Вчера в Носси-Бе пришел очередной рейсовый пароход компании «Мессажери маритим» и доставил почту из России, кончая 7-м декабря. Мне достались два письма и две пачки газет. Пароход на днях уходит обратно в Европу и заберет с собой почту с эскадры.

Полученные русские газеты отстали от сегодняшнего дня на полтора месяца, а потому в них еще не отразились революционные события в Петербурге. Также нет никаких указаний и на задачи 2-й эскадры, вытекающие из обстановки на театре войны, определившиеся в связи с капитуляцией Порт-Артура и гибелью основных сил Тихоокеанской эскадры.

Получены из министерства достоверные сведения, что правительство утвердило решение начать подготовку 3-й эскадры для усиления состава эскадры Рожественского. Опубликованный состав кораблей, предназначенных к включению в эту дополнительную эскадру, вызвал самое горькое разочарование. В нее должны войти: устарелый броненосец «Николай I», выпуска 1888 г., три броненосца береговой обороны по 4200 тонн «Генерал-адмирал Апраксин», «Сенявин» и «Ушаков» (1894–1895 гг.), старый броненосный крейсер «Владимир Мономах», однотипный с «Донским», выпуска 1883 года. Эти пять слабосильных кораблей увеличивают разнотипность состава 2-й эскадры, не усиливая ее основного боевого ядра.

О выходе более новых и хорошо вооруженных черноморских броненосцев и крейсеров, как и следовало ожидать, нет никаких указаний.

22 января. Сегодня получен приказ адмирала: «К 29 января закончить все счеты с берегом, взять необходимые запасы с транспортов и быть готовыми к походу».

Куда и по какому маршруту идет эскадра — нет никаких сведений. Адмирал замкнулся, ведет деятельную переписку с Петербургом, но никого из окружающих не посвящает в сущность обсуждаемых вопросов.

«Олега» с группой крейсеров и отставших последних миноносцев все нет. Каждый день ждут, что он придет «завтра». Между тем французский почтовый пароход доставил транспорт почты, который был сдан в России на «Олег».

Разобщенные с внешним миром, мы питаемся запоздалыми сведениями, перечитываем полученные русские газеты, кончая 8-м декабря, и из них стараемся делать выводы, какие причины могли привести к кровавому побоищу 9 января в Петербурге.

24 января. Адмирал намерен вернуть в Россию тихоходный и неисправный транспорт «Горчаков», входивший в отряд Фелькерзама. Представится новая оказия отправить своим родным подготовленные тетради дневника с описанием стоянки в водах Мадагаскара. Первые три тетради, охватывавшие плавание от Либавы до Мадагаскара, я послал в Россию с мичманом Бибиковым.

Вчера, пользуясь воскресным днем, я вместе с группой орловцев предпринял дальнюю прогулку вглубь острова. Мы бродили по побережью в лесных дебрях, заходили в поселки и на плантации, знакомясь с особенностями быта и культуры незнакомой страны. Пробираясь без всяких дорог, мы проходили овраги с густыми зарослями, рощи мангустан, с трудом пересекали лесные болота, заходили в деревушки арабов. Они любезно приглашали зайти и посмотреть их жилища. В хижинах чисто и уютно. Почти всюду мы видали на стенах, завешанных пестрыми материями, различные цветные плакаты, картинки с конфетных коробок и вырезки из журналов. Преобладали портреты, среди которых нам попались фотографии Вильгельма, русских генералов и каких-то епископов.

После этой дальней разведки вглубь острова вернулись окольными путями в город. В этот день по случаю праздника со многих кораблей были отпущены значительные группы команды.

Весьма характерный инцидент произошел вчера. Он свидетельствует о растущем обострении отношений между офицерами штаба и судовым составом кораблей. В распоряжение штаба «Суворова» с броненосца «Орел» был отправлен катер под командованием мичмана Шупинского. В катер сел лейтенант, флаг-офицер адмирала, который, вопреки общепринятому обычаю, не ответил на честь, отданную мичманом, и не подал ему руки. Развалившись на мягком сидении кормового помещения для пассажиров, он повелительно указал рукой на штурвал и распорядился: «Попрошу на руль».

