Она не знала, что мне не остается ничего другого, как сидеть в пальто, ведь под ним у меня китчевая футболка с маленькими радугами и синей надписью: «Ниагарский водопад – ну полный отпад!» Я купила ее, когда только начала писать о путешествиях, и по сравнению с ней пальто с сердечками казалось верхом хорошего вкуса.

– Что будете заказывать? – спросила официантка.

Я быстро просмотрела меню, стараясь не вспоминать, что плотно поужинала всего несколько часов назад.

– Двойную порцию жареного картофеля с розмарином и что-нибудь выпить – на ваш вкус.

– Я хорошо готовлю мартини с базиликом.

Я улыбнулась:

– Что угодно, только не это. И, может, добавите немного бурбона и соли?

Она улыбнулась в ответ:

– Уже бегу.

Пожилая пара забыла на стойке выпуск «Гардиан», и я принялась читать, не замечая, что рядом с соседним табуретом стоит мужчина.

– Зря вы отказались от мартини с базиликом, – произнес он с явным американским акцентом.

В пабе гремела музыка и громко разговаривали люди, пытаясь друг друга перекричать, и на мгновение мне почудилось, будто передо мной Ник. Ник, которому я порывалась позвонить раз шесть и неизменно клала трубку, прежде чем набрать последние цифры номера. Я чувствовала: разговор с ним не даст мне того ответа, который я ищу. Борьба между Ником и Гриффином, Гриффином и Ником заключалась в чем-то другом, и дело было скорее во мне, чем в них. И все же мое сердце жадно ухватилось за мысль, что передо мной стоит Ник, словно знак свыше, послание от властелинов судьбы. Я как-то упустила из виду, что сама помогла этим властелинам, придя в самый популярный паб в районе, где он жил.

Но судьба предлагала мне нечто иное.

В одной руке незнакомец держал бокал мартини с базиликом, в другой – портфель и выпуск «Гардиан». Я бы не дала ему больше тридцати, несмотря на костюм и галстук, которые бы стоили мне целой месячной зарплаты. Начищенные до блеска туфли. Очки в проволочной оправе, как у Ника. И еще он был красив, словно кинозвезда: высокий, с волевым подбородком и решительной улыбкой.

А судя по тому, как незнакомец бросил портфель на стойку и сел рядом со мной, даже не спросив разрешения, он и сам прекрасно знал, что неотразим.

– Уверена, мне понравится то, что мне принесут, – ответила я. – Но все равно спасибо.

Вернулась официантка, неся в руке бокал с ярко-оранжевой жидкостью, из которого торчал еще более яркий желтый зонтик. Мой новый знакомый небрежно пододвинул ко мне свой мартини и сделал знак официантке принести еще один.

– Попробуйте, – сказал он. – Я к нему даже не притрагивался. Пусть это будет платой за аренду.

– За аренду?

– Табурета, – пояснил он.

Я улыбнулась и взяла бокал, а официантка уже несла ему второй.

– Спасибо, очень мило с вашей стороны, – сказала я.

Он чокнулся со мной:

– Ваше здоровье.

Незнакомец развернул «Гардиан», и я решила, что с ритуальными танцами покончено и можно вернуться к чтению, но он заговорил снова, не отрывая взгляда от газеты:

– Давно уехали из Америки?

– Недавно.

– Насколько недавно?

Я посмотрела на него, пытаясь решить, как лучше прервать разговор: пересесть на другое место или просто ответить что-нибудь односложное. Неужели мои стразы сигнализируют о том, что я расположена к общению?

– Чуть меньше месяца назад.

– А что привело вас сюда?

Он поднял глаза от газеты и посмотрел прямо на меня. Я пригубила мартини и попыталась ответить немного дружелюбнее. В конце концов, напомнила я себе, я теперь здесь живу.

– Работа. А вас?

– На сорок два процента – работа, на пятьдесят восемь – личные обстоятельства. Если примерно.

– Только примерно?

– Когда надо высчитать процентное соотношение, мне равных нет.

Я улыбнулась и открыла страницу с местными новостями.

– Получается, когда я видел вас на вечеринке у Мелинды, – он поднял палец, словно и тут высчитывал проценты, – вы только приехали?

Я растерянно взглянула на него:

– Простите, что вы сказали?

