Лир и Тир остались возле входа.

Заклинания были певучими, длинными. Они убаюкивали и почему-то вызывали тревогу. Что-то явно шло не так. Или я слишком волновалась?

Аран начал вливать в круг силу, лань вдруг дернулась и… исчезла.

Обряд был почти проведен, но не сработал.

А потом, я готова поклясться, нам с Араном пришла одна и та же мысль. Добровольно отдать жизнь. Добровольно. А на такое способны лишь люди.

Лир и Тир переглянулись. Аран опустил книгу на землю, решительно шагнул в круг и пропел очередное заклинание. Я вздрогнула, бросилась к нему, понимая, что он задумал, и… не успела. Нас с Араном словно разделила невидимая стена, а по его рукам и ногам ползли серебряные нити незнакомой магии.

Он что-то мне говорил. Ласковое. Нежное. Но слов было не слышно. Обернулась к Лиру, но и его и Тира сковала какая-то магия.

Аран снова что-то сказал, показывая кивком на книгу.

Как его остановить? Я согласна жить без голоса. Он мне не нужен такой ценой! Аран важнее!

Нет!

Я вдруг поняла: Аран с самого начала знал, что так будет. Наверное, поэтому и вчитывался так долго в книгу. Обманул! Какой же силой духа надо обладать, чтобы улыбаться, зная, как близко находится от тебя смерть. Говорить, что все будет хорошо.

Неизвестная магия вдруг отпустила Лира, и тот вздрогнул, перевел взгляд с меня на Арана.

Эльф, окутанный серебряными путами, снова показал взглядом на книгу. Лир замер. Глаза Арана сверкнули грозно. Он что-то сказал, и мой темный маг вздрогнул.

О чем они говорят?

Лир медленно наклонился, поднял книгу.

Нет! Не надо завершать обряд! Я же буду ненавидеть тебя за это всегда, Лир! Нет! Лучше я умру! Лучше…

Заклинание получилось коротким. Или мне так показалось? Серебряные нити замерцали, впились в Арана, превращая его в камень.

— Нет! — крикнула я в отчаянии и бросилась к нему, чувствуя, как рушится невидимая стена.

Кажется, я ревела безумно долго, вцепившись в статую Арана. Меня наконец отвлек Рокот.

— Что тут произошло?

Я всхлипнула и посмотрела на Тира, который сидел на полу и сжимал виски руками. О чем он думал, я боялась и представить. Лир прижался лбом к стене и просто молчал. Мой темный маг впервые не пытался меня успокоить и даже не пробовал подойти. Понимал, что ничем не поможет.

— Ненавижу тебя за это, — тихо сказала я, едва поймала отчаянный взгляд Лира. — Лучше бы я осталась без голоса, чем потеряла Арана. Как ты мог! Никогда не прощу!

Лир пошатнулся, словно его ударили. Рокот посмотрел на нас, перевел взгляд на Тира, со вкусом выругался.

В пещеру вошел хранитель Рил, оглядел нас всех, подошел к статуе Арана.

— Он превратился в камень, но не умер. Сердце бьется, — спокойно сказал хранитель.

— Правда? — удивился Рокот. — Ариадна, я так понимаю, ты готова была умереть, но не отдать жизнь Арандиэля?

Неуверенно кивнула, размазывая по щекам слезы.

— Это и спасло его. Ищите способ, чтобы расколдовать.

Рокот подошел к статуе, прижался к груди Арана.

— Бьется. Ари, послушай!

Он помог мне подняться, заставил поверить в невозможное. Я снова сползла на землю и расплакалась.

— Как можно снять заклятие, не знаешь? — спросил Тир, подходя к Рилу.

— Нет. Книга не даст ответа, иначе бы мы смогли вернуть к жизни Аранатариэль.

— Но она звезда, — возразил Рокот.

— Заклятие то же самое, — ответил Рил.

— Для Аранатариэль есть пророчество, — напомнила я. — Ее разрешили вернуть звезды. И я знаю, что делать. Как исполнить его.

Тир с трудом сдержался, чтобы не выругаться, но запретить мне не смог. Рокот сложил руки на груди и уточнил:

— И ничего не сказали — какое пророчество и кто должен его исполнить?

— Я, Рокот. Именно мне его нашептали в ночи звезды. Я должна возродить к жизни Аранатариэль. И если раньше не собиралась ничего у нее просить, то теперь желание оформилось.