Надо отметить, что офицер обязан стоять на штурвале только в присутствии царя или адмирала, а также в специальных случаях, требуемых службой. Мичман изумленно сказал: «Что? На каком основании?» — и встать на штурвал отказался. Тогда офицер штаба приказал пристать обратно к трапу «Суворова» и высадил мичмана, командовавшего катером.

Вся кают-компания «Орла» страшно возмущена поведением зазнавшегося штабного офицера и одобрила поведение мичмана, хотя по уставу он был не дисциплинирован, так как «младший отвечает за правильное исполнение полученного приказания, а старший — за правильность отданного приказания».

Сегодня за утренним чаем в кают-компании старший офицер огласил ко всеобщему сведению следующий приказ адмирала:

«...Мичман броненосца «Орел» Шупинский, находя для себя унизительным, не исполнил приказания флаг-офицера, за что был изгнан с катера. Не отдаю под суд мичмана Шупинского только из-за его молодости и предписываю арестовать его на семь суток с часовым».

Кают-компания «Орла» пришла в волнение по поводу этого приказа и постановила реагировать на поведение флаг-офицера. Было решено выработать коллективное письмо, адресованное лично флаг-офицеру и осуждающее его поведение с точки зрения товарищеских традиций флота. Командир и старший офицер поставлены в известность об этом намерении.

25 января. Хотя адмирал и издал приказ быть всем готовыми к выходу для продолжения похода, но никаких реальных признаков предстоящего выхода в океан не заметно.

Пока продолжаются упражнения в стрельбах и эволюциях. С этой целью сегодня после шестидневного перерыва снова вышли для упражнений два отряда броненосцев и один отряд крейсеров. Вперед вышел разведочный отряд в составе крейсера «Светлана» и трех вспомогательных крейсеров. «Жемчуг» и семь миноносцев остались при главных силах. Охрана рейда Носси-Бе возложена на отряд транспортов и восемь минных катеров, взятых с броненосцев первого отряда и образовавших «второй вспомогательный минный дивизион». Он занимался эволюциями на рейде, атакуя немецкие угольщики.

Наши десять кораблей шли в строе кильватера и перед сбрасыванием щитов перестроились во фронт. На этот раз учение носило характер экзаменационной проверки достигнутых результатов. Адмирал поднимал позывные того корабля, который должен был открывать огонь, а все остальные должны были выжидать своей очереди.

«Ослябя», как и раньше, бил артистически: по второму выстрелу с дистанции в 25 кабельтовых — прямо в щит.

«Орлу» из крупных орудий пришлось сделать только четыре выстрела: два 12-дюймовыми и два 6-дюймовыми снарядами. Снаряды легли достаточно близко к цели. Зато отражение минной атаки «Орел» провел весьма бойко.

«Жемчуг» и миноносцы маневрировали, как в боевой обстановке. При стрельбе с больших дистанций они укрывались за линией броненосцев, как бы прячась от огня неприятеля, а при отражении атаки устремлялись на линию огня. «Жемчуг», переходя с одного фланга на другой, смело обрезал нос «Суворову» и понесся прямо на щиты, не обращая внимания на то, что впереди море пенилось от падавших снарядов с «Бородино» и «Александра». При этом сам «Жемчуг» развил большую интенсивность огня.

Предыдущий опыт показал, что при недостаточной артиллерийской тренировке нашего состава комендоров такие смелые упражнения небезопасны. В одну из стрельб «Суворов», сделав поворот, оказался на траверзе «Донского» — хвостового корабля растянувшейся колонны. Шестидюймовый снаряд флагманского броненосца пронизал мостик крейсера, снес две леерные стойки, сделал выбоину в палубе и улетел на противоположный борт. Поблизости к месту его падения стояли десяток матросов и механик, наблюдавшие стрельбу. Чугунный практический снаряд не разорвался и поэтому не причинил судну большого вреда. Следующий снаряд упал у самого борта крейсера, но не задел его.