Боцман понимающе закивал головой.

Понизив голос, Жорж стал излагать свой план встречи с любимой девушкой.

Боцман отлично понимал, что за этим скрывается что-то другое, более серьезное, но перспектива шутя получить еще две сотни увлекала его. «В конце концов, чепуховое дело, — думал он: — подежурить час-полтора у парадного подъезда. А если на горизонте появятся хозяева квартиры, — дать два коротких свистка; только-то и всего!»

— Договорились? — спросил Жорж.

Боцман кивнул головой:

— Заметано!

— Ну, чудесно! Проводи меня, крошка, до автобусной остановки. Погода так хороша!

Жорж оглянулся.

Ребятишки копались в песке.

За деревом, спиной к скамейке, стоял маленький мальчик. Он прилагал все усилия, чтобы застегнуть непокорный замок у разбухшего школьного портфеля.

О встрече Боцмана с «неизвестным молодым человеком» было доложено Игорю Бунчуку. Приметы Жоржа: кожаное пальто с меховым воротником, новые суконные боты, синяя шляпа и некоторые характерные особенности физиономии — были подробно занесены Игорем в записную книжку. Содержание беседы, хотя и очень скупое, отрывочное, навело Игоря на невеселые размышления.

— Затевается какая-то преступная история! — сказал он Демину. — Наша задача — предупредить события. Я сейчас сообщу Грише, а ты усиль наблюдение.

Боцман в это время поджидал Котьку у подъезда школы.

— Эй, пижон! — окликнул он его при выходе. Котька отделился от группы ребят.

— Чего тебе?

— Есть дело!

— Ну, говори…

— Так вот сразу и начну звонить во все колокола! — огрызнулся Боцман. — Пойдем куда-нибудь в укромное местечко.

— Пойдем.

Они молча дошли до пустыря.

На льду тимуровского катка появились широкие прогалины — виднелась жухлая прошлогодняя трава. От обмякших грязных сугробов бежали к улице быстрые ручьи.

— Привел, — недовольно сказал Котька. — Тут ноги промочишь…

— Неженка! — усмехнулся Боцман. — Зато никого нет.

Они не заметили, как вслед за ними вдоль стены прокралась маленькая увертливая фигурка. Она шмыгнула за дощатую трибуну и притаилась там.

— Ну, какое такое дело? — остановился Котька.

Боцман указал ему на край обсохшей ступеньки и сам уселся.

— Ты связался с этой тимуровской компанией, — начал он обидчивым тоном, — бросил товарища, изменил дружбе…

— Ничего я не изменял! — раздраженно остановил его Котька. — А что болтаться-то по улицам, как неприкаянным! Интерес! У них вон буера есть, гоночные гички, байдарки. Ездили с Минькой на Крестовский остров. Вот, полюбуйся, — полез он в карман и извлек маленькую голубую книжечку с эмблемой на обложке: белый парус накренился к волне. — Видал миндал! Члены яхт-клуба! Инструктор нас в группу записал. Обучит, и будем с Минькой ходить на швертботе. Спортивное общество «Искра», — прибавил он с восхищением.

Боцман недоверчиво разглядывал членский билет Котьки.

— Подумаешь! А потом что?

— Потом? В гонках будем участвовать. Почему ты отказался? Ведь Гришка тебе предлагал. Хочешь, мы с Минькой скажем ему?..

— Катись ты со своим Минькой! Этим делом денег не наживешь. Вот! — хвастливо постукал он по коробке с сигаретами и открыл ее. — Сотняга! А завтра будет три. Пальцы в рот — и деньги на бочку. Кури!

Котька с сожалением посмотрел на толстые с золотым ободком сигареты, но не взял.

— Не курю, бросил, — мрачно сказал он и отвернулся, чтобы не дразнить себя. — У нас в яхт-клубе это запрещено…

— Ого! — хрипло произнёс Боцман. — У вас, наверно, в яхт-клубе вместо папирос соски сосут! Брось ты трепаться, Котька! — шутливо толкнул он товарища. — Кончай с этой волынкой. Пойдем, я угощу тебя пивком. По паре кружек.

Он поболтал рукой в кармане, звеня монетами.

— Мелочь! Есть и бумажки.

— Не пойду.

— Ну и дурак. А ведь знаешь, Котька, — это нечестно предавать товарища.

— Да я тебя не предаю!

