— Кто это? — спросил отец.

— Тимуровцы, папа. Такие хорошие ребята!..

Она рассказала отцу об отряде, о мальчиках, которые оберегали ее от нападения.

— Действительно молодцы! — согласился отец. — Передай своим дружкам, что, когда у них будет этот самый клуб, — я их отблагодарю: организую уголок моряка, помогу сделать приборы, подарю морские карты, прокладочный инструмент — все как следует!

— Правда? — обрадовалась Аня. — Спасибо, папа!

Утром в школе Аня рассказала девочкам про случай с телеграммой.

Тося и Люда удивленно ахали, а Наташка почему-то печально вздыхала.

Девочки уже давно заметили, что при упоминании фамилии Буданцева Наташка всегда так вздыхала, печально и мечтательно.

Почти половина двора превратилась в склад строительных материалов. Под двумя временными навесами хранились свежеоструганные бревна, штабеля досок, горбыля и «вагонки», легкий штакетник. Он предназначался для нового забора на пустыре. Предприимчивый Иван Никанорович выклянчил пустырь, как он говорил, «навечно», пообещав создать здесь образцовую детскую спортивную площадку. Весной предстояли большие работы по дренажу, установке различных сооружений, посадке деревьев и кустарника, разбивке клумб.

— Но имей в виду, командир, — говорил Иван Никанорович Грише Буданцеву, — без твоих тимуровских, орлят я тут ничего не сделаю. Взяли мы с тобой вдвоем грех на душу, — давай и действовать сообща. Не справимся — пустырь весной улизнет, и уже навсегда.

— Не беспокойтесь, Иван Никанорыч! Я за ребят ручаюсь, — убеждал Буданцев. — Они не подкачают. Все летние планы отряда предусматривают работу на этой площадке. Не подведем! Вы же видите, как мы помогаем строительству клуба?

— Точно! — соглашался Иван Никанорович и удовлетворенно похлопывал Буданцева по плечу. — Молодцы! Верно говорит инженер товарищ Крылов, что ребята: — великая сила. Без вас бы… Э, да куда там к Первому мая!.. — усмехался он.

Строительство клуба шло полным «ходом. «Веселые подсобники», как называл ребят инженер Крылов, делали всё, чтобы облегчить труд строителей и ускорить сроки. Штаб тимуровского отряда создал три сменные бригады и укомплектовал их самыми надежными и физически сильными ребятами. Они таскали кирпичи, доски и песок, разогревали и месили глину. Ребята из звена «содействия технике» выполняли даже мелкие плотничьи, столярные и малярные работы. Родители не протестовали, наоборот, — были даже рады: делом занимаются. Если не во вред учебе, — пусть! Они мирились с душераздирающим воем электропилы, которая заготовляла для клубного пола плитки дубового паркета, мирились с пылью и мусором двора, заваленного заготовками и отходами строительства. А кое-кто из родителей и сам охотно помогал на стройке, понимая, какую пользу детям принесет будущий клуб.

Игорь после своей неудачи с злополучной корзиной не оставлял надежды найти «Зимнюю канавку». Ребята щадили его самолюбие и не напоминали о случае в котельной. Только Костя «трах-бах» и Виктор, видимо сговорившись между собой, подпускали иногда «шпильки». Особенно Виктор. Встретится с Игорем и начнет:

— Вот какое дело, Игорек… Послушай… — а сам Костю подталкивает и подмигивает ему. — Топаем мы с Костей сегодня по улице. Смотрим, — тетенька с Балтийского вокзала идет. Надрывается, тяжелые вещи тащит: чемодан и корзину. Ну, мы, конечно, как тимуровцы, на выручку: «Разрешите, поможем». Она говорит: «Ах, спасибо, ребята! В Ленинграде все такие внимательные… Возьмите корзину». Мда… Вот несем мы с Костей корзину, а сами думаем: «Эх, жаль, нет с нами Игорька, — посмотрел бы, а вдруг в корзине-то… «Зимняя канавка».

И Виктор начинает хохотать, а Костя ему вторит, да так зычно и заливисто, что прохожие оглядываются.

