— Ого! — Берта прищурилась на огонь, потом посмотрела куда-то в сторону и хмыкнула: — Понятно, девиц вывели. Остались только охранники и владельцы. Этим туда и дорога, прямо как небеса повелели, горят самые отъявленные мрази, не брезговавшие шантажом, похищениями и ворованными детьми. Все знали, а доказать не могли. Вот только…

— Что? — Я сама не понимала, откуда это снова возникшее в груди волнение.

— Тот, кто это устроил, здорово рискует, — пожала плечами опытная «мамка». — Тут такие деньги крутились, такие связи, у-у-у… И люди не последние в Картахелии любили навестить несколько сгоревших домиков, потому как даже за деньги их особо грязные фантазии далеко не везде могли удовлетворить. Особенно так, чтобы опять без имен и доказательств.

Нас прервал дикий рев — крыша одного из домов провалилась внутрь в облаке искр, и кто-то живой, кто еще оставался там, внутри, сотрясал багровое отсветами небо отчаянным криком.

Мне аж дурно стало, и, судя по всколыхнувшейся толпе, не мне одной.

— Согнали всех хозяев, — буквально прокашлял, задыхаясь от дыма и ужаса, кто-то слева. — Всех, кто отказался подписать… Оно, может, и правильно, кровопийцам туда и дорога. Только страшно очень…

— Солнца, они ведь не только греть, но и жечь могут, — подхватил эти слова еще один сдавленный голос. — Крутенько взялись. Видать, от герцогов самих добро получили. Давно надо было почистить эту выгребную яму. Да только герцоги далеко, в столице, до них если что и доберется — так грамоты с жалобами. А солнца здесь. Им такого не спустят…

«Господи, да они издеваются все, что ли?!» — успела подумать я, прежде чем внутри все скрутило дурным предчувствием. Никакой магии — мне просто стало физически плохо. А кому не стало бы?! Долбаные… долбаные брюквы!

Мало их дядька тогда на конюшне порол, надо было не лечить исполосованную задницу, а еще добавить!

Что он творит?!

Я прожила в этом городе чуть более полугода, но и то уже успела узнать, что Ракушки так привольно жируют не просто так. Да я и без этого знания наивной не была: проституция и работорговля и на Земле миллиардный бизнес. И покровители у него на самом верху. Трогать их — практически всегда самоубийство.

Мало ему было покушения на пирсе, да? Мало?!

А если я уеду, уплыву в колонии, кто в другой раз, мать его через кухонный стол, будет изображать небесного посланника, спасая придурка от наемных убийц?!

И что мне делать? Вот сейчас что мне делать?

Развернуться и уйти домой, проклиная про себя все на свете и свое непонятное чувство в первую очередь? Или тоже развернуться, но в другую сторону, добраться до резиденции солнц, вытащить из нее одного охреневшего миньона и надрать ему уши?

Уф-ф-ф…

Я с ума сойду.

— И она мне тут рассказывала про зов крови, — насмешливо сказала Берта, вглядевшись в мое лицо. — Тебе зеркало дать, сестрица, чтобы ты своими глазами прочла, что сейчас на твоем лице написано?

— Обойдусь, — сердито буркнула я. — Лучше вот что… лучше пошли посыльного к шоколадному капитану.

— Это зачем еще? — На фоне постепенно затухающих пожаров толпа вокруг нас редела, и разговаривать можно было вполголоса, не напрягая горло, чтобы перекричать шум вокруг.

— Затем, — дернула я плечом и пошла… в сторону дома. — Он же говорил, что следующий рейс у него в колонии. Странный мужик, если честно, но ему твой контракт на десять лет на поставку какао-бобов очень нужен. Поэтому, думаю, гадить или обманывать он не станет, если мы договоримся, хорошо заплатим ему за дорогу и отправимся на его складном веере в колонии сразу после сезона штормов.

— То есть ты все же намерена уехать, — Берта это не спросила, а просто сказала, словно отвечая сама себе.

— Да. — Я посмотрела в пасмурное небо, еще больше потемневшее от дыма. — Здесь мне оставаться все равно нельзя. Думаю, то, что меня найдут, всего лишь вопрос времени. Я засветилась дальше некуда.

