На помост забрался главный распорядитель боев — пожилой бородач, который часом ранее чуть ли не обнял Дарлана, словно родного сына, когда монетчик сказал ему, что согласился на вызов Ермана. Еще бы, этим поздним вечером бородач заработает больше, чем за все предыдущие дни. Вытянув руки к небесам, распорядитель медленно заставил всех утихнуть.

— Достопочтенные гости Великой ярмарки! — заговорил он. — Ставки больше не принимаются. Сегодня вам посчастливилось стать свидетелями боя, о котором, я уверен, уже начали слагать песни.

— Первый куплет уже готов! — выкрикнул из толпы какой-то бард в смешной шапочке. Его подержали громовым хохотом.

— Сегодня в честном мужском бою сойдутся двое из тех, кого можно назвать настоящими воинами, — продолжил бородач, выждав паузу. — Справа от меня — Ерман из Старой сохи, который не понес ни одного поражения в этом году. Его соперники больше не осмелятся выйти с ним на ристалище. По крайне мере, пока не залижут раны. Но нашелся тот, кто не страшится никаких опасностей, будь то банда разбойников или стая кровожадных чудовищ. Его имя — Дарлан, мастер с Монетного двора! Приветствуйте наших великолепных бойцов.

Люди заорали, затопали ногами, предвкушая начало битвы. Княжич Триан старался больше всех — сложил ладони трубой и что-то ревел диким голосом, подходящим скорее взрослому мужчине, чем юноше. Вдалеке у ограждения секции Дарлан приметил Куана, который что-то обсуждал со своим слугой. Распорядитель вновь взял слово:

— Напоминаю нашим бойцам — только честная борьба, никаких уловок и оружия, никаких ударов ниже пояса. У нас кулачные бои, а не пьяная потасовка. Если кто-то упал — соперник отходит в сторону. Если лежащий не встает на десятый удар сердца — он проиграл. Если кто-то желает сдаться — он выставляет перед собой вытянутые руки и говорит: «Сдаюсь». Итак, его высочество Триан даст команду начинать.

Бородач спустился вниз, а над ярмаркой зависла тишина. Даже музыка, льющаяся издали, казалось, стала еще тише. Приподнявшись со своего сидения, княжич набрал побольше воздуха в легкие и гаркнул:

— Бейтесь!

Как и предугадал Дарлан, Ерман, не теряя времени, резво устремился к нему навстречу. Гигантский кулак просвистел в дюйме от лица — монетчик легко увернулся, даже не прибегая к эфиру. Удары чемпиона были опасны, но им не хватало скорости. Только тот, кто в бою не думал головой, мог попасться под такие. Дарлан сразу же контратаковал прямо в нос. Ерман закинул голову назад, но не потерял равновесия. Не дожидаясь, пока он придет в себя, монетчик отскочил назад. Нос здоровяка не сломался, но с правой ноздри потекла кровь. Взревев раненым зверем, Ерман попытался достать Дарлана серией ударов. Этот чемпион отвык от того, что его могут хорошо задеть. От широких замахов монетчик ушел, не прилагая сил.

— Хватит увиливать, бейся, трус! — прорычал Ерман, когда очередная его атака не увенчалась успехом. Дарлан ему не ответил, лишь продолжил плавно уворачиваться, словно скользил не по дереву, а по льду. Этот стиль назывался зимний танец. Его учили применять тогда, когда не было необходимости бить врага, а нужно было его просто обессилить. Но чтобы зрители не заскучали, монетчик поймал момент, нырнул под руку противника, и совсем немного заставив взбурлить эфир, впечатал свой кулак прямо ему в скулу. На этот раз Ерман не устоял. Громадное тело завалилось в бок, и через мгновение рухнуло на помост. Толпа разом выдохнула. Но Дарлан знал, что рассчитал силу верно, ибо на этом спектакль не завершался. До финала, который он задумал, было еще далеко.

Ерман встал на ноги до того, как распорядитель успел произнести пять. В глазах гиганта Дарлан увидел нечто, похожее на страх. До великана, наконец, дошло, что соперника, которого он нагло вызвал, не одолеть так, как он побеждал в боях остальных. Тряхнув головой, Ерман выставил кулаки перед собой и теперь уже медленно, без напора, стал наступать на монетчика. Дарлан замер в стойке мирного ясеня.

