О, какое счастье для мiра, что солнце никогда не уподобится вам, сыновья и дочери земли.

Смотрите-ка, солнце не знает многих вещей, которые вам известны, но навек знает две вещи: что оно слуга, и что оно — знак. Что оно слуга Того, Кто возжёг его, и что оно знак Того, Кто поставил его на службу Себе.

Будьте и вы слугами Того, Кто вас освещает солнцем снаружи и Собою изнутри, и вкусите сладость вечной юности.

Будьте и вы знаком Того, Кто поставил вас над зверями земными, и превзойдёте собою свет солнечный. Воистину, все звери вокруг вас будут купаться в счастье под лучами доброты вашей — как луны плавают вокруг солнц.

Но что суть солнце и все звезды, как не горсть пепла, сквозь который сияешь Ты, Сыне Божий? Горсть пепла, умягчающая сияние Твоё и просеивающая его сквозь себя, словно сквозь сито мелкое? Ибо в полном сиянии Твоём ничего не было бы видно, кроме Тебя, как в полном мраке не видно ничего, кроме мрака.

Господи, Господи, не опали нас сиянием Твоим, невыносимым для глаз наших, и не остави нас в полумраке, где все гниёт и дряхлеет.

Ты один знаешь меру нужд наших, Господи, слава Тебе!

Постылы мне советы старейшин и мудрецов людских — о, как постылы они мне — с тех пор как Твоя мудрость встряхнула сердце моё и ум, Святый Боже.

Не верят в свет Твой те, кто мрачные желания сердец направляют в пропасть. Камню, что катится с горы, нет преграды. Чем круче и чем глубже пропасть, тем и бег его скорей и беспрепятственней.

Одно мрачное желание успехом своим выманивает второе, второе — третье, пока все доброе, что есть в человеке, не пересохнет, а все злое, что есть в нем, — не хлынет потоком бешеным. Пока целиком уже не рухнет здание Духа Святаго и снаружи и внутри.

Пока презиратели святыни не начнут презирать сами себя и учителей своих.

Пока самые сладкие сласти не начнут душить их своим смрадом.

Пока все богатства, за которые убивали они соседей своих и разрушали города, не начнут издеваться над уродством их.

Тогда они воровато поднимают глаза свои к небу и сквозь гной существа своего, обеспамятовавшего и смердящего, вопиют; Святый Боже!

Как оскорбляет меня, будто стрела раскалённая, похвальба людей силой своей, с тех пор как познал я Твою всесильную руку, Святый Крепкий!

Созидают башни из камня и говорят: мы строим лучше, чем твой Бог. А я их вопрошаю: вы ли, или отцы ваши создали звезды?

Находят свет в земле и хвалятся: мы знаем больше, чем твой Бог. А я их спрашиваю: кто зарыл свет в землю, чтобы вы нашли его?

Летают по воздуху и надменно изрекают: мы сами себе создали крылья, где же твой Бог? А я их вопрошаю: кто внушил вам мысль о крыльях и полете, если не птицы, которых не вы создали?

Но вот, когда Ты откроешь им глаза на немощь их; когда бессловесные предметы явят им свою необыкновенную силу; когда ум их наполнит восхищение башнями, выстроенными из звёзд, что без колонн и фундамента держатся в пространстве; когда сердце их наполнится страхом из-за немощи и безумия их, — тогда они, постыженные и сокрушённые, протянут руки к Тебе и возопиют: Святый Крепкий!.

Как печалит меня то, что люди столь высоко ценят жизнь сию, с тех пор как вкусил я сладость бессмертия Твоего, Святый Бессмертный!

Близорукие, они видят лишь эту жизнь и говорят: эта жизнь у нас одна, и делами своими мы сделаем свою жизнь бессмертной среди людей. А я им говорю: если начало ваше подобно реке, то должно иметь исток; если подобно древу — должно иметь корень; если лучу света подобно, то должно исходить от какого-нибудь солнца. И ещё говорю им: среди смертных ли утверждаете бессмертие своё? Вы разводите огонь в воде.

