— Приютского? — уточнил преподаватель, не желая сдвинуться с места.

— Да!

— Свет — Ника Сергеевна, посмотрите направо, — чуть иронично произнес мужчина, сопроводив слова жестом. — Вам не составит труда заметить желтый автобус, отъезжающий от ворот.

— Да какая разница! Тигры! — Злилась девочка, уже силой утягивая учителя в нужную сторону.

— Дело в том, что все приютские только что уехали на этом автобусе. А значит, и мальчик, которого вы якобы нашли.

— Дмитрий Николаевич! Я требую, чтобы вы последовали за мной! — Прошипела сквозь зубы Ника.

— Идемте, почему нет, — хмыкнул учитель, увеличив шаг.

— Да быстрее же!

— Ника, я понимаю, проигрывать скучно. Но если вы не справились, имейте силы это признать. Совершенно незачем выдувать, что вы якобы его нашли, а потом его утащили тигры. Это ребячество, недостойное ваших одиннадцати лет.

— Я не выдумываю! Вот увидите! Если он еще жив!

— Не сомневаюсь, что тигры уже съели его целиком. — С сарказмом ответили ей.

Но все же Дмитрий Николаевич перешел на бег — просто потому, что воспитанница бросила его руку и сама побежала вперед, не оглядываясь и не заботясь о том, чтобы преподаватель за ней поспевал.

Вскоре они достигли нужного вольера.

Тишина, солнечные зайчики на глади озер, вальяжно разлегшееся тигриное семейство. И ни следа мальчишки.

— Но он был тут!

— Плюс тридцать кругов, Еремеева. — Качнувшись на пятках, выдал приговор мастер — преподаватель, и неспешно двинулся обратно, походкой уверенного в своей правоте человека. Потому что он сам, лично, прикрывал группу интернатовских, защитив Зеркальной Сферой, дабы оградить от глупости и несдержанности учащихся. Сам же проводил их до автобуса, проследив, чтобы число надорванных билетов в руках их наставника совпало с числом детей.

Заданный им урок был не в насилии — кто бы стал держать садиста в лицее? — а в умении признать поражение. Результат вышел… достойным тревоги. Кое?кто откровенно врал, кто?то выдумывал небылицы, как Ника, кто?то даже успел расшибить себе лоб и подбить глаз, повесив вину на неуловимого пацана. С этими результатами следовало серьезно поработать, а сам факт неудачи использовать в качестве мотивации для тренировок.

— Где же он? — Прижав лоб между прутьев решетки, спросила девочка.

Тигры синхронно зевнули в ответ. Даже тот, с этикеткой на лбу.

От удара вафельный стаканчик сплющился и порвался сбоку, да еще прокатился по траве. Все белое — в серых и зеленых отметинах земли, и даже с двумя деловитыми муравьями, оседлавшими место разлома. Такое есть совсем нельзя. Ну, разве что под наклейкой — туда уж точно грязь не доберется. Так что поддев этикеткой кусочек побольше, остальную часть я кинул в сторону тигров. Те, кстати говоря, на мой визит отреагировали только сытыми взглядами. Но вот подарок оценили по достоинству — самый крупный из них, темного окраса — словно футболка после ржавой батареи — грациозно подошел к подарку, тыкнулся в него носом, да так и сел, сжав угощение между передними лапами. Еще один любитель прохладного пломбира был отогнан недовольным рыком — так что, сообразив, что ему уж точно ничего не достанется, прошагал ко мне, явно нацелившись на содержимое этикетки.

— Кыш, — махнул я в его сторону рукой, отгоняя хвостатого.

Только вот он совсем не впечатлился (а ведь срабатывало даже с друзьями Лайки!) и рыкнул, будто автобус проглотил. Да еще хвостом хлестанул по боку и снова мордой сунулся — еле отмахнулся, заехав по наглому уху.

А потом тигр повел себя очень странно — отшагнул в бок обеими лапами и начал мордой трясти, неуверенно покачиваясь, пока вовсе не присел на задние лапы, продолжая крутить головой, вывалив язык и часто дыша. Что это с ним, интересно?

