— Еду в поместье, — ответил я.

— Заезжай домой, отформатируй жёсткий диск своего компьютера и очисти облачные хранилища. Их могут просматривать. После этого возвращайся в Новгород. Как будешь в центре, набери меня, я сориентирую, куда ехать дальше. Тебе грозит опасность.

— Куда собрался? — Николай стоял на крыльце, сунув руки в карманы своих белых штанов.

— На встречу, — я открыл дверь машины и уже собирался сесть за руль, но Николай своим внезапным появлением отвлёк меня.

Приехав после свидания, я забежал домой и по совету Оболенской стёр все данные с жёсткого диска и из облачных хранилищ, а теперь собирался снова ехать в город. Понятия не имел, что мне угрожает. От Марии добиться не удалось ничего, но просьба была столь настойчива, что сразу становилось ясно: случится что-то нехорошее. И я не знал, чего опасаться больше: неизвестной угрозы или агентов ГСБ с их мутными замыслами.

— Что за встреча? — тон Николая был резче обычного. Складывалось ощущение, что брат знает такое, что знать ему не полагалось, или в чём-то меня подозревает.

Мне всё меньше нравились подобные допросы. Второй раз за неделю — это уже слишком. Я даже подумывал, не поселиться ли отдельно, когда получу свою долю наследства. Возьму отцовскую квартиру (особняки пусть забирают и делят, как хотят — на фиг не нужны) и перееду туда вместе с Ирой. Но имелись две проблемы: во-первых — тренировки, из-за которых придётся мотаться сюда каждый день, а во-вторых — безопасность. Здесь спокойнее. Не надо думать о том, что ночью нагрянут враги и зарежут тебя во сне.

— С девушкой встречаюсь, — я почти не соврал. — Вернусь поздно, не ждите.

— А ты разве не со свидания только что?

— И? В чём проблема?

— Ладно, допустим. А в пятницу куда ездил?

— Дела были в другом городе, — я решил говорить максимально честно.

— Что на этот раз за дела?

— Встречался с одним учёным. Это касается моего состояния и галлюцинаций.

— Галлюцинаций? Ты ничего про них не говорил.

— Ты и не спрашивал. Судя по всему, последствия контузии, но точно непонятно. Пытаюсь выяснить.

— Почему не сходить в нашу клинику? Если всё так серьёзно, тебя надо обследовать.

— Много в нашей клинике узнали по поводу моих каналов и моего состояния? Нет. Даже головные боли не вылечили. Вот и пытаюсь найти людей более компетентных в данных вопросах.

— Если у тебя такие проблемы, надо было поставить в известность в первую очередь меня.

— Честно говоря, не хотелось об этом распространять.

— То есть посторонние люди знают, а собственная семья — нет? Ты, кажется, забыл, о чём мы с тобой разговаривали в понедельник?

Я с упрёком посмотрел на Николая:

— Долго меня допрашивать будешь? Я опаздываю.

— И мне не нравится, что ты в город ездишь без охраны. Ты знаешь, как опасно сейчас. Голицыны непонятно, что предпримут. И от старика Борецкого можно ожидать чего угодно.

— Я в одиночку справился с пятнадцатью дружинниками. Думаешь, охрана нужна?

Конечно, я был бы не против дополнительно охраны, вот только не хотелось, чтобы родственники знали о каждом моём шаге, поэтому предпочитал одиночество.

— Все старшие члены семьи ездят с дружиной, даже Лёхе приставили охрану вне академии. И тебе надо. Завтра поговорим об этом. Нам с тобой многое надо обсудить касательно твоего будущего. Ладно, езжай.

В этот раз от брата отвязаться получилось, но вот фраза по типу «нам надо серьёзно поговорить» никогда ничего хорошего не сулила. Ещё и Мария что-то мутное замыслила. Я полагал, что её звонок связан с моей поездкой в Старую Руссу. Но самое главное, что вызывало мои опасения — то, что меня начнут шантажировать и принуждать к сотрудничеству.

Разумеется, оружие было при мне: шашка — на заднем сиденье, телескопическая дубинка — в сложенном виде за ремнём брюк, скрытая пиджаком.

Когда я вырулил на трассу, на улице было уже совсем темно. До Новгорода же добрался практически ночью, в двенадцатом часу.

Остановив пакетник на улице рядом с кремлём, позвонил Оболенской.

