Лайл недовольно поморщилась. Именно сегодня ей не хотелось, чтобы ей напоминали, насколько она одинока.

— У меня есть несколько кузенов в Штатах, но я никогда их не видела. Все деньги отошли бы им по завещанию моего отца, если бы я не сделала никаких распоряжений.

— И ты ничего не оставила Алисии? Я удивлен! Это был бы очень удачный жест, что-нибудь вроде: «Мое третьесортное жемчужное ожерелье — моей кузине по мужу Алисии Стейн». Как Шекспир, завещавший жене свою второсортную кровать. У меня такое чувство, что это распоряжение было бы высоко оценено. А как же насчет меня? Я так рассчитывал получить что-нибудь вроде содержания, чтобы не оказаться на паперти, если мой большой палец так и останется вывихнутым! Ты мне совсем ничего не оставила?

Лайл выпрямилась в своем кресле. Глядя вдаль, на море, она спросила:

— Тебе Дейл сказал?

— Нет, — ответил Рейф, вздрогнув. Он так сильно сжал руки, лежащие на коленях, что побелели костяшки.

Лайл поднялась. Ее колени слегка дрожали.

— Я оставила тебе кое-что, но не хотела, чтобы ты знал.

Рейф замер. Он ответил, не поднимая глаз от земли:

— Я и не знал.