Утром, когда «Голиаф» достиг Мраморного моря, молодой Прентос позвал своего отца в каюту. Здесь уже находились полковник с супругой...

Через некоторое время купец Прентос пригласил в эту же каюту начальника корабельной стражи. В распоряжении последнего имелось два десятка солдат.

Под пристальным взором полковника купец Прентос отдал весьма слабым и странным голосом приказание отомкнуть все три поместительных трюма «Голиафа». Дрожащей рукой он протянул начальнику стражи ключи и велел по исполнении поручения вернуться с десятью стражниками.

«С оружием?» — осведомился начальник стражи.

«Нет, без оружия», — пояснил полковник.

Скоро солдаты с тяжелым топотом ввалились в каюту. Полковник сурово упрекнул офицера за поднятый шум, ибо требовались осторожность и тишина.

«Команда судна затеяла бунт, и нужно потихоньку схватить заговорщиков по одному, — пояснил он офицеру. — Ступайте в кубрик, вызывайте матросов одного за другим в трюм. Там вяжите их и кладите на пол».

Приказание было в точности исполнено. Боцман и все матросы, кроме вахтенных, оказались запертыми в кормовом трюме. Затем полковник приказал офицеру и его десятку солдат потихоньку спуститься в средний трюм, затаиться там и ожидать дальнейших приказаний. Когда солдаты заняли трюм, полковник с беспалым слугою опустили на люк тяжелую крышку и повесили на нее полупудовый замок. Наконец полковник собрал остальных солдат и, объяснив, что в носовом трюме появилась течь, велел им передвинуть ящики с грузом. Едва солдаты принялись за дело, над их головами тоже упала крышка и загремел засов. Теперь оставались только полтора десятка вахтенных, капитан и его помощник.

Полковник поднялся на мостик и передал капитану приказание купца Прентоса немедленно спустить паруса, собрать команду на баке и вызвать помощника.

Когда и это приказание было выполнено, позади полковника, держа в каждой руке по пистолету, стали Антонио, Алонзо и Маттео. Отец Симон в это время наставлял и исповедовал купца Прентоса. Полковник обратился к собравшимся:

«Друзья мои! Спустите шлюпку, садитесь в нее и правьте к берегу, что чуть виднеется вдали. Корабль находится во власти Одноглазого Дьявола Бернардито Луиса, и через пять минут взлетит на воздух!»

На борту все окаменели от неожиданности. Капитан и помощник не притронулись к рукоятям своих кортиков, а другого оружия у них под руками не было. Пока матросы спускали шлюпку, Бернардито вручил капитану бумагу и кошелек:

«Для вашего оправдания, синьор капитан, возьмите этот документ. Я свидетельствую в нем, что сполна уплатил старый долг купцу Прентосу. А чтобы ваши люди не терпели нужды после высадки, поделите между ними это золото».

Затем друзья выпустили боцмана и матросов из кормового трюма и велели им побыстрее догонять первую шлюпку.

Наконец Бернардито поодиночке выпустил всех солдат и начальника стражи. Когда они собрались на корме у третьей, последней, шлюпки, Бернардито сказал им:

«Слушайте вы, охранители жадного ростовщика и подлого доносчика! Ваши бывшие хозяева погубили невинного отца и все семейство моего друга, Алонзо де Лас Падоса. Может быть, среди вас есть также люди лукавого коррехидора, которые охотились за Бернардито Луисом и любовались на казнь честного Рамона де Гарсия. Но я не хочу напрасно проливать кровь своих земляков и отпускаю вас с миром!»

В это время баркас Христофоро Вельмонтеса причалил к боту «Голиафа». Друзья обшарили корабельные трюмы, снесли на баркас самые ценные грузы, заставили Прентоса выложить все его золото и покинули корабль. Купец Прентос остался привязанным к корабельной койке, а в пороховом погребе уже тлел фитиль.

Через десяток минут, когда «Толоса», врезаясь в волны, летела на запад, расколотый взрывом «Голиаф» исчез в бурунах, и только черное облако дыма еще долго плыло над морем. А баркас с пятью мстителями, оставив позади бурный Геллеспонт, вышел в Эгейское море, миновал архипелаг и достиг в конце концов Италии, где друзья продали товары купца Прентоса.

