– В чем дело? – прорычал он.

– Джордан, пожалуйста, – пробормотала Александра, шагнув к нему и теребя розовый атлас халата, – невинная чаровница с разметавшимися по плечам волосами. – Чем я могла так тебя рассердить?

Джордан взглянул в ее глаза и судорожно сжал кулаки, пытаясь подавить неукротимое стремление задушить прекрасную предательницу и одновременно опасаясь, что не выдержит, подхватит ее на руки, отнесет в постель и притворится всего на один час, что перед ним по-прежнему все та же манящая, неотразимая, обольстительная босоножка-герцогиня. Он страстно желал держать ее в объятиях, осыпать поцелуями, подмять под себя и раствориться в ней, чтобы изгнать из памяти ад последних дней. Но не мог. Перед глазами стояли сплетающиеся в экстазе любовники, замышляющие его убийство. Нет, он не в силах забыть.

Даже на час. Даже на минуту.

– Я не сержусь, Александра, – ледяным тоном бросил он. – А теперь уходи. Когда мне понадобится твое общество, я дам знать.

– Понимаю, – прошептала Александра и с вымученным достоинством шагнула к двери, ничего не видя из-за слепивших глаза слез.

Александра тупо уставилась в лежащие на коленях пяльцы. В сердце царила та же безнадежная тьма, что и за окнами гостиной. Вот уже три дня и три ночи Джордан оставался незнакомцем, холодным, равнодушным, неприветливым незнакомцем, глядевшим на нее либо с откровенным ледяным безразличием, либо с презрением… в тех редких случаях, когда их взгляды встречались. Иногда ей казалось, что в теле Джордана поселился чужой человек, которого она не знала, наблюдавший за ней исподтишка с таким злобным выражением, что Александра вздрагивала от страха.

Даже неожиданный приезд дядюшки Монти не разрядил тяжелой атмосферы. Устроившись в отведенных ему комнатах и критически оглядывая пухлый зад горничной, стелившей ему постель, он вполголоса объяснял Александре, что прибыл спасать ее, едва услышал пересуды о том, будто Хоторн выглядел словно гнев Господень, узнав о ее пари, записанном в клубной книге.

Но все упорные попытки дяди Монти вовлечь Джордана в дружескую беседу не принесли ничего, кроме коротких, чрезвычайно вежливых ответов. А попытки Александры притвориться, что все в порядке, не одурачили никого, включая слуг, и тем более не заставили поверить, что перед ними счастливые супруги. Весь дом, от Хиггинса до Генри, превратившегося в огромного пса, остро ощущал невыносимое напряжение между мужем и женой.

В гнетущей тишине гостиной неожиданно прогремел дружеский голос дядюшки Монти, заставив Александру встрепенуться:

– Чудесная погодка, Хоторн! Вопросительно вздернув белые брови и надеясь на продолжение разговора, Монти выжидающе выпрямился. Джордан поднял глаза от книги и коротко кивнул:

– Совершенно верно.

– Ни капли дождя! – настаивал дядюшка Монти, раскрасневшийся под действием очередной бутылки мадеры.

– Ни капли, – бесстрастно согласился Джордан. Расстроенный, но не обескураженный, дядюшка объявил:

– И тепло! Урожай будет хороший.

– Неужели? – ответил Джордан тоном, положительно не допускавшим дальнейших попыток к разговору.

– Э-э-э… очень, – пробормотал сэр Монтегю, надвигаясь в глубину кресла и бросая отчаянный взгляд на Александру. – У вас есть часы? – спросила Александра, умирая от желания поскорее подняться к себе.

Джордан искоса взглянул на нее и с намеренной жестокостью процедил:

– Нет.

– Вам следует купить часы, Хоторн, – заявил дядюшка Монти, явно считая свое предложение блестящей идеей. – Только так можно идти в ногу со временем!

