Лорнет выскользнул из пальцев герцогини, а глаза превратились в узенькие щелочки.

– Да как вы смеете читать мне мораль?! Ничтожество! Ни происхождения, ни воспитания!

– «Да, происхождение – вещь весьма важная, – разгневанно процитировала Александра, – но слава, принадлежит не нам, а нашим предкам!»

Энтони издал странный сдавленный звук, весьма напоминающий смех, и поспешно втиснулся между взбешенной бабкой и неразумным ребенком, не задумавшимся вступить в словесный поединок.

– Платон, не так ли? – осведомился он, протягивая руку. Александра покачала головой и застенчиво улыбнулась в надежде наконец найти союзника в этом обиталище враждебных чужаков.

– Плутарх.

– Я почти угадал, – хмыкнул он. – Поскольку Джордан, кажется, внезапно онемел, позвольте представиться: я Тони, кузен Джордана.

Алекс вложила ладонь в его протянутую руку.

– Как поживаете?

– Реверанс! – ледяным тоном приказала герцогиня.

– Прошу прощения?

– Молодая леди должна сделать реверанс, когда ее представляют персоне старше по возрасту или положению.

Назавтра вечером Александра стояла у окна в сгущающихся сумерках, неотрывно глядя вдаль, когда на подъездной аллее появился внушительных размеров экипаж, фонари которого отбрасывали на землю; оранжевые отблески.

– Мэри Эллен! – выдохнула девушка и, выскочив из комнаты, помчалась по длинному коридору.

Рамзи открыл дверь, как только Мэри Эллен спрыгнула с подножки и взбежала по ступенькам крыльца. Длинные рыжие волосы развевались на ветру. Девушка с трудом удерживала множество свертков весьма странной формы, не говоря уже о зажатых в кулаке лентах шляпки, болтающейся на весу. Очутившись в холле, Мэри Эллен присела перед изумленным дворецким, посчитав по его надменному виду, что перед ней, должно быть, Очень Важная Особа, и отчаянным голосом осведомилась:

– Прошу вас, милорд, скажите, где Александра? Она еще жива?

Но дворецкий молча открывал и закрывал рот, словно рыба на суше, и Мэри Эллен, не добившись ответа, рванулась к лакею, снова присела и умоляюще прошептала:

– Где Александра, сэр? Пожалуйста, скажите! В этот момент Александра едва ли не кубарем слетела с лестницы в холл и обхватила Мэри Эллен вместе со всеми свертками и шляпкой.

– Мэри Эллен! – радостно завопила она. – Я так счастлива, что ты приехала…

Радостный смех и девичий щебет, внезапно взорвавшие привычную, почти кладбищенскую тишину величественного дома, показались его обитателям столь возмутительными, что в холле мгновенно появились не только еще трое слуг, но и вдовствующая герцогиня со старшим внуком.

Мэри Эллен происходила из обыкновенной семьи потомственных фермеров, не разбиравшихся в строгих правилах этикета и не заботившихся о мнении аристократов, поскольку никогда с ними не встречались. Поэтому девушка, к счастью, не подозревала, что обитатели Роузмида будут судить о ней по первому впечатлению и найдут не стоящей их внимания. Но для преданного сердечка Мэри Эллен не было ничего важнее того ужасного открытия, что Александра, очевидно, попала в беду.

– О, Алекс! – воскликнула девушка взволнованно. – Я думала, ты умираешь! А ты здесь и выглядишь почти так же, как всегда… ну, только чуточку побледнела, что неудивительно, раз приходится жить в столь угрюмом доме с этими мрачными людьми. – И, не успев отдышаться, с тревогой объявила:

– Твоя записка ужасно нас расстроила, и мама тоже собиралась приехать, но не смогла, потому что папа опять нездоров. А этот отвратительный кучер не пожелал объяснить, что с тобой, хотя я умоляла его сказать хоть словечко. Задирал свой огромный нос и твердил только, что не имеет права ни о чем говорить. Ну расскажи же поскорей, прежде чем я умру от любопытства. Почему ты безутешна, что за ужасное несчастье тебя постигло и… и кто эти люди?

Позади раздался резкий голос, словно ударом кнута вернувший девушек к печальной действительности:

– Насколько я понимаю, мисс Лоренс безутешна, так как должна выйти замуж за владельца этого угрюмого дома, который, кстати, приходится мне внуком.

