу остались от стоявших здесь прежде буфетной стойки и линии раздачи. Отслужившие свое обеденные столы в центре помещения составляли гигантскую букву «П». Две седоволосые женщины – одна в футболке «Гринпис», другая в светло-голубом спортивном костюме – и паренек лет шестнадцати-семнадцати с розовой шевелюрой, кольцом в носу и подведенными черными глазами сортировали сложенные пачками манильские конверты.

– Салют, прихожане, – окликнул их Ковентри. – Разрешите познакомить вас с Нэдом, другом мистера Хэтча.

Нэд, это Лиона Бертон, Марджори Раттацци и Спайк Люндгрен. Должен признаться – мистер Хэтч, наверное, уже не рад, что связался с нами.

– Да тут копать не перекопать! – С негодованием взглянув на меня, Спайк тощей рукой показал на три стены, уставленные секциями ящичков с архивами. – Видите, сколько их?

– Кто ж обещал, что будет легко, Спайк, – сказал Ковентри. – Нэд, я вам покажу, где они должны были лежать.

Ковентри вытянул из стеллажа черный архивный ящичек. На его металлическом торце была белая табличка с маркировкой «Д-И», а под буквами на той же карточке было напечатано: «Данстэн (миссис Аннет Рутлидж), Дорман (мистер Дональд Дорман, миссис Джордж Дорман), Имс (мисс Эллис Имс, мисс Вайолетт Имс)».

Ковентри поставил ящик на стол и снял крышку. Документы – написанные от руки и распечатки с компьютера – составляли половину содержимого.

– Это самое первое письмо миссис Рутлидж к нам и мой на него ответ. Далее список фотографий, что мы оставили у себя, и отдельный перечень, кодирующий фотографии согласно хронологической таблице.

Ковентри указал рукой на таблицу, начерченную на информационной доске: в оглавлении одних ее столбцов были обозначены годы, другие были подписаны как «Начало пароходного судоходства по реке», «Рост города» и «Рост процветания». Списки фамилий и цифр заполняли большинство столбцов на три четверти.

– Папка с фотографиями Данстэнов должна была лежать под этими материалами. Но, к сожалению, ее там нет, и нам теперь надо ее отыскать.

Он вставил ящик на место.

– Материалы Хэтча были здесь, – Мы прошли немного вдоль стены, и Ковентри вытянул ящик, подписанный «X – семья Хэтчей (мистер Стюарт Хэтч)». – Тут все еще более странно, чем в случае с материалами Данстэнов. Вот смотрите, две отдельные папки: в первой – фотографии и рекламы, относящиеся к ярмаркам и другим видам ранних деловых интересов семьи Хэтчей. Во второй – фотографии и студийные портреты плюс некоторые групповые фотографии учеников Эджертонской академии. Им цены нет.

– Это-то он и ищет, да? – спросил Спайк.

Лиона Бертон и Марджори Раттацци замерли, уставившись на него. Выбросив перед собой руки и подавшись к ним, Спайк сказал:

– Леди, успокойтесь. Когда пришли эти материалы, вас здесь еще не было. Присутствовали малыш Хью, я и Флоренс Флюттер.

– Флусер, – поправила Марджори Раттацци, женщина в спортивном костюме, – Флу-сер.

– Эта Флоренс Флу-сер каждый раз, когда хотела вспомнить, что «р» идет перед «с», проговаривала весь алфавит с самого начала. Мне приходилось по шесть раз на дню проверять ее работу. Если что-то напутано, детектива для расследования можно не звать. И еще один пунктик был у Флоренс. Каждый раз, когда я входил в комнату, она старалась задерживать дыхание, но если от кого и пахло, так это от нее.