Тычок в лицо, удар сбоку, удар в корпус — все мимо, Дарлану даже не пришлось сходить с места, чтобы попытки Ермана достать его провалились. Монетчик словно врос в деревянную поверхность, а его противник тщетно старался хотя бы задеть его. Наверное, со стороны это смотрелось забавно. Тяжелое дыхание великана уже стало заметным. Подумать только, а ведь они дерутся не дольше пяти минут. Постоянные победы в кулачных боях расслабили Ермана, он, вероятно, вообще не уделял времени тренировкам выносливости. Однажды эта оплошность должна была его подвести. Боги, да он же скоро устанет поднимать собственные руки! Пора Дарлан, скомандовал монетчик себе, смысла ломать комедию дальше не оставалось. Он-то надеялся, что Ерман продержится дольше.

Монетчик пошел в наступление, провел несколько быстрых ударов в корпус, чтобы следом нанести мощный в подбородок. Но тут он оступился. Ерману хватило ума сделать шаг назад, а затем немедленно атаковать. Когда его гигантский кулак погрузился Дарлану в живот, народ дружно ахнул, словно смотрел не кулачный бой, а печальную пьесу. Согнувшись от боли Дарлан, пропустил второй удачный за всю битву удар Ермана. Его ноги оторвались от помоста, губа треснула, наполнив рот кровью. Упал Дарлан уже в мертвой тишине, хорошо приложившись головой о деревянный настил.

Когда разум прояснился, Дарлан понял, что бородатый распорядитель боев только что закончил счет. На какой-то миг он подумал, что очутился на поле, где сражались целые армии, так громко кричала толпа. Организатор объявил победителя, сам не веря в то, что произошло. К Дарлану подбежали люди с носилками, чтобы доставить его к лекарю, он жестами объяснил, что в полном порядке. Чувствовал он себя, само собой, паршиво, но в помощи не нуждался. Иной раз во время тренировок на Монетном дворе ему доставалось серьезнее. Опершись на руки, Дарлан принял сидячее положение. Народ уже расходился, переваривая увиденное. Наследник Далинара, к удивлению монетчика, показал ему большой палец и потом позволил отцовским рыцарям спустить себя вниз.

— Ну что, монетчик? Каково это быть слабаком? — Над Дарланом навис уже облачившийся в рубашку Ерман.

— Не знаю, — ответил он, спокойно глядя в глаза великану. — Может быть, ты расскажешь?

— Тебе мало? Могу добавить.

Дарлан промолчал, и Ерман отправился вместе со своими братьями праздновать победу. Спустя минуту монетчик сошел с помоста и зашагал к Куану, который по-прежнему стоял возле ограды.

— Вы довольны результатом, мастер? — спросил купец, пристально рассматривая кровоточащую рану монетчика.

— Пока не знаю, думал, вы скажете. — Дарлан улыбнулся, ощущая, как пухнет губа.

— С учетом того, что вы заняли пять золотых марок, завалявшихся в моем кошеле, добавили свою, а все шесть я поставил на Ермана из Старой сохи, то вернув мне долг, вы все равно собрали сумму чуть больше, чем было необходимо. Мой слуга уже обсудил выплату выигрыша с распорядителем, завтра утром деньги будут у вас.

— Вот теперь я доволен. Спасибо, Куан, без вас моя затея не сработала бы.

— Не за что, рад помочь, хоть из-за этого и теряю контракт с вами.

— Не спешите, — сказал монетчик, вытирая кровь платком, который протянул ему торговец. — Возможно, мы еще договоримся.

— О, это уже интересно, — пробасил Куан. — Кстати, вас на самом деле не волнует молва, которая пойдет по миру после вашего выступления этим замечательным вечером.

— Абсолютно. Плевать, что скажет Монетный двор, плевать, что будут петь менестрели. Меня заботила лишь судьба моего друга. Это оправдывает все.

— Что ж, тогда идемте ко мне. Поужинаем под пряное вино с Дальних островов. Нет ничего лучше, чем горячее мясо и пряное вино.

Куан взял Дарлана под руку, и они направились в сторону его шатра.

Забрав утром третьего дня деньги у Куана, Дарлан отправился на поиски сержанта Гидора. Настроение у него было приподнятым, даже вездесущим клопам не удалось испортить его в этот раз, а хозяин гостиницы неожиданно удивил на завтрак вполне сносной кашей на молоке. Набежавшие на небосвод облака скрыли солнце, поэтому, несмотря на отсутствие ветра, было не так жарко. Зазывалы на ходулях в последний раз заманивали клиентов, как обычно состязаясь в том, кто кого перекричит. Некоторые торговцы, не откладывая сборы до вечера, уже сворачивали свои палатки и шатры и прятали товары по сундукам и мешкам. Поспрашивав у патрулирующих территорию ярмарки стражников, монетчик выяснил, что Гидор вновь находился у игровых столов.