— Песок засыпал следы, — обратился к нему командир отряда. — Уходили в спешке и налегке. Им было не с руки, если мы получим здесь информацию.

— Нет, здесь другое. Они решили сделать нас убийцами мирных жителей. И вряд ли это решение не было продиктовано приказом свыше.

— Возможно, нам следует связаться с эмиром Аль Мактумом и пояснить, что мы не имеем к произошедшему никакого отношения? — позволил себе вольность военный.

— Нет. О том, чтобы я договаривался с вероятными похитителями моей сестры, не может быть и речи. Если информация подтвердиться, я то же самое сделаю с колонией по добыче алмазов.

— Разумно ли брать на себя вину в том, чего мы не делали? — не унимался командир колонны.

— Не я начал эту войну.

Звук, прохожий на раскат грома, положил конец дискуссии. Далеко над горизонтом в воздух поднялся небольшой столб дыма и песка.

— Аблькисс! — Висам изменился в лице. — По машинам!..

Собраться и уехать они не успели.

Предчувствие появилось слишком поздно для того, чтобы предпринять какие-либо действия. До этого дня Висам был настолько уверен в своей силе и профессиональном превосходстве опытных воинов сопровождения, что не учел главного.

Туареги выживали в жестоких условиях пустыни на протяжении веков, и их методы отличались особым коварством. Играть на их территории, не зная правил, было роковой ошибкой.

Барханы как будто начали взлетать в воздух, один за другим. Темные тени закутанных в черное убийц действовали слаженно, и их превосходство в этот раз было очевидным.

Прежде чем колонна успела отреагировать, затрещали автоматные очереди. Висам успел выстрелить в ответ, скосив две черные фигуры, устремившиеся навстречу. Нападающих было втрое больше. Будь здесь отряд эмира в полном составе, они бы дали отпор.

Висам старался не замечать, как выстрелы косят без разбора его команду. Пусть парни отстреливались, практически уменьшив количество туарегов вдвое, но их самих не миновала смертельная участь. Укрывшись за «Хаммером», стекла и остов которого иссекали автоматные очереди, Висам Аль-Махаби вместе с уцелевшим командиром колонны хладнокровно перезаряжали оружие.

Помощь, если удастся вызвать, прибудет не ранее часа. Столько времени у них не было. При неравной численности шансы выжить минимальны. Но военная закалка эмира не лишила его хладнокровия. Возможно, удастся забрать их всех в могилу вместе с собой…

Отстреливались, дожидаясь, когда убийцы песков приблизятся. Но их оказалось гораздо больше. Туареги взяли разрушенное поселение в кольцо с одной лишь целью — истребить всех, оказавшихся в смертельной ловушке.

— В машину! — командир колонны потянул Висама за руку в тот момент, когда новый отряд туарегов восстал из песчаных дюн прямо перед ними.

Шейх успел выпустить автоматную очередь, подкосившую четверых, но силы были неравны. Ответные выстрелы — и последнего члена его команды, оставшегося в живых, отбросило на капот «Хаммера».

«Аблькисс… Кирилл, мой сын…» — жизнь почему-то не спешила проноситься перед глазами Висама с запредельной скоростью. Единственное, что он видел — улыбку своей любимой жены, ее гибкое тело, извивающееся в его объятиях. Слышал смех своего сына, похожего на него как две капли воды, практически ощущал его ручки, теплые, родные, обнимающие его за шею.

Миг, похожий на вечность, пока разрывающая пуля летела навстречу, чтобы навсегда похоронить в песках дикой пустыни.

Однажды он сам искал в ней смерти. Ушел в край гибели всего живого налегке. Без воды, еды и средств связи. Тогда смерть не желала почтить его своими костлявыми объятиями, сколько бы он ее не призывал. Жестокая ирония! Словно в наказание, она решила его догнать сейчас, когда Висам был счастлив и стремился жить каждой минутой нового дня…

Она ударила в грудь разрывающей болью. Земля качнулась под ногами, остывающий песок принял вес тела на себя. Было непреодолимое желание любой ценой сохранить здравый рассудок и посмотреть в глаза своим убийцам. И вызов Аллаху — забери меня, не забирай тех, кого я так люблю. Я готов платить эту цену прямо сейчас!

