Беги, душа моя, со своим новорождённым плодом, с единородным своим плодом, беги в Египет, в землю, ещё мрачнейшую Израиля. Смотри, бесчисленные рабы, которых произвела ты в себе от семени мiрского, поднимают погоню за сыном твоим единственным, и ищут убить его.

Но глаза злодеев темнее короны их, и в слепоте своей им не распознать младенца Божия. Потому зарежут они многих младенцев, чтобы и твоего убить в числе их.

Видел я пастуха, озябшего у небольшого костра. Очей своих не спускал он с костра, будто хотел помочь ему гореть огнём очей своих. И закрывал он костёр руками от студёных ветров, и дул на него дыханием своим, чтобы тот разгорелся ярче, чтобы вырос и не поддался ветрам, и чтобы согрел его.

Так из сердца моего бешено вырываются ветры злых желаний, грозя угасить в тебе божественную свечу. И так из ума моего мятутся злые помыслы, силясь заплевать единственный свет в тебе, готовящий им погибель.

Все, что родила ты, душа, в уме моем и в сердце моем, считает тебя мачехой, а не матерью, и нет ни одного в отвратительном потомстве твоём, кто приложил бы хладный перст к горящему языку твоему и охладил бы тебя. Сейчас ты впервые стала матерью, ибо родила сына, который возрастает в послушании тебе и Духу Святому, и в нежной любви родительской.

Не нагромождай ему, рабыня, на голову рабских забот мiра сего. Он должен возрастать в силе духовной и пребывать в том, что́ есть Отца его. Смотри, он приходит как пламень, попаляющий врагов твоих, и освещающий и согревающий тебя.

Словно посол, он пришёл из того царства свободы, где и ты жила некогда, не ведая ни страха, ни рабского голода, — пришёл, чтобы освободить тебя от вериг тяжких, в которые заковала тебя толстокожесть мiрская. Ужели ещё колеблешься, приветствовать ли тебе радостным кликом освободителя своего, душа онемелая?

Ду́ше Всемогущий, укрепи спасительного младенца в колыбели души моей. И сохрани его от всякой стрелы отравленной, летящей в него из Израиля и из Египта.

Ликуй, душа моя, возрос младенец твой и препоясался крепостию, сильнейшей земли. Разрушитель всех воздушных замков твоих возрос в мiре, и мiр не заметил и не узнал его.

Пустыня была ему другом, а мысль и молитва — связью с небом, отчизной его.

Вот он: вольно шагает теперь на встречу с мрачным потомством твоим. Вечность сияет в очах его; и на лице его читается вечность; и в руках его почивает вечность. Сильнейший мiра, се, выходит он на битву с мiром — со всеми твоими мiрами теней, душа пленённая. Ликуй, душа моя, вот младенец твой: возрос неслышно для мiра и препоясался крепостию, сильнейшей мiра.

Спокойный, как всякий герой, сознающий свою мощь непобедимую и наперёд побеждённое бессилие противника, шагает возлюбленный мой среди зверей, и звери уклоняются с пути его, исполненные трепета.

Воистину, природа узнала его раньше, чем люди, и предалась ему как истинный слуга истинному господину своему.

А из людей узнал его всего один, и закричал, и крик его повис гласом вопиющего в пустыне, который люди быстро заглушили насилием и кровью. Ибо насилие — оружие бессильного, и кровь — путь бессилия, от Каина до Ирода.

Отец всех насильников от сотворения мiра встретил его и предложил ему все богатства мiра сего, только бы витязь мой пощадил и не вытоптал посев его а мiре.

Увидел князь мiра сего любимого моего, как видит ночная тень приход солнца, и, видя, умирает.

Как посланец живой и вечной Троицы, стоял возлюбленный мой пред властодержцем мiра обманов. И царь тьмы попытался внести разлад и смутить олицетворённое в единстве тройство. И по обычаю своему, по опробованному на роде людском ремеслу своему, он польстил вначале чреву витязя моего. Чтобы первым уловить чрево и дать ему главенство над сердцем и умом, и сделать их тенью и слугами чрева.

