Я тоже насторожился и нащупал пистолет под курткой. Примерно с минуту стояли и слушали, а потом до нас донеслись крики: «Демон! Демон!»

— Какого… жетончика, — пробормотал я, вглядываясь вдоль улицы. Из переулка, примерно в семидесяти метрах от нас, начали в панике выбегать жители. Кто-то поскользнулся на разбитых яйцах, упал и едва успел отползти в сторону, иначе его бы задавила толпа. По брусчатке покатились репа и лук. Побежали высвободившиеся из сломанных клеток куры и утки. Надрывно орали дети.

Пришлось прижаться к стене дома, дабы не сбили с ног. Урсула достала обломок клинка и взяла его обратным хватом, подставив запястье под мушкетон для опоры. Катарина тоже выхватила пистолеты: тяжёлый с картечью и кремнёвый револьвер с серебром.

«Демоны!» — вопила толпа. Передо мной мелькали перекошенные от испуга лица.

А потом из переулка вылетела громадная человекоподобная фигура. Разглядел детали не сразу, а только когда создание остановилось посередине улицы и начало осматриваться. Смуглая, как у бедуина, кожа, два с небольшим метра роста, косая сажень в плечах. И существо было мужского пола. Это было видно невооружённым взглядом, ибо между ног болталось кое-что размером с бейсбольную биту, а из одежды наличествовали только элементы доспехов: наплечники, набедренники, сегментные наручи, как у гладиаторов, рыцарские наколенники и налокотники, а ещё тяжёлый горжет. Все элементы крепились стальными кольцами прямо к коже, словно громадный пирсинг у мазохиста. Например, на наплечниках кольца на концах ремней были продеты сквозь кожу поверх рельефных грудных мускулов, оттягивая её, и казалось, шкура вот-вот порвётся. Я даже поморщился, представляя, каково это. Но для демона, похоже, это не было неудобством.

У него было тяжёлое лицо с глубоко посаженными глазами, густыми бровями, обветренными губами и мясистым крючковатым носом. Лысый череп блестел, как полированный бронзовый котелок. Демон был покрыт шрамами, словно его пропустили через центрифугу вместе с колючей проволокой.

— Что за хрень? — снова пробормотал я.

А создание близоруко сощурилось и заговорило громким хриплым басом:

— А-а-а! Вот вы где! Я уже обыскался!

Демон стукнул себя по груди, словно заправская горилла, и, басовито взревев, бросился в нашу сторону.

— Твою мать! — закричала Урсула и выстрелила в создание из мушкетона.

— Идемони! Идемони! — заголосила Катарина, несколько раз проведя дулом ото лба до кончика носа.

— Бля! — вырвалось у меня. Совсем забыл выкрутить фильтр магодетектора на максимальную чувствительность. Расслабился, дебилище прогрессорское!

Но думать было некогда, пришлось быстро достать пистолет и снять его с предохранителя.

Тем временем демон тяжело набрал скорость, уподобившись атакующему на арене быку, и преодолел уже половину расстояния. Катарина тоже быстро разрядила в громилу оба пистолета.

Демон даже не остановился, и только когда Лукреция выкрикнула: «Ланца дельсело», в неприятеля ударила молния, а по взмаху руки молчаливой Марты в него полетела бочка, притормозил, закрыв лицо руками.

— Па-а-а-да-а-аль! — раздался утробный не то рык, не то крик ярости.

— Идемони! — снова закричала храмовница, проведя горячим створом по переносице.

Неприятель заревел от боли, как тот же бык, которому в бок засадили раскалённое клеймо. Демон пригнулся и сбавил ход. Это дало мне возможность прицелиться и открыть огонь. Восемь патронов я всадил в него чуть медленнее, чем это возможно с автоматическим оружием. Вот что адреналин с человеком делает! Но всё равно демон даже не заметил пуль.

— Идемони! — раздалось рядом в очередной раз.

Тушу громилы охватило желтоватое сияние, а шрамы вспыхнули охрой, будто раскалённые угли. Демон попятился и начал трясти головой, словно его контузило. Я успел заменить магазин в пистолете и снова начал стрелять. И снова безрезультатно.

— Пепел! — прокричала Катарина.

— Да где ж я его возьму? — выругался я и начал лихорадочно искать глазами. Пока буду бегать по печкам и золу выгребать, нечисть очухается и кинется с новой силой.

