С неожиданно вспыхнувшей надеждой Гутторр зашагал в кузню. Там достал из укромного, защищенного Силой тайника алмазный шар. Скорее даже не шар, а многогранник — только граней у него было столько, что даже с помощью Силы нелегко было их сосчитать.

Из кармана рубахи он достал белую тряпочку, осторожно развернул. Брезгливо поморщившись, взял с нее прядь сальных волос, срезанных им в бане с предполагаемой наследницы престола, и положил внутрь шара, который пропустил пальцы Гутторра беспрепятственно. Шар медленно оторвался от стола, завис над ним и начал вращаться. Сначала неспешно, затем все быстрее и быстрее — пока блики от его граней не превратились в сплошное радужное мерцание.

Гутторр подключил сознание к ауре шара и застонал: волосы принадлежали дочери Императора джерронорров Турронодорра!

Гутторр вышел из кузни и тряхнул головой. Прочь гнилые мысли! Нужно делать дело, претворять задуманное в реальность!

Он обошел кузницу и воздел руки над освещенной звездами травой. Пласты дерна беззвучно разошлись в стороны. Из-под земли медленно поднялся темный силуэт катера. При таком освещении судно казалось огромным и мощным — на самом же деле выглядело как старая рыбацкая лохань — только космическая… Впрочем, внешний вид скрывал истинные возможности. По сравнению с этим катером джерроноррские и даже анама-дянские — были всего лишь шаландами!

Воспользовавшись Силой, Гутторр наполнил трюм и часть пассажирского салона плодами турплюка. С помощью той же Силы поменял свою черную одежду на неприметное серое и мятое одеяние — то ли портового грузчика, то ли сельскохозяйственного рабочего. Вошел в катер, сел в кресло и сосредоточился, рассматривая внутренним взором наилучшие вероятностные линии Грядущего. Он не был всемогущим, поэтому не мог видеть и творить сколько-нибудь отдаленное Будущее. Но ближние варианты его наблюдать умел… Сделав выбор, Гутторр удовлетворенно кивнул и поднял катер в звездное небо.

Он рассчитал все так, что вынырнул из межпространства в одно мгновение и почти в одной точке с «Яростью». Еще немного — и оба судна растворились бы в яркой аннигиляционной вспышке. Но катер Гутторра лишь чиркнул по обшивке крейсера. Впрочем, этого было достаточно, чтобы «Ярость» вспучилась мгновенно коконом защитного поля, которое исчезало в межпространственных Прыжках, отбрасывая скорлупку катера, словно камень из суперпращи. Гутторр сразу включил сигнал бедствия. Анамадянский крейсер замер, словно принюхиваясь, затем потянул к себе катер силовым потоком и, разверзнув зев транспортного шлюза, всосал его в себя, как глоток коктейля через трубочку.

Гутторр предстал перед Туриными обескураженным и полным раскаяния.

— Простите, простите, — лепетал он, усиленно моргая. — Не хотел… Я рассчитаюсь, не губите!

— Как же вы собираетесь с нами рассчитываться? — усмехнулся Евгений.

Гутторр воровато огляделся и зашептал:

— Турплюка дам! Много. Шесть плодов. Хотите — восемь!

— А почему не семь? — хмыкнул Генка.

— Нечетные цифры не люблю, — поморщился Гутторр.

— Вы что, контрабандой занимаетесь? — сухо поинтересовалась Ева.

— Да какая контрабанда? — заозирался «нарушитель». — Со своего огорода… На хлеб, на железо. Кузнец я… Гутторром зовут.

— Стало быть, вы с Леггерры? — спросил Зукконодорр.

— Ага, с нее. Отпустите, а?

— Мы-то отпустим, никто вас не держит. Вы ведь сами подали сигнал бедствия!

— Да я случайно — испугался просто, когда об вас шмякнулся… Надо же! Не слышал ни разу, чтобы вот так напороться можно было!

— М-да, случай маловероятен, — многозначительно посмотрел на «контрабандиста» Евгений.

— Думаете, что я специально? Зачем?! — испугался тот.

— Откуда мне знать? Например, чтобы проникнуть на наш корабль.

— И что мне? Зачем? Не террорист я, железо кую, торгую помалу, овощ выращиваю… — залепетал Гутторр. — Да вы гляньте в мою лодку! Там плоды только…

— Межзвездный катер у простого кузнеца-огородника? — усмехнулся Зукконодорр.

— Какой там катер! Лоханка! По случаю взял — даром почти. Раньше-то я на космодроме работал… Да вы гляньте!

