Кирстан попросил меня лишний раз на глаза тому не попадаться, чтобы герцог не пристал ко мне с опасными провокационными вопросами, поскольку герцог очень умный маг. Но от обязательной встречи не получилось улизнуть.

К счастью, я не заинтересовала герцога. Он мазнул по мне скучающим взглядом, пробормотал, что не знал о том, что у сумасшедшего Стонича есть внучка, видимо, не менее сумасшедшая. Спросил, так ли я тоже предана науке, как и мой знаменитый дед, посоветовал подальше держаться от взрывающихся колб с неизвестными химическими веществами, и отправился дальше знакомиться с остальными участниками путешествия.

Видимо, герцог решил, что мои увечья и шрамы появились в результате преданности науке. Это оказалось очень кстати.

Официальной целью нашего путешествия было выразить новому императору Берингии лаэрду Дэвису Аркарту, главе всех кланов великой Берингии, уважение, восхищение и поддержку, принести традиционные дары.

Помимо неё, конечно, были ещё и другие цели: присмотреться к единственной младшей сестре императора, выяснить его отношение к возможному союзу между императором Марилии и нею, о красоте и уме которой уже были наслышаны и в Марилии; также марилийцы мечтали заключить некоторые экономические и политические договоры между двумя Землями.

Я была удивлена тем, сколько всего Марилия хотела получить от загадочной Берингии. Ранее мне всегда казалось, что Марилия самая сильная и самодостаточная Земля в магическом мире Вериус, ей никто не нужен в союзники. Ан нет, Марилия мечтала о союзе с независимой и гордой Берингией, у которой союзников не было. Вот кто на самом деле был самодостаточной и независимой империей.

В посольской делегации ехали также известные музыканты, художники и ученые, которые, к моему удивлению, не могли поверить своему счастью. Как оказалось, для любого образованного и любознательного человека было огромной наградой попасть в закрытую империю Берингию, которая славилась учеными, музыкантами и художниками, научными разработками и особыми техниками рисования.

В числе ученых ехал и счастливый Стонич, ассистенткой которого я значилась, тоже радующийся, словно маленький ребёнок нежданному путешествию.

Дорога с территории Марилии в Берингию сначала проходила по равнине, затем сменялась холмистой местностью, а после тянулась длинной извивающейся змеей через Дернский хребет и была, наверное, самой живописной и впечатляющей дорогой нашего магического мира.

Ранее это была единственная дорога, по которой можно было попасть из Марилии в Берингию. Теперь же и из бывшей Тангрии тоже можно попасть в Берингию по более удобной дороге, которая не петляла через горы. Именно по той дороге когда-то несколько лет назад сын лаэрда Северных земель приезжал в гости к другу юности, где я познакомилась с ним.

Дикая красота окружающих пейзажей поражала воображение. Горы, покрытые снегом, нависали над нами грозными великанами, а из-за высоченных вершин был виден только небольшой кусочек голубого ясного неба. Некоторые участки дороги прорубались кем-то очень давно прямо в твердой горной породе, а некоторые шли по краю опаснейших крутых обрывов.

Невооруженным глазом был заметен колоссальный объём работ для прокладки данной дороги, какие были созданы карнизы, сделаны выемки, построены мосты, проведены отсыпки, возведены плотины и дамбы, для предотвращения обвалов — подпорные стены и крытые траншеи.

Все это я замечала, потому что когда-то, в своей прошлой, почти безоблачной, жизни училась в знаменитой Академии Марилии на мага земли и, ко всему прочему, изучала горное дело.

Как давно это было…

Вдоль дороги было предостаточно сторожевых башен и станций, в которых имелись помещения для ночлега. И почти на всем протяжении марилийско-берингийская дорога — это череда потрясающих горных пейзажей, которые были один красивее другого. Особенно захватывало дух в Ущелье оборотней и в Ущелье трех рек, а на Ледовом перевале… просто забывались все слова.