— А как же твой… тот самый, к которому тебя тянет вовсе не кровью? — В голосе Берты было легкое ехидство, но не злое, а такое, словно она этими подколками пыталась помочь мне разобраться в самой себе.

— А он… не знаю. — Я сдалась и опустила плечи. — Если я останусь, он, скорее всего, умрет. Если я уеду… он убьется на хрен самостоятельно!

— О как… То есть он — это один из солнц, — логично сделала вывод Берта и на мой злой взгляд ответила пожатием плеч. — Ну знаешь, я не дура и умею сопоставлять факты. Только вот что, сестрица. Ни один из солнц не похож на идиота. Плюс герцог в городе. Так что вовсе не с бухты-барахты они Ракушки чистят, уж наверное, знают, что делают. Я понимаю, что ты самая умная и вообще принцесса, но раз уж любишь — так доверяй хоть немного.

— При чем тут доверие? — Я безнадежно махнула рукой и улыбнулась тучам в небе. Потому что больше улыбаться сейчас было нечему. — Конечно, они знают, что делают. И Раймон… не допустит, чтобы настолько ценные вассалы погибли просто так. Но опасность от этого не уменьшится, и я ничего не могу с этим сделать.

— И поэтому просто сбегаешь, — безжалостно припечатала Берта. — Я была о тебе лучшего мнения.

— Если я «сбегу», будет опасно, если останусь, он умрет, — просто сказала я и пошла дальше. — Отправь посыльного к капитану. Увидимся завтра, я приду как обычно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Может быть, Берта права… может быть, нет. Я не знаю. Наверное, если бы на кону стояла только моя жизнь или только моя свобода, которой я так дорожу, я бы так не сомневалась в своих решениях.

Но в том-то и дело, что жизнь раз за разом сталкивает меня с людьми, за которых я немыслимым образом становлюсь ответственна. Это… бесит, наверное. Но в то же время греет — значит, я могу быть нужной, умею позаботиться и спасти. Ну, я на это надеюсь.

Только вот решения принимать сложнее и больнее, когда от них не только ты зависишь.

А еще — прежде чем решать за кого-то, неплохо бы спросить его мнения. И я спрошу.

— Ты что творишь, демонов идиот?! — Раймон ворвался в комнату, где Лиу с братом и парнями наскоро ужинали, параллельно обсуждая дела на завтра и деловито шурша кучей бумаг. — Совсем рехнулся?! Сдохнуть хочешь?! А ну, иди за мной… — Он довольно бесцеремонно сцапал Лиу за рукав камзола и попытался вытащить из комнаты в коридор.

Раньше это ему всегда удавалось. Но на этот раз — одно неуловимое движение, и в пальцах разъяренного герцога осталась пустота и ощущение тепла — ткань при рывке согрела кожу.

— Что? — Раймон недоверчиво посмотрел сначала на свою руку, потом на первого миньона. — Совсем обнаглел?!

— Нет. — Лиу спокойно указал на один из свободных стульев. — Не совсем. Присядьте, ваша светлость. Все равно я слишком вырос, чтобы позволить вам себя выпороть, как в детстве. Я понимаю ваше… беспокойство. И предлагаю поучаствовать в обсуждении дальнейших планов, коль скоро вы здесь.

— Планов? Планов?! — взвился Раймон, потом все же длинно выдохнул и совсем другим голосом, спокойным и деловым, выдал долгую и крайне нецензурную тираду, включившую в себя не только всех присутствующих, но и их родню до седьмого колена. Еще раз выдохнул и закончил, усаживаясь на предложенный стул: — Докладывай… смертник.

Лиу спокойно сел на свое место, кивнул Кори, тот быстро налил всем легкого вина со специальными травами, не мешающего работать. Старшему солнцу было достаточно одного взгляда или еле заметного шевеления брови, чтобы его помощники по очереди докладывали, как идут дела у каждого из них. Поскольку Лиу сам прекрасно представлял всю систему, он и слово давал в нужной очередности, чтобы каждый следующий доклад дополнял и прояснял предыдущий, разом отвечая на все возможные вопросы.

Раймон слушал и постепенно осознавал, что в котле его эмоций бешеная ярость выкипает и выпадает осадком странного уважения и даже восхищения пополам с неистовым желанием придушить гаденыша на месте. Умный, мать его! Стратег, с-собака.