– Мелинда Мартин. Я так понимаю, вы работаете у нее в газете. – Он указал на мой номер «Гардиан». – Я никому не скажу – обещаю.

– А вы, собственно, кто?

Мужчина протянул мне руку:

– Друзья зовут меня Эли. Я хотел познакомиться еще тем вечером, но вы разговаривали по телефону. Вид у вас был довольно несчастный – даже несчастнее, чем теперь.

– Значит, я все-таки совершенствуюсь.

– Вот именно.

Я пожала ему руку:

– А чем вы занимаетесь в газете?

– Ничем. Я юрист по вопросам окружающей среды. Борюсь за правое дело – представляю интересы несправедливо обиженных корпораций.

Я рассмеялась и взяла со стойки бокал:

– Пытаетесь сделать мир лучше?

– Вношу свою скромную лепту.

– А как вы оказались на вечеринке у Мелинды?

– Моя жена работает в газете. – Эли немного замялся. – Вернее, бывшая жена.

Я с любопытством взглянула на него:

– Извините за нескромный вопрос, но зачем вы пошли на вечеринку с бывшей женой?

Эли сделал большой глоток, обдумывая ответ.

– Жизнь – сложная штука, – сказал он наконец.

– Это что, слоган вашей зловредной адвокатской конторы?

– Он бы вполне подошел. А как насчет вас? Были когда-нибудь замужем?

Я кивнула и, заметив, что Эли смотрит на мой безымянный палец, пояснила:

– Мы расстались. Но кольцо я не ношу не поэтому – его съел мой племянник.

– Пожалуй, не стану расспрашивать.

– Мудрое решение.

Эли посмотрел на меня с улыбкой – очень доброй улыбкой:

– Сочувствую. Расставаться всегда тяжело. Но со временем становится легче.

– Уверены?

– Абсолютно. Хорошо помогает переезд в крупный город вроде Лондона… или путешествие по Дублину, Эдинбургу и Риму… А лучше всего помогает картошка с розмарином…

И тут же, словно по сигналу, официантка принесла мне двойную порцию картофеля с розмарином, обжигающе горячего и источающего божественный аромат.

Я посмотрела сначала на тарелку, потом на Эли:

– Вы это подстроили?

– Боюсь, я не обладаю подобными возможностями.

С этими словами Эли – мой новый друг, судя по всему, – взял у меня из тарелки кусочек картошки и, перелистнув страницу, снова погрузился в чтение.

– Теперь можете спокойно есть. Я просто хотел поздороваться… и заказать вам мартини… и украсть кусочек картошки… А еще я говорю так много, что даже не удосужился спросить, как вас зовут…

– Энни, – ответила я.

– Энни… – Он протянул мне визитку. – Сохраните на случай, если захотите отдохнуть от работы… или от привычного отдыха… Я возьму вас поохотиться на картошку – заметьте, это ни к чему вас не обязывает.

– Поохотиться на картошку?

Эли указал на мою тарелку:

– Я так понимаю, вы женщина-картофелеманка.

Я сама не знала, что я за женщина, но определение «картофелеманка» меня вполне устраивало. К тому же я была бы не против провести еще один такой вечер.

Поэтому я взглянула на визитку.

На ней было написано название фирмы, где он работал, – не крупной адвокатской конторы, а… «Беккет-Медиа».

А рядом – его имя: Калеб Беккет.

– Вы – Калеб Беккет?

– Друзья зовут меня Эли, помните?

– Но я-то вам не друг! – И, словно в доказательство, я подняла руку с визиткой. – Я ваша подчиненная!

Он пожал плечами:

– Не совсем чтобы моя – не напрямую по крайней мере. Иначе мы бы познакомились гораздо раньше. Но раз уж на то пошло, я бы вам не советовал ходить на работу в стразах.

Я поплотнее запахнула пальто:

– А где ваш австралийский акцент? У вас правда есть бывшая жена? И что это за кличка такая – Эли? И вообще, зачем было врать?

Отвечая, Калеб Беккет загибал пальцы:

– Я избавился от акцента, еще когда учился на втором курсе Йельского университета. Моя жена, увы, не просто выдумка. Эли – распространенное сокращение имени Калеб в наших краях. Ну а врал я потому, что надеялся получить немного картошки.