— Видел, видел, — отмахнулся Евгений. — Но в чудеса я мало верю.

— А зря, зря! — Глаза Гутторра вспыхнули. — Вот у нас чудо в селе было! Лекк, рыбак наш, посуду вчера на берегу нашел. Пустая бутылка ненашенская. Он ее мальцу своему и отдал. А тот в костер ее бросил! А из бутылки баба выпала!

— Какая баба? — вздрогнула Ева.

— Обычная баба — только толстая и грязная. Мальцы испугались, а я взял ее, домой привел. Дурная баба — глаза навыкате. Не помнила ничего, не говорила, мычала только. Я ее вымыл, турплюком накормил, она и очухалась.

— И что рассказала? Как в бутылку попала? — осторожно спросил Зукконодорр.

— Не, ничего… Мало что помнит… Сказала, что не от нас, с другой планеты. Украли ее, похоже. Может, продать хотели — баба-то справная.

— И она сейчас у вас? — ахнула Ева.

— У меня. Спит, отдыхает… Ева сказала Генке:

— Сынок, побудь пока здесь, угости чем-нибудь гостя.

Затем поманила мужа рукой, и они вышли из ангара.

— Как ты думаешь, он говорит правду? — спросила она, когда переходной люк закрылся.

— Похоже на то, — пожал плечами Зукконодорр.

— Ты и впрямь веришь в такие совпадения?

— А что остается?

— Прощупать бы его… — неохотно выдавила Ева.

— Была бы Сила! — вздохнул Евгений.

— Неужели у него Людмила?

— Думаю да.

— Что будем делать?

— Как бы то ни было, надо забрать ее в любом случае!

— Согласна… А если это ловушка?

— Когда мы с тобой боялись риска? — Турин обнял жену.

— Да, но теперь с нами Гена.

— Он уже мужчина. И он — джерронорр, Избранный.

— У него тоже пропала Сила.

— Это меня и беспокоит. Нас будто всех выключили — Туриных… Но рано еще ставить на нас крест!

— Ты сказал — Турины… Так приятно… Без Силы я еще больше чувствую себя землянкой.

Ева прижалась лбом к груди мужа. Когда супруги вновь появились в ангаре, «гость» сидел за маленьким столиком и пил земной кофе.

— Мм! Вкусно! — мотнул он чашкой, заметив вошедших.

— Рады, что вам понравилось, — сказала Ева.

— Мы хотим кое-что обговорить с вами, — сказал Зукконодорр.

— Я готов, — сделав последний глоток, отставил чашку Гутторр.

— Вы хотите, чтобы мы отпустили вас?

— Да! — вскочил из-за столика «гость».

— И вы, конечно же, не против, чтобы этот маленький инцидент остался между нами?

Гутторр усиленно закивал.

— Тем более ваша… мм… коммерческая деятельность, разумеется, не нуждается в огласке?

— О! — закрыл глаза ладонью Гутторр. — Я прошу вас!

— Хорошо. Все три ваших желания мы выполним. В обмен на одно наше.

— Слушаю! — воспрянул духом «контрабандист». — Хотите — двенадцать плодов!

— Нет, — усмехнулся Турин, но сразу стал очень серьезным: — Вы отдадите нам эту женщину.

— Ну-у-у, — протянул Гутторр. — Это же не кусок железа и не овощ… Что значит — отдать? А если она не захочет?

— Главное, чтобы захотели вы. С ней мы сами договоримся.

— Если она согласится без принуждения… И если вы обещаете обращаться с ней хорошо…

— Вас это действительно волнует? — жестко спросил Зукконодорр, глядя в упор на собеседника. — Может, подумаете о своей судьбе?

— Волнует, конечно, волнует! И моя судьба, и жизнь этой несчастной девушки. Почему нет? Или у меня совсем нет совести, если я торгую собственным турплю-ком? — Гутторр сделал вид, что обиделся.

— Ладно, совестью тоже можно торговать, — махнул рукой Зукконодорр. — Я не про вас конкретно. Но сейчас не до душеспасительных бесед. Летим к вам!

— А товар? — попытался возразить «контрабандист», потом махнул рукой: — Хорошо, будь по-вашему — летим!..

Крейсер, разумеется, оставили на орбите Леггерры. Договорились, что шлюпка Гутторра останется пока на «Ярости» — на всякий случай. После того как «кузнец» отдаст девушку, Турины обещали доставить его на «Ярость» и отпустить на все четыре стороны вместе с «шаландой». Тот поворчал для порядка, но особо спорить не стал.