— Ты где? — спросила она. — В центре? Хорошо. Ты на чём сейчас?

— Серебристый пятидверный «Карат».

— Номер какой?

— Не помню я. Это машина брата.

— Ладно… — Мария сделала паузу. — Слушай внимательно. Подожди минут десять, а потом езжай по адресу улица Орловская пятьдесят три. Это высотка. Увидишь её, когда подъезжать будешь. Въезд на подземную парковку тоже найдёшь, он прямо с улицы. На охране пропустят без вопросов. Спускаешься на минус второй уровень, становишься на свободное место и ждёшь. Задача ясна?

— Да.

— Действуй.

По навигатору я легко добрался до нужного дома, въезд на подземную парковку тоже нашёл быстро. Охрана ничего не спросила — передо мной без разговоров подняли шлагбаум, и по пандусу я съехал на минус второй уровень, где и припарковался на свободном месте.

Звонок.

— Так, ты уже тут. Хорошо. Езжай в секцию шестнадцать и вставай у стены. Там слепая зона.

Я послушался и заехал на участок, который, по словам Марии, не просматривался камерами видеонаблюдения. Буквально через минуту рядом оказался тёмно-бордовый «Пэйкан» — иранский седан представительского класса с угловатым кузовом и широкими передними фарами.

Тонированное стекло опустилось. За рулём находилась Мария Оболенская.

— Садись в мою машину, — сказала она. — А эту оставь здесь. За тобой следят. Первым делом надо сбросить хвост.

Я взял шашку и пересел на переднее кресло «Пэйкана».

— Кто следит? — спросил я. — Что за опасность мне угрожает?

— Имей терпение. Всё расскажу. За тобой следят многие, в том числе твоя семья.

— Брат установил слежку? Хм. Что ж, стоило ожидать.

— УВР — тоже.

— Разведка? Почему? Что им от меня надо?

— Скоро всё узнаешь, — Мария вдавила педаль газа, и мы выехали по пандусу обратно на улицу.

— И куда едем?

— Говорю же, надо сбросить хвост. Поплутаем по городу.

— А вы разве не заодно с УВР?

— С разведкой? — Мария беззвучно рассмеялась. — Нет, мы не заодно.

Она нажала на кнопку гарнитуры, которая, судя по всему, была от рации:

— Внимание. Выезжаем на Псковский проспект. Объект обнаружен?

Что ей ответили, я не слышал.

Мы выбрались на проспект и помчали в северном направлении. Машин было мало, на светофорах стояли редко, и минут через пятнадцать оказались в промышленной зоне. Тут Мария свернула не улицу поуже. Теперь мы ехали вдоль каких-то предприятий. Вскоре дорога совсем опустела, ограды заводов сменились зарослями, а фонари пропали. Кажется, мы уже покинули город, но Мария продолжала гнать вперёд.

На моих коленях лежала убранная в ножны шашка. Если что-то случится, сумею за себя постоять. Но неизвестность всё равно не давала покоя. Что задумала Оболенская? Зачем везёт меня за город?

— Объект движется за нами? — спросила у кого-то Мария, нажав тангенту на гарнитуре рации. — Хорошо. Веди его. Поворачиваю к фабрике.

Мы свернули на ещё одну дорогу, которая оказалась совсем узкая, да ещё и была разбита в хлам. Наш седан, не предназначенный для подобного покрытия, затрясло на колдобинах и выбоинах.

— Мне это не нравится, — вновь попытался я завести разговор. — Если ты не ответишь, куда мы едем, я уйду, и ты меня не остановишь.

— Никуда. Сейчас обратно поедем. Да не трясись так. Мы тебя же защитить хотим.

— Знать бы от чего…

— Узнаешь скоро.

Добравшись до какого-то заброшенного предприятия с покосившимся бетонным забором и ржавыми воротами, Мария развернула машину, и мы двинулись в обратном направлении. Но вскоре остановились. Впереди показалось ещё одно авто. Оно стояло на обочине с выключенными фарами. Судя по всему, это и был тот самый загадочный «хвост». Она тоже выключила фары и надела тёмные очки, которые, как я предположил, имели функцию ночного видения.

— Впереди машина. Это они? — спросила Мария по рации у загадочного собеседника и дала команду. — Уничтожить, — отпустив тангенту, Мария повернулась ко мне. — Приготовься. Возможно, понадобится твоя помощь.