— Всё, достаточно на сегодня, — вдруг сказал Геннадий. — Сойдёмся на ничье, согласен?

Я удивился такому повороту, но возражать не стал. Мне тоже порядком надоела эта драка, хотя силы я ещё ощущал в теле.

— Ты молодец, — похвали меня Геннадий, — ты хорошо обучен, твоя энергия сильна, но технику ещё надо оттачивать. И внутреннего покоя не хватает. Ты постоянно утрачиваешь концентрацию. Один раз пропустишь удар — и всё, становишься грушей для битья. Но потенциал у тебя высок. Будешь тренироваться каждый день — добьёшься многого.

— Что это было? — спросил я. — Эти удары в воздух — это что такое? Я никогда не слышал о подобной технике.

— Альфа-энергия, «энергия неба». Насколько я знаю, у тебя тоже открыт этот канал, но ты пока не умеешь в должной степени управлять с ним. Мы подыщем тренера, который раскроет твой потенциал. Мастеров, обучающих владением «энергией неба» мало, но мы что-нибудь придумаем.

После того, как мы с Геннадием Михайловичем (который снова зачем-то сопровождал меня лично) съездили в клинику и у меня взяли кровь на анализ, я отправился домой за вещами. Геннадий Михайлович на своём лимузине довёз меня до дома, но обратно в усадьбу мне предстояло добираться самостоятельно, поскольку у Геннадия имелись другие дела. Добираться отсюда до усадьбы было не самым простым занятием. Ехать приходилось с пересадкой, да и автобус ходил только до ближайшего посёлка, а от конечной до загородного особняка Востряковых требовалось топать ещё километра три. Дорогу знал хорошо и уверил Геннадия, что не заблужусь. Тот на всякий случай дал мне номер своего телефона.

Я поднялся на лифте на свой этаж, прошёл по коридору и, оказавшись возле двери, стал шарить в кармане, выуживая оттуда ключи. Шаги. Я обернулся.

— Добрый день, Артём, — в коридоре стояла Мария Оболенская, одетая в чёрный кожаный плащ, её глаза были спрятаны под солнцезащитными очками. Судя по тому, что одна дужка крепилась к гарнитуре, на очки выводился интерфейс смарта, позволяющий зрительно управлять функциями. Читал два года назад про такие, тогда это было ноу-хау, а сейчас они уже использовались повсеместно. А у спецслужб наверняка были какие-то продвинутые системы.

— Э… Здрасьте, — я немного растерялся от её столь неожиданного появления.

— Узнала, что вас выпустили под залог, — Оболенская подошла ближе. — Родственники постарались или род?

— Следите за мной? — спросил я.

— Вы забыли, что на сегодня у нас назначена встреча.

— Я всё рассказал, больше мне нечего неизвестно, — я инстинктивно огляделся по сторонам. Мне не нравилось появление здесь агента. Если меня схватит ГСБ, Востряковы уже не помогут. Вот только бежать было некуда, да и у подъезда меня наверняка уже ждут. Похоже, я встрял.

— Не волнуйтесь, это не допрос, — сказала Оболенская, заметив, что я нервничаю. — Просто разговор. Мы хотим вам помочь, Артём.

Девушка стояла напротив и словно сканировала меня взглядом сквозь чёрные очки. Руки она держала в карманах плаща.

— Извините, но мне пока помощь не требуется, — ответил я, стараясь сохранять видимое спокойствие и судорожно думая, как отвязаться от этой барышни.

— Уверены? Так вы уже знаете, кто убийцы твоего отца?

— Это имеет значение?

— Короче, Артём, хватит вилять, — резко изменила манеру Оболенская. — Это неофициальный разговор и не допрос. Считай, я тут как частное лицо. Ну так что, будешь строить из себя недотрогу или пообщаемся по-человечески? Если не хочешь, я настаивать не буду. Могу уйти. Вот только ты тогда не узнаешь, почему погиб твой отец. И вообще, со мной лучше дружить, особенно в той ситуации, в которой ты оказался. Учти это, прежде чем ответить.

Последние слова заставили задуматься. Похоже, меня арестовывать не собирались. И если Оболенская не соврала, и она знает что-то про убийц моего отца, пожалуй, не стоит отказываться от этой информации.

— Ладно, говорите, что хотели, только быстро, — сказал я. — Я тороплюсь.

— Не здесь. Пошли на балкон.

