Марина неожиданно рассмеялась:

— Ну вот, провели сеанс самобичевания! Что-то мы с тобой совсем расклеились! Так у вас говорят?

— Да. А еще — раскисли, разнюнились… Марина прыснула:

— «Нюни» — по-нашему… О! Да ты же знаешь теперь!

Генка знал. И стремительно покраснел.

Вдруг снизу послышалось:

— Тоже хочу нюни…

Генка с Мариной синхронно раскрыли рты и уставились на Люську Мордвинову, которая уже не лежала, а сидела и старательно вслушивалась в их разговор.

— Люся, ты в порядке?! — кинулся к ней Генка.

Та насупилась, как годовалый ребенок, и разревелась — тоже вполне по-детски, размазывая сопли по толстым щекам.

Генка отпрянул, оглянулся на Марину:

— Она что, совсем дурочкой стала?

— Мозг-то у нее в порядке, функции не нарушены, — сказала Марина. — Психически здорова. Даже джер, как видишь, в принципе понимать может. А вот память… Может, остались какие-то обрывки, но насколько много — не знаю.

— А восстановиться память может?

— В принципе, да. Стереть все начисто, как с компьютерного диска, очень сложно…

— Говорят, что и со стертого диска можно восстановить информацию, — вспомнил Генка.

— Вот видишь! А человеческий мозг — куда сложнее диска.

Люська, словно чувствуя, что разговор идет о ней, поднялась на ноги и неуверенно подошла к обнявшейся парочке. По Марине ее взгляд скользнул совершенно равнодушно, а на Генке остановился. Люська сначала сосредоточенно хмурилась, всматриваясь в его лицо, потом вдруг расплылась в улыбке:

— Ге-е-ена!

— Узнала! — одновременно ахнули Марина и Генка. Но Люська быстро потухла и, опустив голову, медленно и бесцельно побрела в лес.

— Что же нам с ней теперь делать? — спросил Генка.

— У тебя с собой бутылка, в которой сидела я?

Генка закинул руку за спину и нащупал в кармане рюкзака бутылочку из-под фанты.

— Здесь.

— Доставай! Теперь она в ней поедет! — сказала Марина.

«Закупорив» Люську, Генка с Мариной решили пообедать, прежде чем идти дальше.

Поглощая полюбившиеся прямоугольные котлеты, Генка не переставал думать о Люське. Что-то напоминало ему ее поведение. Ведь совсем недавно…

— Ох! — чуть не подавился котлетой Генка. — Марина! Люська — она же как Стас!

— Стас? — подняла брови Марина.

— Ну, Станислав, лодочник! Он вел себя почти так же!

Марина вскочила на ноги и звонко шлепнула себя по лбу:

— Ну, я и бестолочь! Нет, на моей психике определенно плохо сказалась вся эта история!

— Да что такое? — поднялся вслед и Генка.

— Я ведь тоже пыталась… кое-что узнать, покалечила Станислава… И тоже не подумала про возможную защиту!

Генка сокрушенно покачал головой, но говорить ничего не стал — только вздохнул.

— Ну да, некрасиво, — улыбнулась Марина, — неэтично. Но хотелось выяснить, что это за тип и откуда знает тебя. Не успела я ничего — он в сознание быстро пришел. А защита, видимо, сработала. Кто-то тоже грамотно его запрограммировал!

— Он же нас убивать вроде бы не собирался? — встрепенулся Генка. — Наоборот..

— Я и не говорю, что его кодировали те же. кто Людмилу! — сказала Марина, — У него все еще хуже.

— Почему? — удивился Генка.

— Потому что непонятней!

— Слушай… Все хочу у тебя спросить… Вот ты говорила, что у нас физиология одинаковая. А как же Герромондорр? Почему у него кровь зеленая? Почему тело его испарилось? Помнится, ты вздохнула с облегчением, когда услышала это.

— Да, Гена, я тогда обрадовалась. Но не из-за зеленой крови, а потому что его не стало. Что до крови… Кровь у джерронорров красная. Мы такие же люди, как и вы. Но… — Марина задумалась ненадолго, тряхнув огнем волос — У нас сохранилась легенда. Якобы давным-давно случалось уже подобное. Появлялись в Империи существа, ничем не отличимые от джерронорров, занимали большие посты — как правило, при дворе, влияли своими действиями на ход истории… Неспроста они, короче говоря, появлялись. А когда погибали — испарялись бесследно. Лишь тогда становилось ясно, что это были не джерронорры. Кто — неизвестно. Вот их кровь имела зеленый оттенок…

— Если легенды не врут, значит, Герромондорр — не джерронорр? Чей-то таинственный «засланец»?.. Чем дальше, тем интересней!