Из Генуи Бернардито отправился в Париж, где дал своим товарищам месяц веселого отдыха. В Париже он нашел искусного ювелира и заказал ему вставной глаз, что было выполнено французским мастером с великим искусством.

Месяцев через восемь друзья на попутном корабле прибыли в Португалию и оттуда кружным путем вернулись к родному городку Бернардито. Но было их уже не пятеро, а полтора десятка добрых молодцов, примкнувших к Бернардито в Италии, Франции и Испании. Этот отряд укрылся в горах и стал готовиться к новому делу. Свершить его мстителям удалось быстро, потому что Бернардито узнал о высылке своей матери из Испании. Убедившись, что ей не грозит больше опасность как заложнице, он повел своих друзей в новый поход мести, после которого решил покинуть испанскую землю и перейти на море... Мальчик, ты, никак, уже заснул?..

Не получив ответа, Бернардито наклонился над лицом ребенка. Разметав кудри на подушке, мальчик спал крепким детским сном.

Бернардито переступил через свернувшегося Карнеро и пошел еще раз взглянуть на животных в хлеву. Шторм бушевал, ливень хлестал по кронам деревьев. У капитана вмиг промокла одежда, и он поторопился назад в хижину. Перед тем как закрыть дверь, он прислушался, и снова ему почудился в реве бури словно отдаленный протяжный стон, подхваченный ветром.

— Неужто на острове развелись шакалы? — пробормотал островитянин и растянулся на скамье, покрытой козьей шкурой.

Рассвет застал островитян спящими. Мальчик первым открыл глаза и, вспомнив про недослушанный рассказ, подскочил в постели. Ему было стыдно, что он уснул; теперь не скоро дождешься конца затейливой сказки! Не зная, чем поправить беду, он принялся колоть лучину и стуком разбудил Бернардито. Взглянув на растерянное лицо мальчика, старший понял все, поймал его за курточку и прижал к себе.

— Тебе не терпится знать, что было дальше? — сказал он, смеясь. — Ну, уж так и быть, доскажу свою сказку, потому что идет сильный дождь и выходить все равно нельзя. Да и немного осталось до конца. Слушай!

...Стоял солнечный май 1743 года, и как раз 29 мая исполнялась годовщина со дня гибели юной Долорес, сестры Бернардито.

В Барселону вернулись матросы и солдаты, отпущенные Одноглазым Дьяволом с «Голиафа», и сердце трусоватого коррехидора наполнилось страхом. А напуганный рассказами спасенных с «Голиафа» дон Сальватор Морильо дель Портес принял такие меры к охране своего замка, что тот стал походить на осажденную крепость.

Накануне роковой годовщины, поздним вечером, дон Сальватор сидел в кабинете за шахматной партией со своим сыном Родриго, когда в дверях появился дворецкий. Он доложил, что какой-то всадник нетерпеливо стучится в ворота замка, что он назвался королевским гонцом и привез срочный пакет от его величества.

Дон Сальватор приказал впустить гонца. Хозяин увидел перед собою высокого, статного офицера в мундире королевской гвардии. У офицера были седые волосы, высокий лоб и гордая осанка. Отсалютовав дону Сальватору шпагой, он выхватил из-за манжеты маленький пакет с королевской печатью и протянул его гранду. Дон Сальватор, сломав печать, всмотрелся при свете свечей в знакомый ему небрежный почерк августейшей руки. Король написал записку собственноручно — это была новая необычайная милость.

Драгоценный документ гласил, что его величество этой ночью по пути в Барселону намерен остановиться в доме дона Сальватора. С поистине королевской вежливостью монарх просил у гранда гостеприимства на несколько часов. При этом его величество благоволил заранее отклонить церемониальный прием и просил выслать ему навстречу только нескольких конников для указания кратчайшей дороги в ночное время.

Дон Сальватор поцеловал рескрипт и хлопнул в ладоши. Через несколько минут весь громадный замок являл собою зрелище растревоженного муравейника. Захлопали двери, во всех подсвечниках появились свечи, раскрылись погреба, сундуки и шкафы. Посыльный дона Сальватора тотчас помчался за коррехидором.