Оглядев тигра, перевел взгляд на свою левую руку и с досадой цокнул — ее, как и правую, по — прежнему окружала пленка дара. На секунду тигра стало очень жалко — я ведь так стену ломал, а тут живое существо, почти что кот. В общем, решил извиниться и сунулся было с остатками мороженого — все — равно ведь объелся — но тигр почему?то испуганно отполз назад, жалобно мяукнув.

Не хотеть мороженого — это уже признак серьезного повреждения головы, так что дальше я гонялся за зверем не с целью накормить, а с целью пометить (наклейкой) и сообщить врачу (а иначе как он разберется, они ж одинаковые все). В общем, догнал, прикрепил на лоб и с довольным видом пошел к ограждению — выбираться обратно в парк и искать врача. Обратно ведь никак не залезть — голая стена в три метра. Разве что на тигра встать, но они почему?то совсем подходить боялись, особенно после того, как я за их товарищем бегал.

Мельком глянул на людей по ту сторону ограды — и чуть не спотыкнулся. Рой голодных, предвкушающих и разочарованных взглядов, мерный гул голосов, не дождавшихся развлечения. Так смотрели на меня ребята из старшей группы, ожидая, когда я возьмусь за спицы в розетке — и после, как я все таки взял их в руки, и ничего со мной не произошло. Они хотели, чтобы мне было плохо, хотели быть свидетелями чужой беды. Взрослые совсем не выглядели монстрами — яркие, красивые наряды, веселые расцветки тканей, широкие панамы и сандалии, но по опыту дяди Сережи я знал, что монстры живут у них внутри.

Все веселье от догонялок улетучилось, захотелось вернуться обратно к тиграм — те хотя бы не желали мне зла, но я только выпрямился еще сильнее и ускорил шаг.

От парка место обитания тигров отделяли аж две решетки — одна поменьше, чтобы тигры не убежали, а вторая крупнее, чтобы люди не лезли к тиграм, но если встать на первую, то очень легко перелезть на вторую — с моей стороны, конечно. Что я и сделал, приземлившись рядом с возбужденно гомонящей толпой, прямо рядом с типом, тыкающим в меня глазком коробочки — похожей на ту, что была у фиолетового паренька, только пластиковой.

— Шикарно, просто шикарно! Я все записал! — Бубнил он, восхищенно рассматривая коробочку со своей стороны.

— Хм, — через секунду я смотрел на экран.

Там снова показывали асфальт и мои ноги. Странная штуковина.

— Вот, нажмите сюда. — Подсказал дядька, развернув телефон (а это оказался он, только черного цвета) ко мне.

— О, — впечатлился, глядя, как храбрый герой (я), бегает за пациентом. — Вырасту, врачом — стану, — поделился довольством собой и перехватил телефон в свои руки.

— Парень, посмотрел и отдай, — занервничал мужчина.

— Оставлю на память. — Покрутив телефон в руках, выдал фразу, созданную раздражением и злостью на этих людей.

— Верни немедленно, я сейчас позову полицию! — Поднял он голос, привлекая к нам внимание толпы, и без того с любопытством посматривающей больше на меня, чем на тигров.

— Хорошо, позовите, — отозвался я. — Спросим у полиции, почему вы спокойно снимали, как ребенок находится рядом с тиграми и даже не подумали позвать на помощь. — Под конец я тоже поднял голос, высказывая все ровным голосом прямо в глаза мужику. — Никто из вас!

Краем глаза уловил, как площадку перед тиграми спешно покинули несколько пар, да и остальные тоже внезапно начали терять интерес к полосатым хищникам, постепенно отходя дальше. Они ведь тоже помогать не спешили.

— Но… Мы думали, вы тут работаете… — Оглянулся он назад, ожидая поддержки, но люди отчего?то отводили взгляд, делая вид, что только — только пришли и совсем не при чем.

— В девять лет? Зовите полицию! — Поднял я голос.

— Постой, парень! Не надо никого звать! — засуетился мужик, что?то выискивая по карманам. — Вот, на мороженое! — Сунул он мне яркую купюру с цифрой двадцать и медленно двигаясь, другой рукой забрал свой телефон назад.

Сорок мороженых, хм. Я прислушался к себе и обнаружил там прощение этих глупых взрослых. А еще легкое любопытство с желанием проверить одну фразу, услышанную у фиолетовых — зачем?то они ведь ее говорят?

— Да ты знаешь, кто мой отец? — и даже подбородок приподнял, чтобы звучало весомей.