— И хорошо, что не джерронорр, — закивала Марина. — Я и поэтому обрадовалась тогда. Даже, думать противно, что среди нас могут быть такие подлецы!

Лес кончился неожиданно. Только что впереди маячили деревья, и вдруг — пустота, одно небо.

— Стой! — крикнул Генка, едва успев остановиться у самого края обрыва.

Марина подошла и встала рядом. Прямо под обрывом текла река, сделавшаяся здесь заметно шире и степенней. По другому берегу тянулся узкий луг. А сразу за лугом начинался город. Совсем земной, среднерусский — низенькие домики, сараюшки на окраине, двух-, трехэтажные здания дальше, вперемежку с серыми коробками промышленных корпусов и несколькими дымящими трубами, а в центре — здания посолидней и побольше, но все равно сирые и убогонькие, хотя и с претензией называться «центром».

От городка так и тянуло российской провинцией, причем буквально: сильно пахло луговым разнотравьем и рекой, чуть-чуть — пылью, слегка — навозом, едва ощутимо — дымком и свежим хлебом.

— Эх, Русь-матушка! — шумно выдохнул Генка. — И не покидал тебя будто! — Сказал и испуганно глянул на Марину: — А может, мы и впрямь через Переход на Землю вывалились? Ты же говорила, что есть еще два…

— Мы бы почувствовали, — покачала головой Марина. — Да и не может такого быть, чтобы с одной планеты на другую было три Перехода. Два — и то удивительно!

— Земля вообще удивительная планета.

— Чем же?

— Да хотя бы тем, что мы с тобой на ней встретились! — улыбнулся Генка.

Марина спорить не стала.

— Ну что, полетели? — сказала она. Генка скривился:

— Давай пешком, тут же недалеко!

— А река?

— Вплавь! Заодно и искупаемся… Да и одежду прополощем от пота!

Генка слегка лукавил — очень уж не хотелось ему снова «лететь», но здравый «смысл в его словах был, и немалый. Во всяком случае, Марина возражать не стала.

К реке они съехали на «пятых точках» по песчаному склону обрыва. Генка подошел к воде и опустил в нее руку:

— Тепленькая!

Марина молча стала разуваться. Сбросила один алый сапожок, другой… Генка почесал в затылке.

— Про обувь-то я и не подумал, — сказал он. — Да и рюкзак…

— Вот в рюкзак обувь и положим, — ответила Марина.

— А его? — Генка оценивающе посмотрел на противоположный берег. — Не докинуть…

— Докинешь! — подмигнула Марина. — Ты теперь и не такое можешь! Заодно и потренируешься.

Почему-то Генке от Марининого напоминания стало тоскливо. Открывшиеся в нем сверхъестественные способности не радовали его, а пугали — необъяснимостью своей, невозможностью, что ли?.. Еще он боялся опростоволоситься перед Мариной: а ну как долетит рюкзак лишь до середины реки, а то и вовсе ничего не получится?! Но делать было нечего — Генка развязал кроссовки, снял, сунул в рюкзак. Маринины остроносые сапожки уже алели в нем.

Завязав рюкзак, Генка поставил его перед собой. Пристально, словно прицеливаясь, посмотрел на другой берег. Перевел взгляд на рюкзак. Снова на берег — опять на поклажу… Зажмурился, представил рюкзак на зеленой травке луга, напрягся, мысленно «толкая» его… Медленно открыл глаза: перед ним было пусто. Марина захлопала в ладоши:

— Молодец!

Генка посмотрел за реку. Рюкзак лежал на лугу. Генка не смог сдержать улыбку:

— Получилось!

— Конечно! А ты разве сомневался? — Марина чмокнула Генку в щеку. — Ну, поплыли!

Она с разбегу бросилась в воду.

Плыть, несмотря на одежду, было приятно. Вода ласкала уставшее тело, покачивала, баюкала… Трое суток, не раздеваясь, без нормального сна и отдыха, в нервотрепке невероятных событий — измотали не только тело, но и душу. Генке хотелось расслабиться, лечь на спину, отдаться течению и не думать о том, что ждет их в чужом городе..