– Возможно.

– Ну а я от всей души на это надеюсь! – воскликнула девушка, но тут же виновато потупилась. – Конечно, нехорошо с моей стороны так злорадствовать.

– В таком случае мы оба грешны, – рассмеялся Тони. – Я тоже втайне частенько об этом думаю.

Несколько мгновений они в дружелюбном согласии молча взирали друг на друга. Наконец Тони, вздохнув, признался:

– Все это время я пытался объяснить, что неустанный труд приносит не больше удовлетворения, чем неумеренные развлечения.

– Вы, несомненно, правы. Я об этом не подумала.

– Вам стоит подумать еще кое о чем, – мягко посоветовал Тони.

– О чем именно?

– Поймите, то неуловимое, чего лишена ваша жизнь, не что иное, как любовь.

Он вынул табакерку и хотел было взять понюшку, когда неожиданный взрыв смеха заставил его забыть обо всем.

– Господи Боже, только этого мне не хватало, – едва выговорила она, без малейших, однако, признаков злобы и горечи. – Я была влюблена, ваша светлость, и вам известно, к чему это привело! Благодарю покорно! Скорее уж предпочитаю мигрень.

Глядя в это прелестное, сияющее весельем лицо. Тони с удивлением понял, что она говорит правду, и осознание этой весьма неприятной истины наполнило его неудержимым гневом на Джордана.

– Поверьте, Алекс, ваш опыт еще очень мал и к тому же неудачен.

– Вполне достаточен, чтобы понять: мне это совершенно не нравится.

– Но возможно, в следующий раз вам повезет больше.

– Слово «любовь» мгновенно вызывает у меня пренеприятнейшее ощущение в желудке, словно я только что съела угря, – усмехнулась девушка. – Я…

Но тут бешеное проклятие оборвало ее на полуслове.

Девушка изумленно застыла с открытым ртом.

– Черт бы побрал Джордана! Будь он жив, удушил бы его собственными руками!

– Нет, вы не так меня поняли! – запротестовала Александра, подбегая к нему. Огромные, сияющие, широко раскрытые глаза пристально, умоляюще глядели на него. – Даже когда я имела глупость думать, что небезразлична ему, все время чувствовала себя так, словно хожу по канату. Постоянно тревожилась о каждой мелочи, изводила себя, боялась лишнее слово вымолвить. Мне хотелось угодить ему, и для этого я из кожи вон лезла. Должно быть, это наследственное – все женщины в моей семье влюблялись в недостойных мужчин, поклонялись им со слепой преданностью и готовы были на все ради них. – Девушка с сожалением улыбнулась. – Хотя все это довольно тошнотворная штука.

Тони невольно рассмеялся и, схватив ее в объятия, зарылся лицом в душистые волосы. Когда приступ веселья немного улегся, он заглянул ей в глаза и серьезно спросил:

– Александра, чего ты хочешь от жизни?

Их взгляды скрестились, и Алекс почувствовала, что не в силах шевельнуться.

– Не знаю, – прошептала она, неожиданно ощутив, как человек, которого она привыкла считать старшим братом, осторожно сжал ладонями ее лицо.

– Скажи, что у тебя на душе теперь, когда ты стала признанной королевой общества?

Александра не могла бы сдвинуться с места, даже если бы в это мгновение загорелся дом.

– Пусто, – прерывисто прошептала она. – И холодно.

– Выходи за меня замуж.

– Я… я не могу.

– Конечно, можешь, – заверил Тони улыбаясь, словно ожидал сопротивления. – Я дам тебе все, что по-настоящему необходимо для счастья. Все, в чем ты так нуждаешься, хотя сама этого не сознаешь.

– Что именно? – охнула Александра, уставившись на него с таким изумлением, точно видела впервые.

– То же, чего не хватает мне, – мужа, детей, тех, о ком можно заботиться, – хрипло пробормотал Тони.

– Нет! – вскрикнула Александра, чувствуя, как ее сопротивление начинает слабеть. – Ты сам не знаешь, что говоришь. Тони. Я влюблена в тебя не больше, чем ты в меня.

– Но ты ведь вообще никого не любишь, верно? Александра усердно закивала, и Тони ухмыльнулся.

– Вот видишь, это значительно облегчает принятие решения. Я тоже никого не люблю. Ты уже познакомилась с самыми выгодными и богатыми женихами этого сезона. Остальные не намного лучше, поверь мне.

