— Хорошо. Часто ты к ней ездишь, смотрю. В среду, вчера ездил…

— Ну так сестра вообще-то… хоть и сводная.

— И с Лёхой у вас опять в воскресенье чуть до драки не дошло. Он сказал, что с Ириной общался, а ты стал угрожать ему.

— И что?

— Да так… Просто рассудил: раз уж ты о ней так печёшься, может быть, подумаешь, с кем её помолвить?

— В смысле? Какой помолвить? Ей вообще-то учиться надо, — недовольно произнёс я.

— Этот так, на будущее. В принципе, помолвить и заранее можно.

— Да что вы к ней все прицепились? Может, оставишь её в покое, пусть сама решает свою судьбу?

— Ладно, не бери в голову, — усмехнулся Николай, увидев мой напряжённый вид. — Тебе, кстати, тоже надо подумать о подходящей партии. По-хорошему, это отец должен делать, но отца — нет, придётся нам с тобой самим решать. А то ты ведь один остался свободный.

— И что предлагаешь? — я снова сел в кресло и облокотился на стол. — Есть кто на примете? Или как это вообще у вас делается?

— Да очень просто. Договариваемся с другим родом. Если мы не против и они не против, тогда — помолвка, а спустя год-другой, ну или как получится — свадьба.

— И с кем мы можем договориться?

— Вариантов — масса. Главное, чтобы у вас было равное положение в обществе. Лучше всего заключить брак с представительницей княжеского рода, но можно — и боярского, если род сильный и приданое хорошее. Желательно укреплять отношения с теми родами, с которыми мы уже дружим. Но можно объединиться с кем-то ещё. Тут надо продумывать стратегию. Моя жена, например — княжна Островская. Востряковы с Островскими — партнёры. Из псковских князей мы сотрудничаем с Репиными и Шаховыми. А если хочешь жену из местных, то либо Залесские, либо Белозёрские.

— Белозёрские?

— Ну да. Тебе же дядя говорил, мы с ними партнёры? У нас договоры. Они нам нефть и газ гонят по малой стоимости, а мы им строим объекты. Ах да, твоё знакомство с Белозёрскими началось не лучшим образом, — оскалился Николай. — Ну ничего, не переживай. Они на нас обиды не держать.

«Ага, только убить пытались. А так, не держат обиды, конечно!» — подумал я. Николай не знал, что Белозёрские наняли боевиков, чтобы покромсать меня в капусту, но я и не собирался пока говорить ему. Вначале сам побеседую с Белозёрскими, посмотрю, как отреагируют.

— А с ними никакого предприятия совместного не держите? — спросил я.

— Пока нет. Есть, конечно, проект в планах. Отец считал, что нам тоже нужно развивать нефтегазовую отрасль. Начать хотя бы с доли в ННПЗ. Но пока всё заглохло. Не знаю, может быть, когда всё уляжется, возобновим переговоры. Я, по крайней мере, надеюсь это сделать, а ещё я хотел бы…

Николай забыл о делах, и с увлечением принялся рассказывать о собственных идеях развития семейного бизнеса. Мне эта тема тоже показалась интересной, и я захотел выведать у брата, как можно больше. Но скоро наш разговор прервали.

На веранду вышла камеристка нашей бабушки, Анны Васильевны — крупная щекастая женщина, замкнутая и нелюдимая. Я её помнил с детства: пятнадцать лет назад она была такой же, ни капли не изменилась. Мы с ребятнёй часто прикалывались над ней, а кто-то даже поговаривал, что в свои пятьдесят она ещё ходит в девках.

— Прошу прощения, — обратилась она к Николаю. — Артём, Анна Васильевна желает видеть тебя в своём кабинете.

— Сейчас буду, — я поднялся с кресла.

— Тебе образование надо получать, — сказала Николай напоследок. — Сейчас семье нужны управленцы. Компания растёт и множится, персонала нужно много, а членов рода и дружинников не хватает, приходится со стороны брать массу народа, которого мы не знаем. Ты теперь — часть рода и, как и все мы, должен работать ради процветания нашего общего дела. Ну ладно, это уже отдельная тема. Иди, бабушка ждёт.

Кабинет Анны Васильевны, как и весь дом, был выдержан в старинном стиле. На оклеенных зелёными обоями стенах висели портреты в массивных деревянных рамках с потрескавшейся от времени позолотой.

Книжный шкаф упирался в потолок. Древесина была очень старая, как и содержимое шкафа: тома в обветшавших переплётах, которые, вероятно, застали ещё первых Востряковых, важно и тоскливо взирали на нас с полок, словно понимая, что теперь их единственное предназначение — не нести знания и мудрость веков, а всего лишь украшать богатое жилище.

