Празднество разгорелось с новой силой. Диатрины принялись соревноваться в метании ножей; и здесь в кои-то веки Эван одержал над младшим братом верх. Но вскоре всеобщее внимание переключилось на фокусников с острова Тис, которые стали показывать трюки с огнём, изображая из себя драконов.
Этот день казался Гидре долгим, как постная неделя.
Лишь когда солнце склонилось к закату, ей позволили уйти — чтобы разжать стиснувший её корсет и расплести причёску, которая, несомненно, помешала бы ей в ближайшие часы. Аврора отправилась вместе с ней.
— Дышите нормально, Ваше Диатринство? — участливо спросила Аврора, ведя её на лордский этаж над трапезной и аванзалом. — Сейчас мы минуем второй аванзал, пройдём через галерею мимо Игорного Салона, и попадём в анфиладу комнат принца. Там будет и ваша — я постаралась обустроить её так, чтобы вы чувствовали себя как дома.
«Значит, у меня всё же будет отдельная постель», — немного взбодрилась Гидра.
— Дышу через раз, — призналась она. — Кажется, корсет въелся мне в живот. Как вы такое носите каждодневно?
Аврора неловко рассмеялась.
— А вы, наверное, привыкли к сари? Очень красивые наряды, но всё-таки оголённый живот смотрится так… так…
— Непристойно?
Щёки фрейлины раскраснелись. Она подобрала иное слово:
— Непривычно.
— Конечно, и на Благовесте, и на астрагаловых островах все носят закрытые одежды, — вздохнула Гидра. — Подражать Гидриарам давно уже перестали.
«А ведь когда-то, если верить преданиям, сари было одеждой королев».
Они прошли в Аванзал Принца — небольшой холл, украшенный панелями из красного дерева и гобеленами с цветочными мотивами — и попали в анфиладу принцевых комнат. Гидра не силилась заглядывать в арки и двери; они и без того ощущала себя на чужой, мужской территории, где ей было боязно. Однако она пыталась отвлечь себя:
— А где остановилась диатрийская чета?
— В Анфиладе Высоких Гостей, — отвечала Аврора. Она тоже шагала по роскошным коврам осторожно, словно не хотела ненароком сунуться куда-нибудь в Игорный Салон или другую мужскую комнату. — Это в правом крыле замка, не здесь. А отсюда вы можете видеть Тигровый Двор — внешний, с фонтаном — и Садовый Двор, внутренний. Туда вы легко можете попасть по внутренней лестнице; вы ведь любите природу, Ваше Диатринство?
«Здесь живёт диатрин», — напряжённо думала Гидра, косясь на простор множества помещений, отделанных красным деревом, палисандром и золотом. Одна галерея выходила куда-то, взаправду, на кроны деревьев; другая линия комнат, похоже, смотрела на Тигровый Двор. — «Столько места для одного человека. Даже если этот человек — принц, что ему делать во всех этих закоулках с рыцарскими доспехами? Любоваться? Мужчины же не склонны придавать значение прекрасному».
Аврора веером указала ей на двустворчатую арочную дверь, украшенную резными изображениями тигров.
— Спальня Его Диатринства тут, — сообщила она. После чего кивнула на соседнюю маленькую дверцу — тоже украшенную резьбой в виде цветов и птиц. — А будуар Её Диатринства здесь. Сама женская опочивальня находится этажом выше, под куполом небольшой башни, куда попасть можно только из этой комнаты. Архитектурные причуды королевы Лорны. Пойдёмте.
Она взяла канделябр у одной из горничных: темнело весьма быстро. Вместе они вошли в будуар. Здесь висело несколько портретов неизвестных Гидре дам. Купель располагалась за дверцей в выступающей башенной комнате, под спальней, куда вела закруглённая лестница. Положенный на паркет мягкий ковёр глушил шаги. Кошечка из Ширала, сверкая зелёно-рыжими глазами, мелькнула где-то за диваном.
Девушки направились наверх по лакированным дубовым ступеням. С каждым шагом Гидра колебалась: ей нравилось, что у неё будет своя комната, да ещё и под куполом декоративной башни с выходом на сад. И всё же дверь к диатрину не давала ей покоя. Она портила весь уют, будто ждущий драконий зев.