А то, случается, вдвоем опять же разыщут где-нибудь Игоря, схватят его под руки и начнут с двух сторон таинственно шептать, перебивая друг друга:

— Тсс! Пес! Ни слова! Сейчас на третий двор новые жильцы приехали. Грузовик мебели, рояль и… две бельевые корзины.

Игорь стойко сносил эти насмешки, говорил:

— Ладно! Смеется тот, кто смеется последним.

Вместе со своим помощником Деминым он за зиму немало покатался по городу, разыскивая, в какой артели «Реммебель» работает Василий Кузьмич Горохов — управхоз, сменивший после войны Галину Алексеевну Москвину. Наконец, удалось такого найти. Василий Кузьмич сказал, что действительно он такую корзину знает. Даже интересовался ее содержимым и нашел две очень запачканные картинки. Дал их посмотреть знакомому художнику-плакатисту, ценные они или нет. Тот обещал разобраться, да видно забыл, а может, картинки бросовые.

Василий Кузьмич дал им адрес плакатиста, и ребята покатили на Петроградскую сторону. Но здесь их ожидала неприятность. В квартире сказали, что художник вот уже несколько лет как уехал работать в Благовещенск.

Получив адрес, Игорь и Коля написали художнику в Благовещенск подробное письмо и попросили ответить.

Из всех тимуровцев в это дело были посвящены только Буданцев и Толя Силаев. Буданцев даже перепечатал письмо на пишущей машинке, и все вчетвером подписались: «Члены совета штаба наследников Тимура…» такие-то… Обратный адрес был дан Игоря Бунчука, и Буданцев частенько спрашивал его, нет ли каких-нибудь известий.

Гриша в эти дни был полон особой энергии. Еще бы! Ведь мечта о клубе становилась действительностью. Он пользовался каждой свободной минутой, чтобы сбегать на стройку: помочь перетащить какую-нибудь бадью с цементным раствором, горку кирпичей или вынести из котельной строительный мусор. В мечтах он уже видел будущий клуб таким, каким он был на проекте: маленький зрительный зал с эстрадой, кинобудкой и экраном, три комнаты для кружковой работы. Но Гриша не просто мечтал, а уже прикидывал, как интереснее развернуть будущую деятельность тимуровцев. Он завел «Тетрадь предложений» и пустил ее по рукам. Через две недели она вернулась мятая и разбухшая, испещренная записями. Ребят интересовало все: наука и техника, искусство и спорт, литературный кружок и военное дело, токарное ремесло и художественная вышивка, фотография и школа танцев. Одни хотели научиться играть на рояле и баяне, требовали открыть музыкальный кружок; другие желали участвовать в спектаклях. Гуляев писал: «Нужен стрелковый тир с хорошими винтовками и настольный теннис». Саша Кудрявцев ратовал за шахматную секцию и секцию радиосвязи. Он даже приложил чертежи для клубной коротковолновой приемочно-передаточной радиостанции. Юннаты требовали целую оранжерею для домашнего разведения цитрусовых. Вкусы, мечты и желания ребят совпадали, пожалуй, только в одном: «Нужна большая клубная библиотека с интересными книгами».

Раздумывая над записями, Буданцев решил сделать несколько вариантов плана и поставить его на обсуждение совета штаба.

В школе Гриша пользовался всяким удобным случаем, чтобы посоветоваться с Громовым. Не забывал иногда забежать и к Клавдии Петровне. У инспектора детской комнаты был большой опыт работы с ребятами.

К сожалению, все эти планы несколько расстроило одно неожиданное обстоятельство. Как-то уже поздно вечером в комнату Гриши вошел отец.

Сергей Назарович держал в руках ящик с табаком, коробку гильз и машинку для набивки папирос. Видимо, разговор предстоял серьезный и долгий.

— Что скажешь, сын, относительно жизни в Москве? — неожиданно спросил он.

Нет, такого разговора Гриша не ожидал. Он даже присел от изумления.

— Тебя переводят в Москву? Совсем?

— Представь, да. Министерство, собственно, давно имело такое поползновение. Но настойчивой необходимости не было. А сейчас создается новое научно-исследовательское бюро. И я с большим интересом буду в нем работать…

— Когда? — только и спросил Гриша.

— Разумеется, не завтра… Закончишь учебный год, а десятый класс придется уже начинать в Москве…