Сначала опешил от таких речей, а потом пробрало не на шутку, поэтому тоже высказал все что думаю, вызвав у него немое удивление. Нет, а чего он ждал? Что забьюсь в угол, перевернуть на спину и буду покорно демонстрировать пузо? Если уж начистоту, этот человек мне никто. Да я женат на его дочери, да я люблю ее, живу с ней, сплю с ней. Но его самого вижу первый раз в жизни. И если он считает, что имеет право начинать знакомство вот на такой ноте, то пусть и от меня не ждёт что-то иного.

Хм, хотя… Может я и зря послал его в далёкие дали. Когда наезжал напрямую на меня — было все равно. Но не сдержался, когда услышал, как нелестно отзывается об умственных способностях собственной дочери. Это моя Кристина, и я никому не позволю так говорить о ней. Даже ее отцу. Пусть привыкает.

Он кстати откровенно опешил, после того как я осадил его, настоятельно порекомендовав держать язык за зубами и следить за выражениями.

Ничего, проглотит. Он сам начал разговор в таком тоне.

Правда, растерянность быстро исчезла, и он холодно приказал проваливать из его машины, напоследок пообещав, что это не последняя наша встреча.

Я демонстративно отсалютовал, и, не удержавшись, подъ*бал его:

— Как скажете… папа.

Мужик чуть пятнами красными не покрылся, услыхав такую дурь. Но я не стал дожидаться ответной реакции и, засунув руки в карманы толстовки, не оборачиваясь, направился к подъезду. М-да, познакомились, так познакомились.

Рабочий день подошел к концу. Выйдя на парковку, услышал звонок. Кого там нелегкая принесла?

Каково же было мое удивление, когда на экране высветилось «Царь, просто Царь». Опять пообщаться захотел? Нашел новые аргументы, в пользу никчемности нашего брака? Разговаривать с ним нет никакого желания, но все-таки отвечаю:

— Здравствуйте, Алексей Андреевич, — в этот раз спокойно, сдержано.

Я много думал о нашем первом разговоре и пришел к выводу, что все было не так. И как бы он не давил, я мог повести себя по-другому, по-взрослому, скажем так. А то получилось, что вспылил как прыщавый подросток. А уж за своё «как скажете… папа» совсем стыдно. А вообще, закрадывается мысль, что с поговорку «с кем поведешься, от того и наберешься» — не просто так придумали. Похоже, Тинкины манеры плавно переползают на меня. Пока я пытаюсь переделать ее, она с тем же успехом меняет меня. Блеск!

— Здравствуй, Артем, — его голос тоже спокоен.

Между нами на несколько секунд замирает тишина, потом он продолжает:

— Предлагаю ту встречу считать пробной и попробовать начать по-другому.

Похоже, ему тоже не понравилось наше знакомство. Хотя может и врёт, придумал какой-то коварный план, чтобы развести нас. В любом случае, пусть говорит, что хочет. Больше не поведусь, не дам себя вывести.

— Отличная идея. И с чего начнем?

— Для начала предлагаю встретиться и все спокойно обсудить в неформальной обстановке. Без Кристины! — ее имя особо выделяет голосом.

Понимаю, что хочет пообщаться, прощупать, проверить на вшивость.

— Согласен.

— Отлично. Я знаю приличное место, сейчас забронирую на завтра столик.

— Не стоит, — у меня есть другая идея. Я знаю какая обстановка подойдет. Неформальнее просто не придумаешь.

Сидим на крыльце, потягивая коньяк, разговариваем. Андреич оказался нормальным мужиком. Я честно ждал от него напыщенных речей, и снисходительных взглядов. Напрасно.

И порыбачили, и поговорили, и посмеялись. Я извинился за первую встречу. И он, кстати, тоже. Хотя, чувствую, что присматривается, вопросы каверзные задаёт то и дело. Ну, так и я в долгу не остаюсь.

Вспоминаю, что забыл Кристине позвонить. Узнать, все ли нормально, чем занимается. Да и голос ее просто хотелось услышать.

Уходить не стал, звоню прямо при ее отце. Мне скрывать нечего.

Привалившись к перилам, поставил рядом с собой стопку и набрал номер.

Тишина. Не отвечает. Папаня насмешливо поднимает бровь, отводя взгляд в сторону. Знает, Черт старый, что его дочь не подарок.

Стиснув зубы, снова набираю ее номер.

Наконец отвечает, и я не в силах сдержать внезапно нахлынувшее раздражение спрашиваю:

— Тин, ты глухая?

— Нет, никак не могла телефон в сумке найти, — извиняющимся тоном произносит моя Головная Боль, и я понимаю, что она не трезвая.