Мэри Эллен, онемев от неожиданности, отступила.

– О нет! – жалобно выкрикнула она, испуганно оглядываясь на облаченного в прекрасно сшитую черную ливрею Рамзи, которого с самого начала ошибочно приняла за хозяина дома. – Алекс, ты не можешь выйти замуж за этого человека! Я не позволю! Алекс, он толстый!

Заметив, что глаза герцогини положительно мечут ядовитые искры, Джордан, стоявший в противоположных дверях, откуда забавляясь и одновременно с некоторым раздражением наблюдал за происходящим, наконец решил вмешаться и вежливо кашлянул.

– Александра, возможно, стоило бы избавить вашу подругу от поклажи, а потом представить как полагается?

Девушка виновато вскинулась при звуках его негромкого властного голоса.

– Да. Да, конечно, – поспешно согласилась она. Рамзи тут же выступил вперед и забрал у Мэри Эллен свертки.

– Что в самом большом? – едва слышно осведомилась Александра, когда дворецкий величественно направился к двери.

– Снадобья из кишок и плесени, – громко заявила Мэри Эллен, – которые мама приготовила специально для тебя. Правда, она не знала, чем ты больна.

Рамзи брезгливо вытянул вперед руку, пытаясь держать сверток подальше от себя, и девочки задохнулись от смеха, но веселье Александры испарилось так же быстро, как возникло. Стиснув локоть Мэри Эллен, она повернула подругу лицом к герцогине и Джордану. При одном взгляде на окаменевшую старуху девушка испуганно отпрянула. Александра, смущенно запинаясь, представила ее хозяевам.

Презрев неразборчивое бормотание Мэри Эллен, лепечущей какое-то подобие приветствия, герцогиня отрывисто прорычала:

– Ирландка?

Скорее сконфуженная, чем устрашенная, Мэри Эллен кивнула.

– Этого следовало ожидать, – с горечью заметила ее светлость. – И конечно, католичка? Девушка снова кивнула.

– Я так и думала.

И герцогиня, бросив на Джордана взгляд королевы-мученицы, вынужденной терпеть омерзительное общество гнусных простолюдинов, молча удалилась в салон. Мэри Эллен с недоумевающим выражением на хорошеньком личике долго смотрела ей вслед и обернулась, лишь когда Алекс представила ей герцога Хоторна. Девушка оцепенела, словно громом пораженная, и уставилась на Алекс широко распахнутыми глазами.

– Герцог?! – прошептала она, совершенно позабыв о самой титулованной особе, ожидавшей ее реверанса.

Александра кивнула, уже понимая, что с ее стороны было величайшей глупостью потребовать присутствия здесь этой простой деревенской девушки.

– Настоящий, подлинный, истинный герцог? – шепотом продолжала Мэри Эллен, боясь взглянуть в лицо Джордана.

– Совершенно верно, – сухо подтвердил тот. – Настоящий, подлинный, истинный герцог. Ну а теперь, когда стало ясно, кто я, почему бы не узнать, кто вы?

Вспыхнув до корней ярко-рыжих волос, Мэри Эллен присела, откашлялась и пролепетала:

– Мэри Эллен О'Тул, сэр. Милорд. Ваше высочество. – Она снова присела. – К вашим услугам, сэр, то есть ми…

– Ваша светлость, – пояснил Джордан.

– Что? – тупо переспросила девушка, покраснев еще сильнее.

– Я все объясню наверху, – торопливо вмешалась Александра и, стараясь взять себя в руки, нерешительно глянула на Джордана, возвышавшегося в дверях подобно смуглому великану-божеству. Огромный. Устрашающий. И притягательно-неотразимый.

– Если позволите, ваша светлость, я отведу Мэри Эллен наверх.

– Да, конечно, – небрежно бросил Джордан, и Алекссандра с унижением осознала, что он находит их столь же абсурдно-забавными, как двух неуклюжих щенят-дворняжек, которые весело резвятся во дворе, не обращая внимания на окружающих.

Они приблизились к дверям салона, и оттуда, подобно приглушенному раскату грома, донесся голос герцогини.

– Реверанс! – рявкнула она.

Девушки поспешно обернулись и одновременно низко присели.