Только вряд ли ей позволят одной куда-то пойти. Подавив вздох, Лиля откинулась на спинку, рассеянно глядя в окно и теребя кружево на широком рукаве. Тишина в машине, как ни странно, царила не натянутая, слегка разбавленная тихой, приятной музыкой. Лиля сочла это добрым знаком и приободрилась, когда Томас свернул на небольшую площадь перед красивым зданием, напомнившим готические соборы её родного мира. Только отсутствовали горгульи, и линии более плавные, и сам камень светлый.

- Ну, приехали, - Палач заглушил мотор и вышел, открыв Лиле дверь.

На несколько мгновений задержав дыхание, она вышла, опёршись на протянутую руку, окинула взглядом Храм и строго шикнула на расшалившиеся эмоции. Надо собраться и перестать нервничать, ну не на казнь же идёт! Уже подходя к распахнутым дверям, Лиля запоздало подумала, а зачем мужчины идут с ней, но спросить постеснялась. Наверное, просто не хотят оставлять её одну даже в таком месте, это понятно. И полуночная смело вступила под гулкие своды.

Обстановка внутри не отличалась роскошью, но и без позолоты и дорогих предметов убранства здесь было удивительно красиво. Два ряда резных каменных колонн по бокам, на стенах мозаичные панно, изображавшие, наверное, какие-то сценки из жизни богини, или легенд о ней. Пол выложен разноцветным мрамором, в небольших альковах удобные скамейки с мягкими подушками. Везде горят светильники, а в курильницах тлели благовония с приятным, цветочным ароматом. В больших вазах стояли букеты свежих цветов, похожих на лилии, но без их резкого, пронзительного запаха к облегчению Лили. А впереди находился алтарь.

Невысокий, покрытый белоснежным бархатом с кистями, он был пуст, если не считать большого плоского блюда, стоявшего в центре. За алтарём виднелась в алькове фигура, целиком выточенная из белоснежного мрамора. Женщина с распущенными волосами, задрапированная в лёгкие одежды, и Лиле показалось на какой-то миг, что она смотрит прямо ей в глаза. Оробев, девушка остановилась, мимолётно отметив, что в храме никого нет, но сзади мягко подтолкнул Дейн, и раздался его тихий голос:

- Иди, Лиля.

Собственное имя резануло слух, и на девушку вдруг снизошло спокойствие и уверенность. Она сделала глубокий вдох и решительно направилась к алтарю, глядя только на фигуру за ним, скрытую в тенях. Окна в храме находились высоко под куполом, в виде узких незастеклённых прорезей, но естественный свет и от ламп падал таким удивительным образом, что альков оставался в полумраке. Звук шагов Лили терялся в помещении, превращаясь в шелест, а взгляд девушки не отрывался от статуи, окутанной тенями, словно в полупрозрачную тёмную вуаль. Даже взгляды носфайи в спину перестали тревожить. И когда Лиля остановилась перед алтарём, показалось, что кроме неё и статуи в храме больше никого нет. Стиснув в волнении пальцы перед собой, девушка глубоко вздохнула и обратилась к богине.

«Здравствуйте… Я не знаю, как это правильно делается, но прошу вас помочь мне…» Больше она ничего не успела подумать. Сумрак в алькове вдруг ожил, зашевелился, сгустившись, и Лиля, судорожно сглотнув, отступила на шаг, испуганно вздрогнув. А статуя на несколько мгновений размылась, потеряла очертание, и вот, с пьедестала плавно спускается вполне живая женщина. Оторопевшая Лиля во все глаза смотрела на неё, позабыв о страхе. Длинные, до самой талии, серебристые волосы слегка колебались в воздухе, будто с ними игрался ветерок, узкое бледное лицо с тонкими чертами казалось идеально правильным, хотя назвать его красивым Лиля не взялась бы. И глаза. Чистого фиолетового цвета, без зрачка и белка, однако каким-то непостижимым образом Лиля чувствовала, что богиня смотрит прямо на неё. Длинное струящееся платье, закрытое от шеи до пяток, с длинным рукавом, мягко облегало фигуру женщины, волнуя воображение. Строгая и одновременно манящая, недоступная и притягательная. Богиня. Удивительно похожая на полуночных…

- Здравствуй, девочка, - глубоким, грудным голосом произнесла Маас, улыбнувшись, и эта улыбка преобразила застывшие черты лица, сделав их не такими безупречными, человечнее. – Рада тебя видеть наконец, - вытянув изящную руку, богиня коснулась щеки Лили.

