А диктофон продолжал петь тонким голоском еще вчера близкой женщины… И было там даже о нем самом — краешком, когда Мария обсуждала, как потратит целое озеро денег. В планах калеки не оказалось, а когда начальница напомнила о стороже… От ответа в сердце кольнуло, виски налились тяжестью, как при смене погоды. Николай даже не ожидал, что это может быть так больно.

За окном алел рассвет, мягко намекая, что посиделки над бумагами надо бы сворачивать. Коля вернул все на место, тщательно воссоздав первоначальный облик, поднял с пола кофту, одел обувь и покинул кабинет, мрачно рассуждая, что же ему делать дальше?

Взять все и понести в ближайшее отделение? Допустим самый идеальный вариант — что его не убьют сразу, дело получит ход, виновных колесуют. Что дальше? А дальше его найдут родственники казненного — что?то вроде троюродных племянников, которых нельзя будет прицепить к делу — и устроят очень долгую и очень мучительную смерть. Справедливость и ее отсутствие тут не при чем, традиции такие. Нельзя простолюдину быть причиной смерти аристократа и остаться при этом в живых.

В долю к бабенкам он не пойдет — крохи души еще не выгорели, чтобы опуститься так низко. Да и не возьмут его в долю — убить дешевле.

Вывалить информацию журналистам, скинув конверт без отправителя? Интернат сгорит в тот же день.

Так и доковылял до своей комнаты, перекатывая невеселые мысли. А потом посмотрел на спящего паренька, зарывшегося под три одеяла — и все вновь стало на свои места. У него ведь есть план? Найти родичей мальца, огрести кучу денег и жить как князь! Так чем же он плох? А насчет планов больших людей… Коля азартно улыбнулся и подвигал правым плечом, разминая — вряд ли парень откажется от уроков стихии ветра. А если откажется — получит по шее. Старые методы — надежные методы, это вам любой древич подтвердит.

Пройдет время, и парень получит свой рисунок силы. А дальше как повезет. Если все сложится плохо, хотя бы заберет с собой в могилу заказчика. А родня мертвеца за такую подставу уничтожит исполнителей. Это тоже дорогого стоит…

— Ты весь сахар сожрал? — скорее утвердительно произнесли сверху.

— Н — нет, — выпалил я в ответ, одновременно переживая легкий стыд и сильную радость — меня все?таки не съели ночью.

— А тогда кто? — ухмыльнулась рожа со шрамом, продолжая нависать над постелью.

— Та — тараканы?

Я зажмурился в ожидании оплеухи.

— Вставай, главный таракан, — даже с некоторой теплотой отозвался мужик. — Считай, свой сахар за следующую неделю ты съел.

Настроение скакнуло в сторону легкой грусти, ведь каждый знает — новый сахар всегда слаще съеденного.

— Угощайся, — кивнул он в сторону стола с парящими дымком чашечками.

Даже вставать не надо — пересесть поближе к окну и уже оказываешься за столом. Я обнял чашку ладонями и с подозрением посмотрел на сторожа, не торопясь пить. Сказку про спящую царевну нам тоже читали. Тут, правда не яблоко, но даритель тоже очень подозрительный.

— Давай знакомится, наверное, — сторож в два глотка опустошил свою порцию и отставил пустую посуду в сторону. — Дядя Коля.

— Ваня

Сбегу — не поймает.

— Какой еще Ваня? — возмутились в ответ.

— И — иванов? — робко предположил я.

Сторож уперся в меня взглядом и сделал страшную физиономию.

— П — петров?

— Вот, что Максим, не крути мне нервы.

Я резко замотал головой и даже чашку отложил, чтобы вытянуть руки ладошками вперед — пусть видит, что ничего я не кручу.

— Спокойствие, — дядя Коля закрыл глаза и глубоко вздохнул. — Тебя зовут Максим. Так? Не отвечай! Кивни. Вот. Максим, давай дружить?

Вам когда?нибудь предлагал дружбу ужасный монстр — людоед?

— НЯЯЯНЯЯЯЯ!

— Тихо! Молчи! Да заткнись ты! — гаркнул он так, что в ушах зазвенело.

Я замолчал, но с подозрением поглядывал в его сторону, готовый заорать вновь.

— Нам ведь рядом жить… — замялся он на середине фразы, явно заметив мое скептическое выражение лица.

