— Не забыли, — угрюмо покивал каждый из парней в ответ на его внимательный взгляд.

— Вот и отлично. Можете идти. Работы много, займитесь каждый своим делом.

Когда комната опустела, Силье отставил наполовину пустой кувшин и обреченно сказал брату:

— Я с тобой с ума сойду.

Лиу только пожал здоровым плечом и отвернулся к окну, вглядываясь в осеннюю темень. Молчал почти минуту, а потом все же сказал:

— Из этой бухты ежедневно уходят за море десятки кораблей. Все не отследишь. Пять лет назад она заставила всех поверить в свою смерть ради того, чтобы скрыться. Я не хочу загонять ее в угол, чтобы узнать, на что она способна теперь. Я найду ее сам.

За несколько дней пути от этого места один мужчина погладил пальцами ровную поверхность родового артефакта и спросил другого:

— Ты это видел?

— Даже почувствовал. Очень почувствовал. Почему, ты думаешь, я тут?

— Я не про откат от покушения на твоего поваренка, я про…

— Да вижу. Либо родился еще один прямой наследник серебряной крови, либо…

— Направление засек?

— Примерно. И оно такое интересное…

Кто бы знал, как мне было не по себе в то утро, когда после традиционного «санитарного дня» в порту нужно было снова выходить на работу.

Да, город цвел и полнился рассказами об ангеле небесном… Ну, в местном варианте мифологии — о посланнике небес с лицом небожителя и белыми крылами. И сверкал он, дескать, и благовонял, и даже музыку небесную наигрывал, не иначе ногами, поскольку руками спасал солнце Юнрена от страшно опасных происков злодейского убийцы.

Да, все вокруг были уверены, что посланник сей был мужеска полу. Торговок с пирса в принадлежности к небожителям никто не обвинял.

Я все равно очень осторожно и издалека поспрашивала Уму, не ищут ли кого-то в городе в последнее время. Да, знаю, эти расспросы сами по себе выглядят подозрительно, но я даже особенно ничего придумывать не стала, рассказав, как меня несколько раз пытались завербовать в Ракушки, а также о нездоровом интересе к блондинистым детям у тамошнего контингента.

Ума только хмурилась и кивала, а потом сказала, чтобы я была осторожнее, детей больше не таскала на пирс и вообще сама побыстрее обучала двух младших сестер на два лотка.

— Похоже, сестра, на тебя заказ был от какого-то богатого бездельника, — пробурчала она, задумчиво покусывая губу. — Надо убирать тебя с улицы. Если там большие деньги или влиятельная персона — даже Берта не сможет тебя уберечь и, уж прости, всех сестер за одну подставлять не станет. Что там с печью?

— Крон уже мастерит вторую, — невесело усмехнулась я, кутаясь в шарф. — Дней через семь-десять будет готова — надо, чтобы просохла. Даже роскошнее этой выходит — за лето понятно стало, где что улучшить.

— Ну и хорошо. На этот лоток я Тарку тебе предлагаю насовсем взять, племянница — девка бойкая, давно бегала помогать, но, сама понимаешь, свое место я для дочки держу. А тебе прямая дорога в мастерскую — Берта говорит, привезли те ступы и мельницы с прессами, что заказывали по твоей указке. Вот и проверь. Там точно больше заработаешь, чем на пирсе.

Я согласно кивнула. Да, определенно, шоколад поможет мне заработать больше. Но теперь уже и деньги, и перспективы, и интересное дело не могли заглушить чувство тревоги.

Я словно кожей ощущала, как уходит время. Затишье перед бурей вот-вот закончится. И я не знаю, как мне выплыть на этот раз. В прошлом я оставила мальчишек с тяжелым сердцем, но с надеждой, что о них есть кому позаботиться. Они были в тепле, сыты, при деле. И безопасность я им обеспечила, пусть и против воли Раймона, которому пришлось выплатить виру за мою едва не случившуюся смерть.

А теперь все иначе.

Угораздило же меня подобрать очередных сироток! Но я все равно не смогла бы поступить иначе. Дети не должны жить одни. Дети не должны голодать, мерзнуть и болеть. Детей не должны продавать на потеху извращенцам.