Но нижний человек остался в нерушимой гармонии со средним и вышним. Чрево витязя моего осталось верным единому тройству, в котором трое — едины и одно.

Тогда властодержец тьмы и зла пошёл с соблазнами на сердце возлюбленного моего. Однако сердце того, света светлейшее, не приняло в себя тьму, но, как и чрево, осталось верным гармонии Троицы.

Наконец властодержец тьмы со всеми тёмными силами навалился на ум спасителя моего, чтобы склонить его к искушению Бога безумными и гибельными чудесами.

Но ум единородного моего был словно факел солнечный, сожигающий всякую нечистоту и исторгающий её из себя. Так что и ум не покинул сладчайшей гармонии святого триединства.

Так победитель мой одержал первую победу над царём дыма и пепла, вышедшим на переговоры с воеводой моим и предложившим ему все — кроме власти над мiром.

Да опустится небо и да приподымется земля, когда отворяет уста свои Разум предвечный, рождённый в пещере души моей от Духа Святаго и Пречистой Девы.

Слова его проливаются на кладбища, и прах начинает зеленеть и расцветает.

Отринутые мiром и те, кто сами отринули мiр, бегут ему навстречу, а любовники мiра с ужасом убегают от него.

— Я и Отец — одно. Прежде человека Аз есмь. Так глаголет Мудрость, рождённая в девичестве

твоём, душа моя. Слушай и разумей вечность свою,

потерянную во прахе времени.

— Всякая душа, творящая волю Отца небеснаго,

может назваться матерью Мудрости Божией.

Так говорит Мудрость Божия, рождённая от Духа

Святаго в тебе, душа моя:

— Аз есмь живот и воскресение мёртвых. Кто расторгнет связь со мной, расторгнет связь с жизнью, и станет, будто облак дыма, в котором несть ни света, ни влаги.

Вы, полагающие, что живы, а на самом деле — мёртвый облак дыма, погоняемый случайным ветром, — приидите ко мне, и я наполню вас светом и водою, светом истинным и водою живой, и будете живыми в истине.

Вы, добровольно притекающие ко мне и наполняющиеся моею жизнью, — вы теряете себя, какими вас создал мiр, и становитесь одно со мной, как и я — одно с Отцем Небесным.

Воистину, вы не будете бояться времени, ибо время — бич мiра, и мiрское, а не моё.

Не смутят вас и колебания во времени и пространстве, ибо все колебания — надменный свист бича на ристалище, и мiрские, а не мои.

Мир мой даю вам, который ни время не может обглодать, ни пространство стеснить, ни все колебания мiра поколебать.

Исполненные мiра сего опустошены от жизни и рабы суть мiру. Исполненные жизни опустошены от мiра, и сыны суть жизни.

Я полон жизни, и смерть не имеет никакой части во мне, даже с острие игольное. Потому мiр и не знает меня, ибо мiра сего нет во мне. Мiр только своё знает, как и жизнь знает — своё.

И воистину, я — самый неведомый в мiре гость. Я пришёл предложить, а не взять. От полноты своей предлагаю; от ничего же и брать нечего. Моя полнота полнота Бога, пославшего меня в мiр, чтобы я дал мiру себя и оживил кладбища, а затем снова вернулся в царство жизни. Я и жизнь — одно. И прежде Адама Аз есмь, и после Адама Аз семь.

Душа моя, воскресни! Воскресай скорее, пока воскреситель твой в тебе! Когда уйдёт он из тебя, ничего уже не сможешь делать, как только рождать мёртвых и хоронить мёртвых.

Обратись в слух и послушание, неживое потомство души моей, и воскресай из гроба.

Сыне жизни, напитай почву тела и души моей жизнию Своею, дабы иметь мне, с чем выйти к живым ангелам.

Без жизни Твоей не смогу дышать воздухом, которым дышат ангелы, не смогу вкушать хлеб, который ангелы вкушают. И буду вновь изгнан за врата Царствия Небесного, пред которыми и ныне лежу, словно расслабленный.

Прельстил меня мiр хлебом своим — и засыпал душу мою камнями. Прельстил меня рыбою — и сердце моё забросал змеями.