Я любовалась окружающими пейзажами и думала о том, что когда-то, очень давно, безумно переживала о неразделенной любви и не хотела бороться с самой собой за собственную жизнь, а сейчас…

Сейчас я хотела жить. Хотела бороться за саму себя, но не ради себя, а ради других. Ради Криса, порабощенных тангрийцев, Тангрии — моей любимой и родной Земли.

Какой глупой девчонкой я была. Бестолковой и наивной. Какой мудрой я стала теперь…

Сердце тосковало по той девчонке, розовые очки которой были окончательно растоптаны злой беспощадной войной. Тосковало по Джейсону, моей первой любви. По его самовлюбленной и эгоистичной натуре, по собственническим замашкам, по ореховым глазам. Война тоже не пощадила этого красивого избалованного юношу. Я была уверена, что он жив и где-то скрывается от марилийских Стражей. Иначе не могло быть, сердце подсказало бы другое.

А ещё я поняла, что мои безумные чувства к Джейсону окончательно сгорели на пепелище войны.

Крис. Мой благородный лер…

Я говорила себе, что ищу мужа, потому что люблю его. Долго не разрешала себе заглядывать слишком глубоко внутрь себя, копаться и разбираться в своих чувствах, но сейчас, когда, возможно, всего несколько дней отделяют меня от встречи с ним, я набралась смелости и призналась сама себе…

После плена, насилия и жестокости моя женская сущность очерствела и охладела, о близости с мужчиной я думала с отвращением. Мужа и встречу с ним я представляла размыто и неопределенно. Я, наконец, призналась себе в том, что скорее всего я стремилась выполнить долг, чем соединиться с любимым человеком.

Я боялась в этом признаться, но вместо сердца у меня появилась ледышка. Разумом я стремилась к Крису, сердцем — к одиночеству.

Ущелье оборотней еще именовалось «Воротами Берингии». По нему и проходила граница между Марилией и Берингией. Дорога поднималась по долине реки Борек, пересекала по этому ущелью Скалистый хребет, затем по ущелью реки Дарки поднималась к Ледовому перевалу, высшей точки дороги, откуда спускалась в долину реки Белая Невеста. Спуск состоял из шести ярусов, вырубленных в лавовых породах. Далее мы проходили Ущелье трех рек, а затем дорога серпантином вилась среди гор дальше.

Если пейзажи Марилии оставляли меня равнодушной, то пейзажи Берингии с древними гордыми горами, изумрудной водой рек и свежим горным ветром сразу проникли в сердце, найдя в нем отклик и полное принятие. Я чувствовала как все дрожало внутри от восторга и странной теплоты к этим местам, как будто я вернулась домой.

Среди людей посольства я тоже наблюдала восторг от увиденных пейзажей. Ехидно подумала, что после их приторных медовых марилийских пейзажей эти должны были поражать ледяным величием.

Я, как и многие, ехала верхом, благо правила железной рукой своей кобылой, потому что все три года, что прожила в поместье Кира, совершала довольно часто прогулки верхом, чтобы не забыть навыки верховой езды.

Где-то вначале каравана иногда я видела темную макушку Кирстана, который ехал рядом с герцогом и упрямо не надевал меховую шапку. На герцоге же красовалась огромная роскошная меховая шапка, которая помогала всем в караване знать, где находится в тот или иной момент наш глава.

Сразу за Кирстаном ехал Донат, племянник герцога. Хорошо, что я была предупреждена заранее и не упала в обморок при встрече. Кирстан предупредил держаться от него подальше, чем я и занималась постоянно. Из наших старых друзей по академии только Мирит знал мою историю, потому что он помог Киру вытащить меня из госпиталя. Остальные считали, что я погибла при кровавой мясорубке у город-крепости Зардан три года назад. Но с Миром я ни разу не встречалась после нашей «встречи» еще в казематах тюрьмы для военнопленных, где в окровавленном куске мяса он узнал меня и сделал все возможное, чтобы к генералу Мирадовичу нагрянула проверка во главе с самим военным министром.