И этих фактов мне не изменить. Плохо только то, что бежать, имея такой груз на шее, гораздо сложнее, чем налегке с одним прабабкиным дневником за пазухой.

И даже это не все мои проблемы. Потому что еще одну, зеленоглазую, я тоже не знаю, куда деть.

Я теперь и за него боюсь. Не за того мальчишку, которого оставила пять лет назад в замке под опекой Раймона и господина Жуя. А за вот этого молодого мужчину, который приходит в мои сны, гад такой… и которого уже едва не убили на моих глазах.

Хоть разорвись, если одновременно хочется бежать от него и к нему. Точнее, не так. От него бежать нужно — Лиу несет на своих возмутительно широких плечах все те проблемы, от которых я сбежала в прошлый раз. А к нему бежать хочется… потому что он в опасности.

Да, вот именно поэтому! Я за него беспокоюсь, он же мне не чужой, как-никак первый миньон, нас связывает клятва. Точно. Это просто долг и беспокойство. Да? Ведь да?

— Господин Тай Вей тут о тебе спрашивал, — огорошила меня Берта, когда я на следующий день скрепя сердце отправила Крона с печкой на пирс, чтобы он там передал все заготовки Тарку.

— М-да? — машинально переспросила я, оценивающе рассматривая большой деревянный пресс, установленный на специально построенном для него постаменте прямо в середине просторного утепленного сарая. Цех по производству будущего самого модного лакомства постепенно приобретал реальные очертания. — Это кто еще такой?.. А!

Диснеевский капитан, у которого, как выяснилось, Берта оптом скупила весь груз какао-бобов. Чем мореплаватель был чрезвычайно доволен, потому что в эту навигацию по неизвестным мне причинам в Картахелию прибыло несколько кораблей с полными трюмами этой «никому, кроме аптекарей, не нужной горечи» и цены упали. А Берта не стала жадничать, имея в виду перспективу будущего сотрудничества.

Ну, тут уж морячок с корабля-веера должен был вообще в экстаз впасть, потому что постоянный, гарантированный и проверенный партнер в порту — на вес золота. А у Берты репутация.

— Чего он хотел-то? — Я полезла внутрь пресса, чтобы собственноручно пощупать цилиндр и убедиться, что он достаточно плотно и гладко входит в бочку.

— Да так, интересовался твоим здоровьем, — хмыкнула Берта, сверкнув золотыми зубами. Вообще, старушку она играла виртуозно, у нее даже моторика движений менялась, когда женщина надевала на себя этот образ.

— С чего вдруг? — довольно безразлично удивилась я.

— Ну, наш новый партнер — очень вежливый человек, к тому же на его родине много различных церемоний в общении между людьми. И существуют определенные правила, по которым следует действовать в том или ином случае.

— А я тут при чем? — Мысли со вполне рабочего (да чего там, вообще отлично сделанного) пресса съехали обратно к делам на пирсе. Там еще предстояло разбираться со множеством мелочей, прежде чем все наладится. Например, предстоит утрясать вопросы с поставками морепродуктов, а также с моими рецептами всяких разных маринадов и панировки. Отдавать это в руки сестричек просто так — при всем моем уважении, не ко мне. Значит, если Умина племянница остается пока просто моей наемной работницей, всю работу по подготовке полуфабрикатов нам придется по-прежнему выполнять самим. А ей и потом второй девушке привозить по утрам готовые к жарке щупальца, пальцы и прочих моллюсков. С одной стороны, маленькая осьминоголовная артель Яня не лишится работы. И все мои рецепты пока при мне. С другой — как-то сомнительно, что у меня появится больше времени на отдых, учитывая работу в шоколадном цехе. Как было две смены, так и останется.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Говорю, явно свататься к тебе собрался бравый капитан, вот и действует по своим тамошним правилам, издалека заходит, — вдруг громко сказала прямо над самым моим ухом Берта. — Ты что, так от новости ошалела или просто задумалась о чем-то и меня не слушаешь?