— Тряпку дай! — раздался голос Лукреции за спиной.

Недолго думая, я оторвал рукав у рубахи и протянул волшебнице. Та быстро произнесла «фуэго», и по белому куску ткани побежали вперемешку зелёные, голубые и оранжевые язычки, но вместо того, чтоб осыпаться пеплом, ткань горела чёрным коптящим дымом и скатывалась в мутные капли.

— Что за дерьмо? — недоумевала подставившая ладони Катарина.

— Твою же мать! — процедил я. Как-то забываешь в средневековье, что существует синтетика, и именно из неё ещё на Земле была сделана моя одежда.

— Дай эту дерюгу! — прорычала Лукреция.

— Дебил! — обругал я себя и сконфуженно глянул на тряпку, в которую была завёрнута проклятущая рыбина, а затем встряхнул за край. Медная фигурка с открытым нараспашку ртом звякнула о мостовую, и поддавшаяся колдовству мешковина заполыхала, как и полагается натурпродукту. Но Катарина уже не стала ждать, а схватила пылающее полотнище и подбежала к одной стене дома. Там она забормотала молитву и быстро пересекла улицу, роняя на камни серый пепел.

Демон как раз оклемался, и, как ему полагается, бросился к нам, но ударился в светораздел, как в бронестекло. По незримой защите побежали золотистые волны.

— Не уйдё-о-ошь! — проронил демон и повёл толстой мускулистой шеей.

— Бежим! Надолго его не задержать! — прокричала Катарина.

Дважды повторять никому не пришлось, мы все дружно развернулись и помчались вдоль по улице. Примерно через сто метров я обернулся. Демон не стал биться о святую преграду. Он попросту начал долбить стену ближайшего дома. Под здоровенными кулаками лопнул кирпич, а потом и сама стена провалилась, словно её ломали отбойным молотком.

— Стой! Халумари! — проревел демон, отбежал к противоположной стене, разогнался и со всей дури навалился на потрескавшуюся стену плечом, словно тараном.

— Твою же мать! — выругался я, глядя, как кирпичная кладка начала медленно заваливаться, поднимая тучи пыли и громыхая на весь город.

Демон нырнул в образовавшийся проём, а вскоре выбил изнутри дверь в этом же доме, но уже по нашу сторону светораздела. Дверь перелетела через всю улицу, ударилась о стену противоположного дома и разлетелась на доски.

— Сто-о-ой! — послышался вдогонку хриплый бас; я не глядел, но в конце возглас сменился гневным: — Прочь с дороги!

Я остановился на мгновение, чтобы перевести дух, и оглянулся. Демону преградила путь троица женщин в хороших доспехах.

— Это орденская стража, — быстро проронила Катарина, — сейчас они его упокоят.

Размазавшиеся от скорости воительницы атаковали громилу, но не тут-то было. Он ударил наотмашь кулаком, и одна из храмовниц отлетела на руины недавнего дома, где осталась лежать, кашляя кровью и медленно шевеля ногами.

— Я вам не скудоумный грешень! — яростно взревел демон и подобрал оброненные меч и пистолет. Заговорённое оружие вспыхнуло в его руках золотистым пламенем, пытаясь отторгнуть демоническую плоть, но тот лишь сильнее стиснул рукоять в пальцах и выстелил. Вторая храмовница упала на брусчатку, держась за ногу. Пуля пробила мышцы навылет. Камни забрызгало кровью.

Громила попытался пнуть раненую под рёбра. Эффект был такой же, как от наезда автомобилем. Женщину отбросило на несколько метров. Одно радовало: вокруг воительницы возникла блеклая сфера, приглушившая удар, иначе ей бы переломало все кости и отбило все внутренности.

— Бежим! — прокричала Лукреция. — Она его не сдержит.

— Куда бежать? — быстро спросил я, наблюдая, как демон гонял третью храмовницу. Та была пошустрее своих соратниц и всё ещё стояла на ногах.

— В усадьбу! Там всякие колдовские вещи! Там весь отряд! Можно попробовать от него отбиться!

— Колдовские? — переспросил я и покачал головой. — Бежим в гильдию. Что бы ни случилось, надо получить разрешение. А потом отправимся к моим братьям. Предупредим их об опасности. Может быть, гранатомёт найдём.