- Спасибо…

- Тем более завтра самолет, - пробурчал Максим, поворачиваясь на бок и обнимая рукой Брунгильду. – Не забудь…

- Завтра ничего не будет! – Пискнула Ника, но будить юношу не решилась.

Только поправила ткань, чтобы та прикрыла его обнаженную спину и растерянно оглянулась по сторонам. Потому что спать на земле – все равно неправильно.

- Что будем делать? – Слегка растерянно шепнула Катя сестре.

- Что-что… - Проворчала та.

А затем вышагнула из-за спины старшей и направилась в сторону Ники.

- Уже поздно, - остановилась она, стоило гостье ее заметить. – Давайте ложиться спать.

Голос Тони выражал тепло и расположение, раскрытые ладони были повернуты в сторону Ники.

- Я… - Подобрала Ника ноги под себя и воровато оглянулась в сторону забора.

- Поможете перенести Максима обратно в комнату? – Попросила Тоня. – Мы второй раз не унесем.

- А? Да, конечно, - спрятала взгляд Ника, оглянувшись на парня.

Тут же ворохнулась Брунгильда, понятливо подставляя шею так, чтобы опереть на себя руку Максима и его приподнять.

Молча вышла из-за угла дома Катя, тоже впрягаясь в старинную женскую забаву по перетаскиванию бесчувственного мужского тела обратно домой. С характерными вздохами и петляющими маневрами, это кое-как удалось – и даже о косяк двери головой не сильно стукнули. Только вот уложить его решили на первом этаже, на диване – потому что заносить на второй этаж уже не было никаких сил. В прошлый раз кое-как при помощи Машка справились – тот орал возле двери отца семейства, пока тот не проснулся и не помог уложить в постель задремавшего сына… Но сейчас вид всех четверых был слишком компрометирующий, да и папа не поймет второго захода…

Так что кота попросили помолчать, подкупив ночной порцией отварного мяса. Брунгильде, в свою очередь, тоже досталась доля лакомства.

- Ну, я пойду. – Потянулась к выходу Ника.

- Оставайся..

- Я лучше в гостиницу, - не согласилась она.

- Не надо в гостиницу. – Перехватила ее Тоня. - Тебе уже постелено в гостевой комнате. Да и одежду надо постирать.

Ника невольно посмотрела на зелено-коричневые разводы на некогда белоснежных брюках.

- Оставайся, оставайся! – Оказалась возле другой ее руки Катя. – У нас есть платья и костюмы твоего размера. Утром выберешь себе любой.

И тоже – добрым голосом, с нотками искреннего извинения.

- Мне тут неуютно, извините. – Коснулась Ника спиной двери и постаралась нащупать ручку двери.

Но тут из полумрака, созданного выключенным светом гостиной и полоской света из кухни, вышагнул огромный силуэт Брунгильды, молча ткнулся влажным носом в руку Ники, ухватил за поясок и без того пострадавшего костюма, и бережно, медленно потянул за собой внутрь дома.

- Бруня, пусти, - шикнула на нее Ника, но несколько шагов вынуждена была сделать, пока прижавшая уши собака не отпустила поясок и не легла прямо ей в ноги, тоскливо посмотрев то на нее, то – повернув морду – в сторону дивана, на котором дремал хозяин.

Тихое поскуливание тронуло сердце, а уходить стало не то, что неудобно – но отчего-то даже стыдно.

- Вы нас простите, Ника, - шепнули ей сестры, что так и стояли позади. – У вас просто никогда не было брата.

- У меня младшая сестра. – Эхом ответила она.

- Значит, вы нас поймете.

- Вряд ли. – Сжала ладони Ника, вспоминая пережитое.

- Когда-нибудь, вашей сестре могут сделать очень больно…

- Я этого не допущу!

- Мы тоже. – Послышалась нотка угрозы в ответе. – Ваша комната слева от лестницы. Спокойной ночи.

На этот раз ее никто не убеждал и не отговаривал – Катя с Тоней молча направились на второй этаж, предоставив Нике решать самой.

Оставаться не хотелось. Но и уйти – означало оставить сестрам шанс рассказать Максиму свою правду, в которой она все еще останется главным злодеем.

Пока думала, с лестницы тихонько спустилась Тоня с объемным свертком одежды, запакованной в пленку – только оголовья вешалок видны.

