— Не знаю. Правда не знаю, — он вздыхает и качает головой. — Беременность ты от него, вероятно, не скроешь — живот выдаст. А вот отцовство…

— Что, отцовство?

— А вот отцовство может и стоит скрыть, — помолчав, огорошивает подруга.

— Да что ты? — искренне удивляюсь я. — Почему так считаешь?

— Знаю, тебе может показаться, что это бабкины сказки, но я все же думаю, что здесь есть рациональное зерно…

— О чем ты, Наташ? Я не понимаю?

— Вавилов — миллиардер. Наследник крупной финансовой империи. Акула бизнеса, верно?

— Да, и что с того?

Я все еще не могу уловить, куда подруга клонит.

— Ну неужели ты не читала светскую хронику, Лин? Или те же любовные романы, где богачи постоянно отбирают детей в любовниц и даже бывших жен?

Я ошарашенно моргаю, а она тем временем продолжает.

— Лин, я не хочу тебя стращать, но наш мир суров. Очень суров. И крайне редко настолько влиятельные люди оставляют своих наследников матерям.

— Ты думаешь, что…? — мне не хватает смелости, до конца высказать предположение.

— Да, я думаю, что малыша у тебя могут просто-напросто забрать. Такой риск всегда существует.

— Ну нет, — отмахиваюсь я. — Это бред. Александр не такой. Он бы никогда так не поступил.

— А какой он, Лин? Ты разве знаешь? — Наташа морщится и уже тише добавляет. — Разве ты думала, что он оставит тебе и укатит в Америку, чтобы жениться на другой? Разве ожидала такого?

Мне не хочется, отчаянно не хочется соглашаться с Наташкой, но я не могу не признать, что ее укор небезоснователен. Когда Мадлена Георгиевна вывалила на меня ужасную правду о личной жизни Вавилова, я наивно понадеялась, что это все ложь, происки ревнивой женщины.

Но по факту она оказалась права. А это значит, что я совершенно не знаю Александра. Не понимаю движущих им мотивов, не чувствую его.

Выходит, в Наташкиных словах есть правда. Я действительно могу заблуждаться и думать о Вавилове лучше, чем он есть на самом деле.

— Наташ, ты, конечно, по-своему права. Александр во многом не оправдал моих надежд, но он никогда намеренно не обижал меня. Даже тогда, перед тем, как провести со мной ночь, он честно признался в том, что скоро уезжает в США. Он не лгал мне, не водил меня за нос. Он не способен на зло.

То, что я озвучиваю подруге, безусловно имеет вес. Но еще большее значение для меня имеют мои собственные воспоминания. О том, как Александр на меня смотрел. Как держал за руку. Как обнимал, закрывая от ветра. В его взгляде было столько тепла, а в движениях столько ласки, что мне до сих пор не верится в нечестность его намерений.

Да, жизнь расстроила наши с ним отношения, но я по-прежнему убеждена, что Александр был искренен со мной. Возможно, что-то он и впрямь утаил, но о чувствах не лгал. Я в этом уверена.

— Значит, ты все же хочешь сообщить ему об отцовстве?

— Ну… Я не вижу причин, чтобы этого не делать, — жму плечами. — А как бы ты поступила, Наташ?

Подруга недолго размышляет над моим вопросом, а затем отвечает:

— Знаешь, Лин, если бы был шанс на воссоединение, я бы, наверное, рассказала. Ведь это так здорово, когда ребенок растет в полной семье, — она улыбается, но затем ее улыбка меркнет. — Однако у вас с Вавиловым шансов на воссоединение нет. Он ведь женится на другой, помнишь? Поэтому на твоем месте я бы просто промолчала. К чему лишние сложности? Вас связывает лишь одна ночь. Этого, увы, недостаточно.

Как бы мне ни было горько, я не могу не признать, что Наташка говорит разумные вещи. Какой смысл в том, чтобы шокировать Вавилова своими откровениями? Он все равно скоро уезжает. Да и его женитьба на дочери бизнес-партнера отнюдь не упрощает положение дел.

Наверное, промолчать и впрямь было правильно, но все же утаить ребенка от родного отца — в высшей степени нечестно.

И я совсем не уверена, что хочу брать на душу такой грех. 

