Но надежда оказалась напрасной: услышав, как хлопнула входная дверь, Жанна Сергеевна вышла в коридор.

— Что так поздно?

Лариса опустила голову, чтобы скрыть досаду, явно отразившуюся на ее лице. Ну вот, сейчас ее будут усиленно кормить и расспрашивать!

— Работы много, мам. А ты что не спишь?

— Есть хочешь? Там отбивная на сковородке и салат с перцем. Отбивную я тебе специально сделала, без жира.

Так и есть. К кормежке уже, можно сказать, приступили. Отбивная — конечно, уступка Ларисиным нездоровым вкусам. Жанна Сергеевна лет пять назад поддалась влиянию новомодных теорий и теперь тщательно следила за питанием (своим и дочери), стараясь кормить ее по науке. Сделать из Ларисы вегетарианку никак не получалось, но всякие полезные рецепты вроде каши «дубинушка» — полусырая гречка вперемешку с сырыми овощами — ей пришлось опробовать на себе. Голодать по Бреггу Лариса тоже решительно отказывалась, что приводило даже к семейным ссорам. Положение улучшилось, когда Жерар привез Жанне Сергеевне полный вариант книги Герберта Шелтона, в котором было много разных рецептов. Салат Цезаря или фасоль по-мексикански и Ларису, и Жанну Сергеевну вполне устраивали.

— Спасибо, мам.

— Мой руки, я сейчас все разогрею.

— Да нет, спасибо, я сама!

Но Жанна Сергеевна, не слушая возражений, отправилась на кухню.

Когда Лариса, переодевшись и умывшись, села за стол, перед ней были поставлены тарелка с аппетитно подрумяненной отбивной (на гарнир — цветная капуста, потому что в ней много витаминов) и маленькая салатница с мелко нарезанным красным перцем и салатом-латуком (тоже витамины). Жанна Сергеевна села напротив, подперла щеку рукой и с удовольствием смотрела, как ест ее ненаглядная дочка.

— Да, кстати, — сказала дочка с набитым ртом, — я в субботу уезжаю.

— Куда это? — встревожилась Жанна Сергеевна.

— Обычная командировка. Везу группу на Мадейру, на десять дней, — Лариса положила себе еще салата. — Шеф сказал, заодно и отдохну. Представляешь себе отдых с довеском в виде гавриков, не знающих ни слова ни на каком языке, кроме русского?

Жанна Сергеевна вздохнула:

— Да уж. Но, по правде говоря, эта поездка совсем некстати.

— Почему?

Жанна Сергеевна вздохнула еще раз:

— Жерар хочет приехать в Москву в следующем месяце.

Лариса отложила вилку:

— Ну и что? Что ты так тяжело вздыхаешь? Это же хорошо.

— Он хочет привезти сюда сына и дочь, — уголки губ Жанны Сергеевны поползли вниз. — Он хочет познакомить их с нами… С тобой.

— Да? Ну и что? — повторила Лариса. — Вполне естественное желание. Мы ведь как-никак скоро породнимся.

Жанна Сергеевна вдруг неожиданно рассердилась:

— Но это же неудобно! Они только что потеряли мать, зачем так торопиться!

Лариса мысленно пожелала себе набраться терпения, а вслух сказала как можно убедительнее:

— Мама, я думаю, Жерару виднее. Если он решил, что нужно сделать так, а не иначе, значит, все удобно и нормально.

— Но…

— Ты что, думаешь, что они не знают о твоем существовании? За столько лет так и не узнали?

Жанна Сергеевна растерянно смотрела на дочь. Тут уже рассердилась Лариса:

— Ты как на Луне живешь!

— Ну почему…

— Потому что я тебе уже говорила: его дети — взрослые люди. Сын ведь, кажется, мой ровесник? А то они не понимают, почему их отец каждый месяц ездит в нашу, с их точки зрения, дикую страну! Наверняка и покойная мадам все знала!

— Ты думаешь?

— Уверена! Мало того, я думаю, что и Жерар не особенно скрывал от них свои отношения с тобой. Ведь он в последние годы безвылазно жил в Париже, а его жена — в провинции. Они с женой и встречались-то не чаще четырех-пяти раз в год.

— Откуда ты знаешь?

— Жерар как-то к слову сказал. А что, для тебя это новость?

— Мы с Жераром на эту тему ни разу не говорили, — с достоинством ответила Жанна Сергеевна.