Александра быстро отвернулась, чтобы скрыть, как ей больно: Джордан второй раз принял часы дедушки и тут же забыл о них! – Одиннадцать, – услужливо заметил дядюшка Монти. – Я всегда ношу часы, – похвастался он. – Ни к чему гадать, который час. Прекрасное изобретение! Нельзя не поинтересоваться, как они работают, верно? Джордан резко захлопнул книгу. – Да, – отрывисто сказал он, – нельзя. Потерпев полнейшую неудачу в безуспешных стараниях все-таки побеседовать с герцогом, дядюшка метнул на Александру очередной умоляющий взгляд, но тут на помощь пришел «сэр» Генри. Огромная английская пастушья овчарка считала своей первейшей обязанностью не охранять людей, а утешать их, всячески выказывая любовь и симпатию. Обычно он ухитрялся оказываться рядом в тот момент, когда они больше всего нуждались в этом. Видя несчастное лицо сэра Монтегю, пес поднялся со своего места у камина, потрусил к расстроенному рыцарю и облизал его руку длинным влажным языком.

– Черт возьми! – вырвалось у дядюшки, вскочившего с кресла куда энергичнее, чем за последние двадцать пять лет, и принявшегося старательно вытирать ладонь о брюки. – Да у этого животного язык как мокрая тряпка!

Оскорбленный «сэр» Генри бросил на свою разъяренную жертву скорбный взгляд и, повернувшись, гордо направился обратно.

– Если не возражаете, я поднимусь к себе? – пролепетала Александра, не в силах ни минуты больше выносить мучительную боль.

– В роще все готово, Филберт? – спросила она на следующий день, когда на зов появился верный старый лакей.

– Все, – с горечью ответил Филберт. – Хотя по мне, ваш муж заслуживает не праздника, а уж скорее пинка в зад за такое с вами обращение!

Александра заткнула под шляпку выбившийся локон и не стала спорить. Она замыслила устроить праздник в честь дня рождения Джордана с того дня в беседке, самого счастливого за столь недолго продолжавшуюся супружескую жизнь.

Все это время ей пришлось выносить необъяснимое, непонятное пренебрежение мужа. С каждым часом Алекс больше бледнела и замыкалась в себе. Она была постоянно на грани истерики, и грудь болела от необходимости сдерживать рыдания. Сердце ныло, потому что она никак не могла обнаружить причины странного поведения Джордана. Но по мере того как приближалась минута осуществления сюрприза, который она готовила мужу, в душе робко расцветала надежда. Как только Джордан увидит и поймет, что она задумала и сделала с помощью Тони и Мелани, он либо вновь станет прежним, таким, как был в тот день у реки, либо по крайней мере объяснит, что его волнует.

– Все слуги с утра до вечера перешептываются о том, как он себя ведет! – разъяренно продолжал Филберт. – Едва говорит с вами, сидит в кабинете день и ночь и не думает исполнять супружеские…

– Филберт, пожалуйста! – взмолилась Александра. – Не стоит портить мне сегодняшний день!

Немного смущенный, но тем не менее исполненный решимости сорвать злость на человеке, из-за которого у Александры появились огромные черные круги под запавшими глазами, Филберт тем не менее добавил:

– Мне ни к чему все портить, он и сам прекрасно это сделает! Удивляюсь, как это он еще согласился поехать с вами в рощу, когда вы пообещали что-то ему показать.

– Я тоже удивлена, – призналась Александра и попыталась улыбнуться, но вместо этого нахмурилась. Она заставила себя прийти в кабинет Джордана сегодня утром, когда тот был занят беседой с Фоксом, новым помощником управляющего, и попросила мужа поехать с ней на прогулку в экипаже. Сначала Джордан отказывался, но потом поколебался, взглянул на Фокса и немедленно согласился.

– Все готово, – уверял в этот момент сыщик Джордана. – Мои люди расставлены по всей дороге в рощу и вокруг самой рощи. Они пробыли там уже три часа, с тех пор как ваша жена получила согласие на увеселительную поездку. Я велел своим людям скрываться от посторонних глаз, пока убийца или убийцы не выдадут себя. Поскольку они не могут покинуть укрытие и остаться при этом незамеченными, то и не могут доложить мне о том, что видят. Бог знает, почему ваш кузен выбрал рощу, а не коттедж или что-то более уединенное.

– Я вообще не верю, что такое возможно, – процедил Джордан, надевая свежую рубашку. Он на мгновение остановился, потрясенный абсурдностью происходящего. Подумать только, надевать новую сорочку лишь для того, чтобы хорошо выглядеть в тот момент, когда жена попытается убить его!