Опять куда-то упорола??? Черт, как же бесят эти ее «выходы в свет».

— Ты где сейчас? — спрашиваю грубее, чем хотел. Андреич усмехается и качает головой.

— СНТ Овощевод!

У меня ступор. Полный. Всеобъемлющий.

— Какой на хр*н овощевод? — резко отталкиваюсь от перилл, стопка улетает куда-то в кусты.

— Пятый! — придурковато-бодрый пьяный ответ. Вот, зараза!

— Тин, ты издеваешься??? — непроизвольно начал мерить крыльцо широкими шагами, чтобы хоть как-то взять себя в руки. Жмурюсь, потирая переносицу.

— Не-е-ет, — тянет, явно пытаясь скрыть своё нетрезвое состояние.

— Что ты там делаешь?

— Огурцы поливаю, — серьезный, деловой ответ.

Абзац. Что она делает? Резко останавливаюсь, пытаясь понять, что за хр*нь твориться:

— Какие, мать твою, огурцы ты там поливаешь?!

Андреич еле сдерживается. Смешно ему. А меня рвет изнутри. Сам себе быка напоминаю, который, склонив голову вниз, копытом роет землю и думает на кого бы напасть.

Слышу, как дорогая супруга вопит, пытаясь узнать, про огурцы, а потом гордо выдает:

— Зозуля!

Папаша ее, прикрыв глаза ладонью, смеется в голос, попутно рекомендуя пороть бестолковую жену, а у меня пропал дар речи, и тик нервный начался.

Ладно, хоть Тинито с Семёновой оказалась, а то бы точно прибил. Прямо сейчас все бросил и поехал за ней, и закопал бы среди этих самых огурцов.

Кое-как отправляю ее спать. Хотя, наверное, хр*н послушалась. Упрямая как баран. Если бы не любил до одури, точно ж*пу напорол бы.

Сразу лезу в Интернет. Связь плохая, но мне все-таки удается прогрузить и найти на карте эти гр*баные коллективные сады. Раздражённо бросаю телефон на столик, окидываю взглядом поверхности, пытаясь найти свою стопку. Ах да, она же в кусты улетела! Злюсь еще больше, и отправляюсь на поиски, мысленно представляя, как сворачивают чью-то нежную шейку.

— Ну что, сынок? Во, деваха, да? — показывает большой палец, открыто насмехаясь и припоминая мою коронную фразу.

— Кто воспитывал, — огрызаюсь в ответ, еле сдерживая порыв, прямо сейчас рвануть в этот ср*ный Овощевод и выпороть ее. Зозуля, мать ее! Огурцы она поливает!

— Не нарывайся.

— Даже не думал.

Сижу на качелях, делаю вид, что смотрю в телефон, а сам наблюдаю за девками. Хороши! Что одна, что вторая.

Помятые, чумазые, притихшие. Машка в теплице засела, а моя над грядкой стоит поматываясь. Что, плохо? А нечего шампанское с мартини мешать, да ещё в таких количествах!

Тинка, похоже, уже все на свете прокляла, ковыряясь тяпкой в земле. С несчастным видом без энтузиазма рыхлит землю, бубнит себе под нос что-то, раздражённо отгоняя мошкару. Ничего! Трудотерапия для нее полезна. Сейчас поработает, поразмыслит, глядишь, в следующий раз головой думать станет.

То и дело ловлю ее разнесчастные взгляды. Она настолько нелепо смотрится посреди огорода, что еле сдерживаю улыбку, по-прежнему сурово хмурясь.

Вчерашняя злость из-за ее поступка улеглась, оставив после себя лишь иронию. До чего же она чудная. Вроде строит из себя царицу египетскую, а на деле ещё как ребенок. Вредный, упрямый, но безумно любимый ребенок.

Машка явно подцепила ветрянку, хотя надеется на аллергию. Наивная. Тинито смеётся, прикалывается над ней. Тоже наивная. Посмотрим, дорогая моя, что с тобой через пару недель будет.

Семенова всё-таки задаёт вопрос относительно моего приезда. Я молчу. Мне интересно, что скажет Кристина своей подруге. Какую версию моего появления выдаст. Чуть замявшись, она раскрывает правду. Впервые с момента нашей женитьбы она признается в этом открыто.

Сказать, что я удивлен — ничего не сказать. Бросаю в ее сторону быстрый взгляд. Она сидит, чуть смущённо улыбается. Сердце пропускает удар от выражения ее глаз. В них проскакивает что-то новое, тёплое. С трудом беру себя в руки, успокаиваюсь, боясь напридумывать того, чего нет.