Видя, что девушка по-прежнему колеблется, Тони слегка встряхнул ее.

– Александра, прекрати грезить наяву. Ты уже успела вкусить светской жизни. Больше ты не узнаешь ничего нового, разве что все-таки решишься выйти замуж… иметь семью…

Семья. Настоящая семья. У Александры ее никогда не было, во всяком случае, такой, где есть отец, мать, дети, многочисленные кузены, тетушки и дядюшки. Конечно, у их детей будет всего один дядя – брат Тони, но все же…

На что еще может надеяться женщина, кроме того, что Тони уже предложил? Впервые Александру осенило, что, хотя она и издевалась над романтическими фантазиями Мэри Эллен, сама вела себя как глупенькая, сентиментальная школьница. Тони она не безразлична. И в ее силах подарить ему счастье. Алекс неожиданно почувствовала себя окрыленной, а на душе стало так легко и тепло, как не бывало уже много лет. Она всецело посвятит себя Тони, сделает его жизнь радостной, родит ему детей.

Дети… Мысль о малыше, которого она когда-нибудь возьмет на руки, стала решающим аргументом в споре. Из всех ее лондонских знакомых Тони был единственным, который хотел от жизни того же, что она.

Джордан из последних сил помог измученному другу подняться и, положив его руку себе на плечи, потащил Джорджа Моргана через неглубокую речушку. Оказавшись на другом берегу, улыбающийся, хотя и изнуренный, Джордан поднял глаза к низко висевшему над горизонтом солнцу, пытаясь определить время. Часов пять вечера, решил он наконец.

В пять часов вечера он впервые увидел солдат в английских мундирах, пробирающихся сквозь редкий лес. Англичане… Свобода… Дом.

Если повезет, он уже через три-четыре недели окажется дома.

Александра медленно спускалась по лестнице, волоча за собой шлейф платья из тяжелого светло-голубого атласа, расшитого по вырезу и широким рукавам жемчугом, бриллиантами и голубыми цирконами. Собравшиеся внизу слуги с сияющими лицами ловили каждое ее движение.

Пенроуз открыл для нее входную дверь, как делал до того сотни раз, но сегодня, провожая Алекс в собор, где должна была состояться церемония венчания он расплылся в улыбке и низко поклонился.

В близоруких глазах Филберта стояли слезы, когда Александра на прощание крепко обняла его.

– Поосторожнее, – прошептал он, – не запачкайте платье.

Он вечно донимал ее подобными наставлениями, и девушка, в свою очередь, растрогалась до слез.

Эти два старика и дядюшка Монти и были ее семьей. Мать продала дом в Моршеме, отправилась в долгое путешествие и даже не подумала приехать на свадьбу. Мэри Эллен должна была вот-вот разрешиться первым ребенком, поэтому тоже не смогла отправиться с мужем в Лондон. Зато Мелани, только недавно обнаружившая, что беременна, все-таки смогла быть подружкой Алекс, поскольку беременность еще не была заметна.

– Ты готова, дорогая? – осведомился радостный дядя Монти, предлагая ей руку.

– Постарайтесь не наступить на шлейф, – строго предупредила вдовствующая герцогиня, окидывая беднягу критическим взглядом от седоволосой макушки до начищенных черных сапог. Все последние дни она непрестанно читала наставления сэру Монтегю относительно его поведения, обязанностей на свадьбе и преимуществ трезвой жизни, третируя его так немилосердно, что совершенно запугала и уничтожила старика.

Заметив у него на щеках подозрительный – румянец, герцогиня мгновенно насторожилась.

– Сэр Монтегю! – провозгласила она, негодующе сверкая глазами. – Вы снова прикладывались к кларету?

– Конечно, нет! – возмущенно прогремел дядюшка Монти, надуваясь, словно оскорбленный петух, хотя все утро не расставался с бутылкой мадеры. – Не выношу кларет! Ни букета, ни крепости!

– Не важно, – нетерпеливо перебила его герцогиня. – Помните только, что я вам говорила: после того как проводите Александру к алтарю, вернетесь к нашей скамье, сядете рядом со мной и не пошевелитесь до окончания церемонии. Понятно? Я дам вам знак, когда нужно подняться и выступить в проход. Все остальные будут сидеть, пока мы не встанем. Я выражаюсь достаточно ясно?