Мы вышли на просторный балкон, куда вела дверь из коридора. Здесь имелась пара лавок и мусорка с пепельницей. Был и выход на лестницу, которой, впрочем, редко кто пользовался в двадцати пяти этажном доме. Отсюда открылся вид на внутренний дворик с фонтаном и парк, разбитый на площадке на уровне четвёртого этажа. Ветер дул прохладный, он продумал мою толстовку, заставляя ёжиться.

Мы сели на скамейку, Оболенская сняла очки и положила в карман плаща.

— Так зачем вы меня выслеживаете? — спросил я.

— Можно на «ты», без официоза.

— Как скажешь, — пожал я плечами. — Так значит, ГСБ выяснила, кто убил моего отца?

— Есть некоторые подозрения, — она достала из внутреннего кармана пачку сигарет, вытянула одну и закурила. Под плащом я заметил рукоять пистолета.

— И кто же это сделал?

Мария откинулась на спинку скамейки, затянулась:

— Скорее всего, князя Вострякова заказал кто-то из Голицыных.

— Голицыны? Это же крупный московский род. Зачем им это?

— Из-за монополии на производство оружия. Голицыны держат почти всю оборонную промышленность страны. У Востряковых есть оружейный завод, Голицыны хотят заполучить завод себе, но Востряковы продавать не желают. Всё просто. Эдуард Востряков противился данной сделке — его убрали, чтобы запугать остальных членов семейного совета. Полагаю, скоро снова состоятся переговоры, и тогда завод продадут. Если нет, вероятно, погибнет кто-то ещё. Так будет продолжаться до тех пор, пока Голицыны не получат то, что хотят.

— Вот сволочи, — хмыкнул я. — Ну арестуйте их тогда.

— Арестовать? — Мария тихо рассмеялась и снова затянулась. — Шутишь, наверное? Арестовать Голицыных, у которых на побегушках сам канцлер? Да и доказательств нет. Всего лишь предположение, которое может подтвердиться… или не подтвердиться. Надо проверить.

— И ГСБ решила поставить меня в курс дела?

— Это не ГСБ, а я решила. Десять лет назад Голицыны сделал почти то же самое с моим родом. Они убили несколько старших членов семьи и вместе со своими боярами за бесценок скупили часть наших активов. То же самое ждёт и Новгородское княжество. Голицыны прибирают к своим рукам все государственные посты, сажают подконтрольных роду себе людей, а те покрывают их грязные дела. Голицыны долго ждали, что «НовАрма» обанкротится, но у них слишком хорошие заказы из-за рубежа идут. Видимо, теперь Голицины решили действовать по-чёрному. Ну а ты — один из тех, кто заинтересован в том, чтобы преступники были наказаны. И я тоже заинтересована. Мы на одной стороне, Артём, тебе не стоит меня бояться. Наоборот, надо действовать сообща.

Всё сказанное выглядело весьма любопытным. Я никогда об этом не слышал. Я был далёк от политики и от подковёрных игр больших кланов. Уровень жизни в Великом Новгороде был достаточно высок, а про организованную преступность я читал только в новостях из каких-нибудь неблагополучных княжеств, вроде Галицко-Волынского или Молдавского. Там да, такое встречалось сплошь и рядом, а у нас я даже не слышал ни о чём подобном. Но оказалось за этой ширмой порядка и процветания творятся ужасные вещи. И сейчас меня пытались втянуть в эти разборки. Конечно, я хотел отомстить за отца, но кто бы мог предположить, что для этого надо пойти против одного из самых влиятельных княжеских кланов Союза?

— И всё же я не понимаю, — сказал я, — почему вы мне всё это рассказываете? Я — никто и звать меня никак.

— Ты — сильный энергетик, и у тебя есть боевой опыт — нет так уж и мало, — Мария последний раз затянулась и ткнула недокуренную сигарету в пепельницу, что стояла между лавками. — Мы не просто так пришли к тебе. ГСБ нужны такие люди. Среди нас много выходцев из знатных родов, мы стоим на страже порядка, который в последние годы сильно пошатнулся благодаря действиям отдельных лиц.

— Так ты вербуешь меня?

— Что-то вроде того. Конечно, ты можешь остаться слугой Востряковых, как и твои родители. Тебе же, наверное, уже предложили такой вариант, так ведь? А можешь обрести независимость и пойти дальше, чем простой княжеский дружинник. Тебе решать. И ты ведь хочешь отомстить за отца?