Точно сбегу.

— Упал — отжался! — рявкнул он так резко, что вспомнил я себя только на делай — шесть на кулаках. — Кто мы?!

Я старательно сопел, с тоской поглядывая на дверь.

— Кто мы?! — рявкнуло снова на сотом повторе.

— Л — люди, — насчет себя я не сомневался, а вот насчет…

— Кто мы? — уже спокойно спросил голос сверху и хлюпнул чаем из кружки.

— Н — не знаю, — отлипнуть от пола давалось с ощутимым трудом, счет сбился на середине второй сотни.

— Мы — друзья, — довольно подсказал дядя Коля, ставя ногу на мою спину. — Продолжай.

Н — на — афиг таких друзей!

— Кто мы? — заскучав, уточнил сторож через минуту.

— Д — друзья, — признал я поражение.

— Другое дело. Садись за стол, друг.

Я отлип от пола и перетек на кровать.

— Раз мы теперь друзья, вот тебе подарок, — мозолистая рука передвинула на середину стола грубоватый браслет, сплетенный из трех проволочек. — Это чтобы ты никого не убил.

С удивлением перевел взгляд от браслета на сторожа и обратно. Так я и не собирался никого убивать, зачем мне…

— То, как ты раскидал своих обидчиков, помнишь? — подтолкнул он меня к мысли. — Это твой дар, он тебя защитил. Но он может и убить, потому что ты его не контролируешь. Ты же не хочешь стать убийцей?

Я торопливо закачал головой. В интернат как?то приходили люди из полиции и объясняли, как плохо быть преступником — собрали весь интернат в спортзале, а нас, самых маленьких, посадили первым рядом. Так что фотографии, которые нам показывали, запомнились надолго.

— Браслет станет очень горячим, если твой дар снова проснется. Дар не может навредить тебе, поэтому угаснет сам, когда металл браслета обожжет тебе кожу.

— Больно?

— Больно, — согласно кивнул дядя Коля. — Но это лучше, чем кого?то убить.

С этим сложно было спорить. Я тяжело вздохнул, потянулся было за браслетом, но на середине пути замер, отдернул руку и чуть отодвинулся от стола.

— Что опять? — с еле сдерживаемым раздражением поинтересовался сосед.

— А если на меня опять нападут? — Храбро вздернул я голову.

— Есть другие способы наказать обидчиков, — улыбнулся он одним краем губ.

— Я стучать не стану! — насупился я, сложив руки на груди.

— Мелкий, ты чем слушал? — откровенно скалился этот гадкий тип. — У тебя есть дар. И ты можешь сделать вот так, — сложил он горстью руку и еле заметно толкнул в мою сторону.

В грудь будто ногой пнули, и сразу же лязгнули зубы от удара затылком о стену. Но боли будто бы не было, только изумление — от случившегося, от того, кто это сделал и еще большее — от его слов.

Люди с даром — это такие супер — герои, которые спасают мир и заботятся о нашем городе и стране. То есть — вообще не я, и тем более не одноногий кошмар по соседству.

— Я, что? — потирал я затылок, с открытым ртом рассматривая сторожа. — Но… Вы?!

— Когда?то у меня было две ноги и здоровые руки.

— И что случилось? — спросил я, уже иначе смотря на соседа.

— Случилось то же самое, что лишило тебя родителей. Война. Так что мы с тобой, в каком?то роде, родственники по несчастью. Понимаешь, о чем я говорю?

Улыбка сама пропала с лица, на глазах сами собой проступили слезы.

— Так что, друг, — сторож сделал плавный пасс здоровой рукой, и металлический браслет сам по себе всплыл над столом — кренясь, сильно подрагивая, он парил по самому настоящему волшебству! — Хочешь уметь так же?

Я закивал так часто, что голова чуть не отвалилась.

— Я научу, но будет одно условие. Никто не должен знать о наших занятиях. Даже директор. Даже няня и твой самый близкий товарищ.

— Но как тогда драться?

— Я же сказал — научу, — подмигнул мне, в общем то, не такой и страшный человек. Мой друг!

— А когда? — заерзал я на месте.

— Да хоть сейчас, — дядя Коля встал, попытался заглянуть под кровать, насколько хватило гибкости, и попытался что?то выудить тростью, безо всякого успеха. — А ну ка, малой, метнись на пол.