Обрывки переговоров на древнем арабском доносились до его слуха вместе с топотом ног и ликованием пустынных убийц. Тела убитых их волновали мало. Куда более интересовали машины и их содержимое.

Висам смотрел, как кровь из раны заливает песок. Из последних сил поднял глаза вверх, в закатное небо с переливами растянутых, подсвеченных золотом облаков. Как восход солнца в его родном эмирате, где он когда-то обрел свою любовь именно под его ласкающими лучами…

Сейчас Висам жалел лишь об одном — что не отправил Киру домой в тот самый момент, когда обнаружил её в машине. Воины знали, чем рискуют, но не пожелали бросить своего эмира в беде. Оставалось надеяться, что Аллах позволит его Аблькисс избежать страшной участи и дарует легкую смерть.

Боль вспыхнула, сбивая дыхание, свет начал стремительно меркнуть. Понимая, что это все, и жизнь стремительно уходит, Висам мысленно вознес молитву Пророку, перед тем как нырнуть в беспросветную тьму забытья…

Все, что Кира Аль-Махаби чувствовала — это свежесть, запах цветов, а потом прохладу. Как от кондиционера. Это казалось чем-то нереальным в пустыне, но анализировать сил не было. Руки онемели, стянутые пластиковыми хомутами, болело все тело от долгой езды, безумно хотелось пить.

Когда ее поставили на ноги на ровный по ощущениям пол, молодая женщина на ногах не устояла, упала, больно ударившись коленями. Ее поспешили поднять и куда-то поволокли.

— Я хочу пить! — непонятно, каким образом шейхе удалось сохранить хладнокровие. — С кем я могу проговорить? Кто организовал мое похищение? Отвечайте!

— Заткнись, женщина! — хлестнул ее грубый приказ на ломаном английском.

Ее продолжали волочь по полу куда-то вглубь помещения, приподняв, когда наверх повели ступени. И наконец, буквально швырнули на пол, на ковер с мягким ворсом. Хлопнула дверь.

— Уроды конченые, мать вашу! — отборный мат помогал унять ужас и трансформировать его в злость. — Да чтобы вас…

Руки нещадно болели. Попыталась напрячь их, ослабить хомут, но прочный пластик только сильнее врезался в кожу. Потянулась к повязке и застыла.

В комнате кто-то был. Кто-то, кто наблюдал за ней пристально, цепко, и, как ей показалось, почти с ребяческим восхищением.

«Работорговцы! — внутри у Киры все как будто заледенело. — Вот почему на меня так смотрят… Что же теперь будет»?

— Я хочу пить… — ее голос все-таки дрогнул. — Кто здесь? Мы можем поговорить?

Чувства были обострены до предела. Именно кожей ощутила, как присутствующий встал на ноги и медленно пошел к ней. Ковер глушил его шаги. Высокая тень явно принадлежала мужчине.

Когда грубая, сухая ладонь коснулась ее лица, Кира сделала над собой усилие, чтобы не отшатнуться. Она могла накинуться на неизвестного с кулаками, но какой в этом был смысл, с завязанными глазами и связанными руками? Если ее похитили торговцы живым товаром, надо сохранить хладнокровие и вступить в переговоры. К счастью, семья Аль Махаби может предложить большие деньги. А потом она с радостью посмотрит, как Висам закопает их в песок. Живьем.

— Пей, — глубокий мужской голос оказался для нее неожиданностью. Ободок стакана коснулся губ. — Не быстро, меленькими глотками.

Легко сказать. Жажда была такой сильной, что Кира осушила стакан за доли секунды. Незнакомец поднял ее связанные руки, пластик натянулся под давлением лезвия ножа. Несколько движений туда и обратно, и разрезанный хомут упал на пол.

Кира потерла затекшие запястья.

— Закрой глаза, — голос был по большей части приятным, как будто намеревался успокоить. — Я сейчас сниму повязку, здесь яркий свет.

Девушка кивнула. Лучше подчиниться, тем самым настроить начало будущих переговоров. Ссора с похитителем ни к чему хорошему не приведет. У нее уже был подобный опыт.