В какой момент Маас оказалась рядом, девушка не заметила. И от прикосновения не отшатнулась, оно оказалось тёплым и приятным, к длинным тонким пальцам захотелось прижаться, как кошке к ласкающей руке. А богиня разглядывала её, чуть склонив голову, губы изогнулись в доброжелательной улыбке, и ладонь скользнула к шее девушки.

- Такие, как ты, редко приходят ко мне, хотя я ваша покровительница, - продолжила Маас. – Но об этом помнят только носфайи, - она чуть вздохнула и кивнула. – Что ж, милая, это справедливо. Новый мир, новая жизнь, новое имя. Да будет так, - в голосе женщины послышались властные нотки. – Ты выбрала хорошее имя, Лиррая, оно тебе идёт, - пальцы поддели подбородок полуночной, и их взгляды встретились. – Всё сложится хорошо, девочка, - чуть тише добавила Маас и коснулась губами лба девушки. – Теперь – точно.

Она улыбнулась шире и перевела взгляд за спину Лирраи.

- Подойдите, оба, - распорядилась богиня, и Лира, вздрогнув, вспомнила, что кроме неё тут ещё есть посетители.

Обернулась, осторожно отступила в сторону, глядя, как мужчины подходят к богине и почтительно склоняют головы. Такие разные, как день и ночь. Один настоящий аристократ, сдержанный, в костюме, безупречный и подтянутый. Второй – полная противоположность, в неизменной футболке, джинсах и с курткой на плече, с художественной лохматостью голове и упрямым выражением на грубоватом, но привлекательном лице. И какая там сдержанность, Томасу она уж точно не свойственна. Лира сама не заметила, как украдкой улыбнулась, поймав себя на мысли, что Судья и Палач удивительно дополняют друг друга.

- Госпожа, - поздоровался Дейн, прижав ладонь к груди. – Это честь для нас.

- Судья, - в голосе Маас прорезались насмешливые, ироничные нотки. – Ты отлично справляешься со своими обязанностями, но порой бываешь слишком занудным, знаешь ли.

Услышав это от богини, Лиррая едва не поперхнулась вдохом от удивления, уставившись на женщину во все глаза. Томас фыркнул и скрестил руки на груди, покосившись на лорда Сеттена.

- А я ему регулярно это говорю, - буркнул он.

- А ты, Палач, временами недостаточно решителен, - тут же отозвалась богиня тем же тоном. – Но я знаю, как это исправить.

После чего улыбка пропала с безупречного лица, оно стало задумчивым, и Маас посмотрела куда-то поверх голов мужчин.

- Я создала полуночных, как мой дар вам, - заговорила она негромко. – Идеальные спутницы, обладающие всеми необходимыми качествами и подходящим характером. Драгоценный подарок, который ещё и не так просто получить, - Маас перевела взгляд на стоявших перед ней. – Большинство ценит тех, кто попадает к ним, и в самом деле заботится о моих девочках, и это замечательно, - голос женщины потеплел, а потом она прищурилась и прямо посмотрела на Дейна. – Тебе не пришло в голову, что если полуночная появилась именно перед твоим домом, это что-то значит, Судья? – бровь богини вздёрнулась, и голос снова приобрёл ироничную окраску. – А ты решил быть слишком правильным и до конца соблюдать даже негласный закон. И друг твой слишком нерешительный, - повторила Маас. – Что ж, раз вы оба провинились перед моей девочкой, и ей пришлось опять пережить то, от чего она сбежала, значит, вам и исправлять. Дайте кулоны, - властно произнесла богиня и протянула ладонь.

Лира молча слушала, чувствуя смутное беспокойство, но пока не понимая, что задумала богиня. Волнение покалывало кожу невидимыми иголочками, дыхание норовило сорваться, но девушка молчала, не смея вмешаться в происходящее. Мужчины достали украшения, почти одинаковые кулоны на цепочках – фиолетовые осколки в замысловатых оправах, - и отдали Маас. Она сжала кулоны, её рука окуталась лиловым туманом, а когда богиня раскрыла пальцы, там уже лежал один, гораздо крупнее, правильной каплевидной формы, оправленный в серебряный лепесток. Маас повернула голову к замершей рядом девушке, плавным шагом оказалась рядом с ней и, не успела Лира опомниться, как надела цепочку с кулоном ей на шею.