Но когда заглянут они в лицо смерти, то потеряют голос, и мучения сдавят сердце их. Когда вдохнут тленный запах умерших своих невест; когда опустят в могилу бесцветные лица своих друзей; когда прикоснутся руками к охладевшим грудям своих сыновей; когда осозна́ют, что от смерти не могли откупиться ни короли своими коронами, ни герои сталью мышц своих, ни мудрецы мудростию своею, — тогда ощутят ледяной ветер смерти, дующий и на них, и падут на колени, и преклонят главу над побеждённой гордостью своей, и взмолятся к Тебе: Святый Бессмертный, помилуй нас!

Покайтесь в путях своих, жители земли. Смотрите, око Хозяина мiра бдит глубоко в вас. Не верьте глазам вашим соблазняющимся, дайте Оку осветить путь вам. Глаза ваши — завеса на Оке Божием.

Покаяние — признание неверного пути. Покаяние прорубает путь новый. У кающегося открываются глаза на два пути: на тот, которым идёт он, и тот, которым он должен идти.

Больше тех, которые каются, чем тех, которые поворачивают колесницы свои на новый путь. Говорю вам: две храбрости потребны кающемуся: одна храбрость, чтоб зарыдать о старом пути своём, другая же — чтобы обрадоваться пути новому.

Что́ пользы вам каяться и постоянно возвращаться на старый путь? Как назовёте вы человека, который тонет и зовёт на помощь, а когда помощь приходит, не хватается за верёвку спасения? Вот так и я называю вас.

Покайтесь за вожделение сего мiра и всего, что́ в мiре. Ибо мiр сей — кладбище предков ваших, что стоит открытое и ждёт вас. Ещё немного, и вы станете предками, и захотите услышать слово «покаяние», но не услышите его.

Как ветер, который дует и уносит туман пред лицом солнца, так смерть унесёт вас пред лицем Божиим.

Покаяние молодит сердце и продлевает жизнь. Слезы кающегося смывают тьму с очей и дают им свет очей ребёнка. У озера моего око, как у серны, всегда влажное и алмазно-блестящее. Воистину, влага в очах осушает гнев в сердце.

Словно молодой месяц — такова душа у кающегося. Полная луна должна умаляться, молодой месяц — расти.

Кающийся корчует сорняки на ниве души своей, и семя добра прорастает на ней.

Воистину, не тот кающийся, кто скорбит об одном совершенном зле, а тот, кто скорбит из-за всех зол, которые способен совершить. Мудрый хозяин выпалывает с поля не только то терние, что укололо его, но и всякий терновый куст, готовящийся его уколоть.

Господи мой, поспеши и укажи новый путь кающемуся, когда возненавидит он старый путь свой.

Мати небесная, Невеста Духа Всесвятаго, склонися к сердцу нашему, когда каемся. Отвори в нас источник слез, дабы омыться нам от тяжкого ила, замутившего нам очи.

Ду́ше Всесвятый, дохни и изгони нечистый смрад из души кающегося, удушавший его и приведший к покаянию.

Молимся Тебе и покланяемся, Животворящий и сильный Душе!

Средь гомона и поругания людского возносится молитва моя к Тебе, Царю мой и Царствие моё! Молитва — ладан, неустанно кадящий в душе моей и возносящий её к Тебе, и Тебя приклоняющий к ней.

Склонись, Царю мой, и я шепну Тебе самую драгоценную тайну, самую тайную молитву, самое молитвенное желание моё. Ты — предмет всех молитв моих, всех исканий моих. Ничего не ищу я от Тебя, только Тебя.

Что́ просить мне у Тебя, что не оторвало бы меня от Тебя? Просить, чтобы был я властелином нескольких звёзд? Но не воцарюсь ли с Тобою и над всеми звёздами?

Чтобы быть мне первым среди людей? Как постыжен буду я, когда на трапезе Своей Ты посадишь меня на последнее место!

Чтобы прославляли меня миллионы уст людских? Как поражён буду я, когда все уста эти наполнятся землёй!

Чтобы быть мне окруженну драгоценнейшими вещами со всего света? Как унижен буду я, ибо все вещи сии переживут меня, и будут сверкать и тогда, когда тьма земли заполнит глазницы мои!

Чтобы Ты не разлучал меня с друзьями моими? Ах, разлучи меня, Господи, разлучи меня как можно скорее с друзьями моими, ибо они — наитвердейшая стена между Тобою и мной.