Празднование юбилея «Омега групп» проводится с характерным размахом: шикарный ресторан, первоклассный ведущий, живая музыка и безупречно одетые гости. Если честно, на таком роскошном мероприятии я присутствую впервые. Даже волнуюсь немного.

Поздоровавшись со столпившимися в холле коллегами, я поправляю подол своего воздушного платья и неторопливо устремляюсь вверх по лестнице, в основной зал. Ремешки золотистых туфель туго обвивают щиколотки, а заколка, припрятанная в волосах, слегка потягивает. На какие только жертвы не пойдешь, чтобы соответствовать высокому уровню празднования. Недаром ведь я два часа у визажиста просидела.

Последняя ступенька остается позади, и моему взору открывается потрясающий красоты вид. Огромный просторный зал, залитый светом десятков хрустальных люстр, высокие панорамные окна, через которые можно увидеть сверкающую набережную, и утонченная мебель, будто взятая с обложки журнала про стиль и интерьер.

Тут и там шныряют официанты в смокингах и белоснежных перчатках. На их подносах — изысканные закуски и дорогое шампанское, которое мне, впрочем, не суждено попробовать. На столах красуются живые цветы: композиции из магнолий и белых роз.

— Шикарно, скажи? — меня под локоть подхватывает моя коллега и по совместительству приятельница Аня. — В этом году даже круче, чем в предыдущем. Вот, что значит юбилей.

— Да, впечатляет, — соглашаюсь я. — Тут, я так понимаю, и развлекательная программа намечается?

Смотрю на ведущего, который что-то увлеченно обсуждает с музыкантами.

— Да, но не та, к которой мы привыкли на свадьбах. Никаких дурацких конкурсов, все цивильно. Сначала официальная часть: дадут слово Вавилову, потом генеральный продолжит. Дальше тосты от чиновников и крупных партнеров. Затем будут награждать отличившихся сотрудников, раздавать премии и грамоты. Ну и только после этого — веселье. Песни, танцы и разговоры по душам. По крайней мере, в прошлом году так было.

Аня работает в «Омега групп» уже четвертый год и, несомненно, разбирается в местных порядках. Хорошо, что у меня есть такая всезнающая знакомая.

— Интересно. А кто был в числе отличившихся сотрудников в том году? — любопытствую я.

— Мадлена, само собой, — усмехается девушка. — Она каждый год свое самолюбие тешит. Типа, смотрите, какая я молодец! Не женщина, а звезда!

Последние фразы Аня произносит, комично передразнивая манеру речи Невзоровой, и я, не удержавшись, прыскаю в кулак. Пародия явно удалась.

— В этом году, я думаю, Зарецкий награду получит, — продолжает приятельница. — Он вед как конь пахал! Даже в отпуске толком не был!

Что правда, то правда. Для всего нашего отдела Антон является примером усердия и трудолюбия.

— Да, он молодец, — поддерживаю я. — Глядишь, такими темпами и до больших высот дослужится.

— Это точно. Только вот его девушке я не завидую. Что за личная жизнь, когда твой парень двадцать четыре на семь пропадает на работе?

— А у него есть девушка? — искренне удивляюсь я.

Не думала, что при такой занятости это возможно.

— Оказывается, да. Я сама недавно узнала. Представляешь, они оказывается с института вместе. Она в Испании несколько лет жила, а сейчас вот вернулась. Поговаривают, что свадьба скоро.

— Надо же, как здорово, — улыбаюсь я. — Рада за Антона.

— Но все же главным событием года станет женитьба Вавилова. Вот уж кто закатит пир на весь мир.

Упоминание об Александре отзывается в сердце тупой ноющей болью. Вот вроде умом понимаю, что ничего мне не светит, а все равно реагирую. Глупо и очень остро.

— Ты не знаешь, его невеста Юлия сегодня будет присутствовать на мероприятии? — поддаюсь любопытству.

— Конечно, куда он без нее? — ухмыляется Аня. — В этот раз не соскочит.

— В смысле не соскочит? Ты о чем?

— Да о свадьбе, — приятельница поворачивается ко мне и, уловив на моем лице выражение растерянности, поясняет. — Неужели ты не слышала? Вавилов должен был жениться на мисс Доберштейн еще лет десять назад. Такая была договоренность. Потом он как-то подсуетился, сослался на неотложную работу и вернулся в Россию. Свадьба отложилась. И вот все это время он ей делал мозги: то женюсь, то не женюсь.