Вся Ларисина злость разом прошла, ей стало и грустно, и смешно. Мама, как всегда, пытается «не поступиться принципами», хотя бы на словах. Что за страусиная политика — вопреки очевидности делать вид, что никакой другой женщины нет, вести себя так, словно Жерар свободный человек и в Россию чаще приезжать не может исключительно из-за бизнеса! Лариса почти уверена, что за все эти годы Жанна Сергеевна ни разу и не заикнулась о двусмысленности своего положения, ни разу не сообщила своему любимому, как она хочет выйти за него замуж, стать его женой не только де-факто, но и де-юре. Слава богу, Жерар умный и чуткий и без слов все понимает.

— Когда он собирается приехать? — Лариса решила оставить дурацкий спор и перейти к конкретике.

— В конце июня — начале июля.

— Прекрасно. До этого времени я триста раз успею вернуться.

В аэропорт Лариса приехала раньше, чем было нужно, — опять время не рассчитала. Но лучше уж ошибиться в сторону плюса, чем минуса. Хотя Шереметьево — не лучшее место для убивания времени. Грязно, шумно, многолюдно, и поэтому нервно.

Побродив немного по залу, Лариса поднялась в кафе, взяла стаканчик коричневой бурды, называемой здесь «кофе», и засохшее песочное пирожное с отвратительно розовой глазурью. Подумать только, а ведь во времена ее ранней юности в Шереметьево специально поесть ездили — здешний ресторан считался одним из лучших в Москве! Да и в кафе кормили неплохо… Когда это было… Сто лет назад. Боже, неужели она уже такая старая? «Конечно, — усмехнулась про себя Лариса, — скоро стукнет двадцать девять. В таком возрасте у нормальных женщин уже дети в школу идут. И у меня могли бы…» О нет, только не это! Вот об этом не надо, не надо. Такие мысли нужно загонять подальше, подальше, в подкорку, в подсознание, в подвалы памяти, если уж не удается совсем от них избавиться.

Одним глотком допив кофе, Лариса спустилась в нижний зал. Время на часах приближалось к одиннадцати. Она подошла к табло прилета, где был назначен сбор группы, и, достав из сумки табличку с надписью «Орбита», встала не под самим табло, а немного сбоку. Будем надеяться, что здесь ее заметят даже бестолковые туристы.

Через пять минут к ней подкатилась маленькая кругленькая тетушка с большой, но тоже кругленькой сумкой.

— Простите, я лечу на Мадейру. Вы наша старшая?

Лариса удивленно вскинула брови:

— Простите?

— Я имею в виду — старшая в нашей группе.

— Да-да, — Лариса приветливо улыбнулась. — Я референт фирмы «Орбита», буду сопровождать вас как руководитель группы и, при надобности, как гид-переводчик.

— Чудесно! — Тетушка тоже заулыбалась Ларисе в ответ, и ее розовые щечки округлились еще больше: — Вы такая милая!

У Ларисы потеплело на душе. Она хорошо знала этот тип туристок — кстати, достаточно редкий. Такие тетушки не принадлежат ни к классу новых русских, ни к их ближайшим родственникам. Это интеллигентки-шестидесятницы, те, которые в юности ходили в байдарочные походы, потом ездили по турпутевкам на Енисей, на Соловки и в Среднюю Азию. Теперь же, когда появилась возможность посмотреть мир за пределами СНГ, они копят деньги, во всем себе отказывая, на вожделенные поездки в прежде недоступные испании и франции. Только вот Мадейра не входит в список мест, привлекательных историей и культурой. Конечно, там есть старинные деревушки, очень живописные, и милые маленькие ресторанчики-таверны, но любителям знаменитых музеев, рыцарских замков и древних аббатств лучше все-таки выбрать тур по Испании или Португалии. Мадейра — это прежде всего природа, море и прекрасный сервис в хорошем отеле. Что же эта милая тетушка собралась там смотреть?

Впрочем, славно, что она попала в группу. Побольше бы Ларисе таких тетушек — с ними никаких хлопот, из-за магазинов они не переживают, скандалов не устраивают, никогда не опаздывают и вообще страшно дисциплинированны. Не то что жены и тещи новых русских…

Группа потихоньку собиралась. Подошла парочка молодоженов: он — с бритым затылком и цепочкой на шее, она — тоненькая крашеная блондинка, хрупкая до прозрачности, просто эльф, а не женщина. Знает Лариса таких эльфов — спорить готова, что блондиночка на самом деле стервочка порядочная и большая любительница магазинов. И точно: блондиночка тут же поинтересовалась, что лучше покупать в Лиссабоне в «дьюти фри».