Наверху, впрочем, было очень уютно. Широкая постель, спрятанная за расшитым балдахином, пряталась в украшенном золотом алькове. Арочные окна смотрели в замковый сад. Старинное трюмо дожидалось её с привезёнными с Аратинги средствами для макияжа, а сундук с нарядами был уже разобран и стоял полупустой. Поверх сложенных туда кружевных сорочек Гидра увидела бережно расправленную вышивку с мордочкой Бархатца.
«Местные служанки не то что Пиния», — подумала диатрисса с благодарностью. — «И местные интерьеры совсем не как в Оскале. Ковёр на полу под ногами, чтобы босиком поутру ходить. Нет пестрящих гербовых гобеленов повсюду. А окна на кроны деревьев выходят…»
Она коротко вздохнула и даже улыбнулась. Лишь до тех пор, пока не подумала о том, что ей вряд ли предстоит здесь спать.
Аврора усадила её за трюмо.
— Выдохните, Ваше Диатринство, сейчас я расслаблю корсет…
Только сделав полный вдох, Гидра поняла, как сильно ей не хватало воздуха. С непривычки даже голова закружилась, и она оперлась о столик.
Аврора тем временем распускала шнуровку, а потом взялась за её причёску. Сперва сняла фату, выпутала тиару из её медно-рыжих волос, а после вытащила одну за другой цветущие веточки мускари. Но как только её пальцы задели шею, Гидра привычно вздрогнула. Аврора рассыпалась в извинениях. Но диатрисса замахала рукой, отстраняя фрейлину, и стала сама остервенело выдёргивать шпильки.
С каждым жестом она сжимала зубы всё сильнее и старалась не думать о том, что несёт наступающая ночь.
— Ваше Диатринство, — смущённая, Аврора мялась рядом. Её голос перешёл на шёпот. — Может, вы слышали что-то не то, но… я знаю принца Энгеля с детства. Он благородный человек и не обидит вас. Не волнуйтесь…
Гидра подавила гримасу отчаяния.
— Он поймёт, что вы переживаете, это нормально для девушек. Вы можете ему довериться, я уверяю…
— Послушай, Аврора, — почти что гавкнула Гидра и зверскими глазами посмотрела на неё через зеркало. — Оставь меня.
«Ещё одно такое утешение от влюблённой в него дурочки — и я испорчу какие-нибудь дипломатические отношения очередным броском подушки».
Аврора спешно склонилась в реверансе, вся пунцовая. До неё дошло, что не следовало давать советы столь личного характера. Она удалилась в крайнем смущении. Гидра осталась одна.
Так было даже хуже. Волнение нарастало, сердце билось. Она вспоминала суровые взгляды диатрина Энгеля и его холодность на церемонии. Несомненно, он считал её лишь средством для достижения своих высоких целей по восстановлению Рэ-ей. И она представить себе не могла, как выдержать его близость, когда даже одно касание неприятного человека вызывало в ней судорогу.
Раз за разом воображая себе, как это будет, Гидра совсем измучилась. Ей хотелось сорвать с себя кожу, вылезти из своего тела и исчезнуть из этого мира, оставшись нетронутой.
Но это было бессмысленно.
Она выбралась из платья и бросила его прямо на пол, не заботясь о дороговизне атласа и кружев. Затем накинула на себя новенькую ночную рубашку с полупрозрачными рукавами и лёгким подолом. И вновь поглядела в зеркало.
Взъерошенная и рыжая, как драконий огонь. Бледная, будто моргемона, и зеленоглазая, как кошка из Ширала.
— Я справлюсь, — дрогнувшим голосом сказала она себе.
И отправилась вниз, во входную комнату своего будуара. Задержалась перед дверью, ведущей к диатрину; но не позволила себе промедлить.
«Отец был прав, я трясусь об одной только мысли о том, что мне предстоит», — думала она, нажимая на ручку. — «Но я не позволю этому страху сожрать меня, как дракону. Я буду бояться, но бояться столько, сколько сама себе разрешу».
Внутри её ожидали столь же роскошные покои, но куда более просторные. Широкая кровать располагалась в алькове прямо под окнами, застеленная зелёными цсолтигскими шелками. Всякий комод, бюро или шкаф располагались точно на своём месте — в нишах или на фоне панелей из дерева, точь-в-точь повторяющих палисандр, из которого было сделан каждый элемент мебели. В хрусталиках люстры отсвечивала встающая луна. И полумрак рассеивался по спальне свежими запахами весны из сада, скрывая кричащую роскошь и укутывая одинокую принцессу в её страхах и беспросветной тоске.