- Одежда, - негромко произнесла она, не поднимая взгляд.

После чего направилась в сторону гостевой комнаты и сложила на столик возле входа внутрь.

- Душевая внутри, - добавила Тоня. – Старую одежду можно сложить в белый бак рядом. Он волшебный, утром все будет чистым, но мятым. – Извиняющимся тоном завершила она.

И так же тихо вернулась на второй этаж.

- Сегодня я все еще хорошая, да? – вспомнив слова Максима, слегка растерянно спросила Ника у Брунгильды.

Та недоуменно повела мордой, приподнялась и в пару шагов улеглась на свое любимое место, тут же изобразив, что спит.

Ника же осталась одна в полумраке гостиной, прислушиваясь к тишине чужого дома – места, где все спокойно спали, и только она одна неведомо почему стояла возле дверей.

- Надо спать, - тихо шепнула она себе и направилась было к указанной ей комнате.

Затем замерла, обернувшись в сторону полоски света, все еще горевшего с кухни, и тихонечко прокралась внутрь. Небольшие манипуляции с хозяйским холодильником (под укоряющим взглядом кота) и микроволновкой, и вместе с ней в гостиную в сторону дивана прокрался вкусный аромат горячего молока с медом…

***

Голова на утро болела адски, еще раз напоминая о вреде переработок и ночных бдений посреди рабочей недели. Странно, что усталость догнала только в конце семидневки – да еще так плотно, что даже не помнил, как уснул на диване в гостиной. Ладно хоть домашние не стали будить, позволив продремать до девятого часа дня.

Разбудили меня, в общем-то, звуки чайных ложек по кружкам и приятный аромат завтрака, который никак не хотелось пропускать после сомнительной и малопорционной еды в столице и в самолете. Вот где-где Артем прав, так это в питании. Настроение от воспоминаний о друге (возможно, бывшем), слегка испортилось, но перспектива близкой и вкусной еды выправила душевное равновесие.

Метнувшись в свою комнату, приняв душ и переодевшись, в кухню я входил уже весьма бодрым и настроенным на очередной великий день.

- Всем привет! – Поприветствовал я сестер и Нику, с неестественной осанкой колдовавших вилками и ножами над своими крошечными порциями мяса с гарниром.

Будто на каком-то светском рауте, честное слово, где за каждым движением внимательно следят, готовые обсмеять промашку в пару градусов угла атаки вилки.

Заодно отметил на плечах Ники одно из платьев весенне-цветочной тематики, купленных некогда Тоней – из того их числа, которые «красивое!», «прям вау!», но ее размера нет, но владеть хочется, поэтому раз не ей, то никому. Такой одежды у сестер по персональному шкафу. Интересно, делиться одеждой – это у них хороший признак?

- Доброе утро, - вежливо ответили все трое, отложив для этого столовые приборы.

Что-то они в глаза друг другу не смотрят, подозрительно это все.

- У вас все в порядке? – Для порядка поинтересовался я, и тут же получил три пары уверений, что в полном.

- А у меня что-то голова болит, - признался я, потерев затылок. – Будто со второго этажа вниз головой…

Ника закашлялась крошечным кусочком, до того подхваченным на краешек вилки.

- Будьте здоровы, - вежливо пожелал я ей, положил свою порцию мяса на хлеб, налил чая и отправился в гостиную – жевать под бдительным наблюдением Брунгильды и Машка.

Иным бы показалось, что во взгляде кота с собакой есть нотки попрошайничества и осуждения завтрака в одиночку. Но я тверд в своем убеждении, что они просто контролируют, хорошо ли я ем. Докладываю – хорошо. Вот и зрители с синхронным зевком отвернулись, потеряв интерес, стоило завершить трапезу.

- Максим, у калитки полиция! – Донесся тревожный голос Тони с кухни.

У них там окно рядом и видно лучше.

Я приподнялся с дивана и выглянул за дверь. Действительно – стоят двое, да еще собака в поводу. Странный визит, тем более, что наш дом на хорошем счету, а охранная княжеская калита надежно отбивает желание беспокоить попусту.

- Что-то случилось? – Пропустил я знакомого внешне участкового внутрь территории, предложив прогуляться до дома.