На массивном дубовом столе стоял жидкокристаллический монитор, а рядом с ним — статуэтка из оникса, другие статуэтки и вазочки поселились на полках в шкафу, на криволапом комоде в углу, на камине. На тумбе под одним из окон росли цветы. Высокие двустворчатые двери вели из кабинета в смежную комнату, где виднелись туалетный столик и огромное зеркало в позолоченной оправе.

Анна Васильевна сидела в огромном кресле спиной к окну и читала книгу. На столике рядом располагались чашка, сахарница, заварной чайничек и посудина с вареньем, расписанные под хохлому. Когда я вошёл, бабушка окинула меня взглядом поверх очков.

— Рада, что навестил, Артём, бери стул, садись сюда, — произнесла Анна Васильевна в ответ на моё приветствие. — Слышала, ты тренируешься? Как проходят занятия? Не сильно тебя мастера гоняют?

Я взял стул и сел напротив бабушки.

— Не жалуемся. Бывало и хуже, — ответил я. — Мне нравится тренироваться.

— Молодец, внучик, всё правильно, — её морщинистое лицо озарилось добродушной улыбкой. — Тренировки — путь к чистоте разума и внутренней гармонии. А где чистота и гармония — там сила. Все эти годы я наблюдала, как ты рос, я верила, что тебе уготована особая роль, и никогда не разделяла взгляды моих мужа и сына на твой счёт. Если уж послан отпрыск, то какой бы он ни был — в нём течёт наша кровь, и мы должны её беречь. Но кто я такая, чтобы указывать мужчинам? — бабушка улыбнулась, но на этот раз с тоской. — Но Вселенная даровала тебе силу, Артём, справедливость восторжествовала, скоро тебя официально объявят членом семьи.

Она отложила книгу на столик, надела другие очки и внимательно оглядела меня своими подслеповатыми глазами:

— Ты похож на своего отца больше, чем я думала. Все вы похожи: ты, Алёша, Коля. Во всех вас одна кровь.

«Вот только характеры разные», — подумал я. Николай пёкся о процветании семьи, он был полон идей, горел желанием развивать бизнес, к чему-то стремился, а Алексей, кажется, стремился только гулять и бухать.

— Рад это слышать, — сказал я из вежливости.

— А ты заходи как-нибудь, бери книги почитать, — она указала на шкаф. — История рода, как-никак. Ты должен её знать… Так, ладно, о чём это я… Недавно сон видела. Сны обычно растворяются, словно туман, а этот — перед глазами до сих пор, как живой. Видела я, как ясный сокол низринулся с неба, и началась битва великая с тьмой. Со всех сторон тьма обступала, а он сражался с ней. А потом это оказалась не тьма, а вражеские рати. Я сразу поняла смысл увиденного. Знак это — знак того, что род вновь обретёт величие и врагов своих изничтожит. А потом узнала, что у тебя появилась сила. Сколько каналов у тебя открыто?

— Все четыре, Анна Васильевна.

— Все четыре… — задумчиво повторила она. — Это хорошо. В нашем роду давно таких не было. Очень давно. Уже и не помнит никто, когда последний раз рождался энергетик с четырьмя каналами. Быть может, это тоже знак? Что если Ладога снова возвысится, и не мы новгородцам будем кланяться, а они — нам, а? Эх, мечты. Мой-то род тоже от ладожских ведёт родословие. Знаешь ведь, из какого я рода? Островские, как и невестка моя нынешняя. Только они во Пскове, а вы здесь. Но кровь-то одна! Нельзя забывать. А ты, Артём, прилежно учись. Это важно очень. Род должен гордиться тобой.

— Я понимаю это и приложу все усилия.

— Чувствую, близок мой час, Артём, — продолжала бабушка, которой явно хотелось с кем-то поболтать, и теперь она отрывалась на мне. — Сердце пошаливает, а врачи эти, шарлатаны, только руками разводят и таблетками пичкают. Но им не дано понять. А я знаю: каждому отведён свой час. И даже рада этому, поскольку скоро моё сознание сольётся со Вселенной, скоро это бренное существование окончится. Да, да, не удивляйся, твоя бабушка в эту ерунду про ад и рай не верит и никогда не верила. Истину я познала давно… — она печально улыбнулась, словно от приятных воспоминаний. — «Община третьей ступени познания» — слышал про такую? В молодости я увлекалась, как их теперь обозвали, оккультными практиками. На пути моём встретился человек, и человек этот показал истину. Он общался с самими просветлёнными, — княгиня подняла указательный палец. — Ты знаешь, кто такие просветлённые?