— Ну как же! На Миньку я плевал. Это верно! Черт с ним, с малохольным, а вот ты… Ты же мне друг…

— Ну и хорошо! — обрадовался Котька. — Давай пойдем с нами в воскресенье в яхт-клуб. Тебе понравится. Вот увидишь, — понравится!

— Да ну тебя!.. — недовольно оборвал его Боцман. — Заладил свое… Предлагаю последний раз. Есть богатое дело. Никому не скажу, а тебя, как старого друга, даже в пай возьму. Получишь полсотни. Только, чур, никому ни гу-гу! Могила!

И Боцман рассказал о встрече с Жоржем.

— Врет твой Жорка! Он, наверно, хочет что-нибудь украсть у генерала, — сказал Котька.

— А ты откуда знаешь? Умник какой! Я сказал, — молчок — и все!

Взволнованный Котька встал.

— Отдай ему деньги, слышишь! Влипнешь в историю… Отдай.

— Поздно! — прервал его Боцман. — Если я сорву у Жоржа свидание, — худо мне будет. Понятно?

— Черт с тобой! — плюнул с досады Котька. — Я ничего от тебя не слышал и ничего не знаю. До свиданья!

— Постой!

— Нечего мне тут стоять!

— Ну, смотри, — нахмурился Боцман, — если кому пикнешь, — с Жоржем шутки плохи. И моя заступа не поможет.

— Прощай! — сказал Котька, не глядя на Боцмана. Он сделал шаг, на секунду задумался, потом махнул рукой и пошел к выходу.

— Прощай… прошептал Боцман и в глазах его появилось тоскливое выражение. Он достал заветную коробку с сигаретами и посмотрел вслед уходившему Котьке: как он шел по размокшему катку хлюпая по лужам.

После свидания с Котькой на пустыре Боцман часа два болтался по улицам, изнывая от скуки, и наконец вернулся домой, но и здесь его заедала тоска. Предстоящее завтра подозрительное предприятие не очень тревожило Боцмана, но не радовали и деньги, полученные от Жоржа. А что они, деньги, когда некому даже похвастаться своим капиталом! Друзей больше нет. «Остался один! Твои бывшие товарищи теперь с нами!» — вспоминал он слова Буданцева.

Он шел по двору, рассеянно шаркая ногами, не обращая внимания на веселую беготню ребят. У него с ними нет ничего общего. Он здесь чужак в своем собственном дворе.

Какой-то мальчуган шмыгнул мимо, и Боцман по привычке подставил ему ножку, но даже не посмотрел, как тот растянулся, не засмеялся, удовлетворенный своей ловкостью, а пошел дальше. Дойдя до конца двора, он медленно повернул обратно и все ломал себе голову, стараясь придумать, чем бы развлечься, как убить непереносимую скуку.

Ребята друг за дружкой шныряли в подъезд, быстро поднимались по лестнице, весело шумели, смеялись.

«К Буданцеву Гришке идут», — решил Боцман и, подняв голову, взглянул на окна пятого этажа. Хлопая по водосточной трубе, раскачиваемые ветерком, колыхались разноцветные флажки. «Там у них, наверно, весело», — с горечью подумал Боцман. И ему вдруг очень захотелось попасть в эту крикливую, шумную компанию, пошутить, «потрепаться», сыграть в какую-нибудь залихватскую игру, повозиться с крепкими, сильными ребятами. «Скажи, что ждешь на дворе. Я сейчас же спущусь…» — снова вспомнилась ему встреча с Буданцевым, разговор зимой на бульваре.

Он издали увидел Котьку и Миньку, крикнул им, но, занятые веселой беседой они не услышали его и скрылись в дверях подъезда.

Боцман достал из пачки сигарету, закурил и вслух сказал:

— Куда же податься? Тоска смертная!

Рядом быстро прошел Виктор Гуляев, неся на плече два тяжелых весла, и чуть не задел Боцмана.

— Эй, чемпион! — окликнул его Боцман.

— Чего тебе? — повернулся Гуляев.

Боцман нерешительно потоптался на месте.

— Тут ваш дружок Буданцев предлагал мне быть капитаном яхты. Подумаешь, дело! Я отказался…

— Ну и что?

— Так вот, передай ему, что я согласен на пару с ним командовать тимуровским отрядом. Пускай он будет комиссаром, а я командиром. Ты его сейчас увидишь?