Мой голос звучал на удивление спокойно.

— Сил звезды хватит, чтобы снять заклятие с Арана, — подтвердил Рил. — О цене, полагаю, вы знаете.

Кивнула, обнимая себя руками.

— Есть шанс выжить, хоть и маленький. Все же те, кто просил раньше, не были русалками. Надеюсь, Аранатариэль окажется милостива к своему созданию.

— Мы с тобой, Ариадна. Поможем всем, что нам под силу, — неожиданно сказал Тир, стараясь меня подбодрить.

— Я скажу Даринель и остальным, — глухо произнес Лир. — Амулет полон силы, всплеск после обряда был огромным. Перемещай их. И если останется магия, можно отца и дядю.

Хранитель не возражал, провел еще один обряд. Даринель появилась бледная, встревоженная. И хоть Рокот и попытался загородить от нее Арана, увидела его сразу.

Даринель, шатаясь, подошла к статуе Арана, обняла ее и даже не заплакала. Никто не посмел ей мешать. Силадерь вообще трясло, и Сирин крепко ее обнимал, все больше и больше хмурясь.

— Я перестала его слышать, — прошептала Даринель. — Что произошло?

— Это моя вина, Даринель, — сказал Лир.

— Даже так? — спросила бледная Эридейле, входя в пещеру и обнимая Тира так крепко, что у меня сжалось сердце.

— Живой! — вдруг воскликнула Даринель. — Думала, меня здесь удержал малыш. Но раз Аран не переступил грань, есть шанс его спасти!

Она обернулась к нам, и Лир коротко рассказал о случившемся. Он не скрывал того, что сделал. И я боялась даже представить, что сейчас творится в его душе.

— Ари…

Оборвала связь, не готовая к разговору.

— Почему я перестал тебя слышать, Ари? — забеспокоился Рокот.

— Она поставила ментальный щит, который не пробить, — устало ответил Лир.

Он быстро сократил расстояние между нами.

— Ты ждешь, Ари, когда стану оправдываться? Аран — мой лучший друг! И разве я вправе решать за него? Слишком уважаю его поступки, слишком он мне дорог.

— И ты его предал, — резанула я, не отводя взгляда.

— Ари, разве я отрицаю свою вину? Мне ведь тоже пришлось выбирать…

Пощечина получилась громкой, на этот звук обернулись все. След пальцев остался на щеке Лира. Боль опалила меня моментально, скрутила и заставила задыхаться. Запрет Аранатариэль на физическое воздействие действовал во всей красе.

Лир стоял и смотрел на меня. Не пытался приблизиться и унять мою боль. Или снять ментальную защиту. Он просто стоял и смотрел своими потемневшими, безумно красивыми глазами. Я не знала, любила ли я его в тот миг или ненавидела. Сделать бы к нему шаг, простить… Но сердце разрывается на части, и меня накрывает новой волной боли. Никто не может ранить сильнее, чем тот, кто так дорог.

— Ариадна, — осторожно позвал Тир, но закончить не успел.

Вода в озере пошла кругами, и на поверхность вынырнул Глин.

— Ари, Лир, что тут…

Договорить он не смог, увидел статую Арана и обомлел. Рывками подплыл, выполз на берег.

— А я пришел в дом — никого нет. Леший и водяной сказали, что телепортировались. Я переместился следом.

— Пророчество для отца Арана готово? — спокойно спросила я.

Глин уставился на меня, моргнул.

— К тебе вернулся голос. И Аран замер статуей. И твой темный маг сходит с ума. Дай догадаюсь… Последствия древнего обряда оказались не такими, как мы ожидали?

Никто не ответил. Глин вздохнул, покосился на Арана.

— Я чувствую в нем дуновение жизни. Будем спасать.

Снова поймал мой взгляд.

— Пророчество готово. Морская ведьма призывала очень много духов, оно далось нелегко. И эти… гады сказали только одно: искать Эрангитиля нужно у орков.

— У кого? — удивилась Эридейле. — Что там понадобилось моему отцу?

Глин неопределенно пожал плечами, снова посмотрел на Арана. Я не выдержала, села рядом с братишкой, опустила ноги в воду, превратив их в хвост, и разревелась снова, уткнувшись в его плечо.

— Почему она обнимает меня, а не тебя? — спокойно спросил Глин у Лира.

— Я читал заклинание, из-за которого Аран превратился в камень, — ответил Лир.