Он выслушал молча, повисла небольшая пауза. Бедняга, соображает, как бы так вывернуться без больших потерь.

— Ава, господи, разве такие вещи обсуждаются по телефону? К чему принимать решения сгоряча? Тем более это всё большое недоразумение.  Мы с тобой взрослые люди, можем всё спокойно обговорить и решить проблему. Ты на работе? Милая, давай я сейчас заеду, заберу тебя домой, и мы всё обсудим? — произносит он мягко, словно разговаривает с ребёнком. — Я буду через десять минут!

— Нет! — я больше не позволю ему управлять ситуацией. — Через два часа, будь добр, жди меня в кафе «Опера». А сейчас я занята! — бросила я трубку. Но через минуту схватила её снова. …Этот номер я ещё ни разу не набирала. Адвокат моей бабки, герцогини Маргарет Графтон.

— Мистер Монтегрю? Вас беспокоит Эвелин Спенсер, я внучка…

— Я в курсе, кто вы, миссис Спенсер, — перебивает он меня. Это мне уже не нравится. — Возникли какие-то проблемы?

— Да. Я собираюсь развестись с мужем.

— Это очень деликатная тема. Есть куча нюансов, учитывая положение вашей бабушки. Я могу подскочить к вам в издательство для личной беседы? — уточняет властный мужской  голос. Зная ба, она могла нанять себе в адвокаты самого дьявола. И судя по его тону — это он и есть.

— Да. Конечно. У вас на это два часа, мистер Монтегрю.

— Мне нравится ваша решительность, миссис Спенсер. Я должен успеть, — усмехается он в трубку.

И пока я пытаюсь занять себя работой, параллельно путаясь в мыслях и эмоциях, настраиваясь на разговор с мужем, адвокат ба отставив все свои дела, примчался ко мне на всех парусах. Потому что через сорок минут, ко мне в кабинет вошел шикарный мужчина в дорогом костюме, и я не знаю что шикарнее он или его прикид вместе с чемоданчиком.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Миссис Спенсер. Вы позволите? — да, судя по голосу это он.

— Мистер Монтегрю. Рада вас видеть. Присаживайтесь, — обмен любезностями состоялся. На вид ему лет сорок, он очень ухожен, такой себе дьявол с иголочки, и чего таить — он красив. Наверное, в зале суда половину присяжных женского пола он сражает именно своим внешним видом. Вот только меня этим не возьмёшь, особенно сейчас. Боюсь, что в ближайшее время всех мужчин я буду воспринимать как вражеских особей.

— Могу я узнать в подробностях, что же у вас произошло? — вскинулись на меня цепкие умные серые глаза.

— Классический жизненный сценарий. Мой муж мне изменяет, я лично видела его с другой женщиной. По моим убеждениям у нашей семьи больше нет шансов. Так что я хочу развод, — пожимаю я плечами, с интересом ожидая его мнения.

— Вы не из тех женщин, кто прощает измену?

— Видимо нет.

— Вы уже обсуждали это с мужем?

— Нет. Но сегодня собираюсь это сделать.

— А что если в ходе беседы ему удастся вас переубедить? Ведь вы прожили, … если память мне не изменяет, пять лет? — откуда он обо мне столько знает. — У вас, вероятно, были чувства друг другу. Многие семьи используют второй шанс, испытательный срок.

— Это не на мой характер. Никаких испытательных сроков, — решительно качаю я головой. — Я больше не желаю, чтобы этот человек прикасался ко мне, присутствовал в моей жизни и всякое такое!

— Вы прямо, как ваша бабушка. Своенравная, гордая, сильная.  Вы, кстати, очень похожа на Маргарет даже внешне.

— Знаю. Так что там за нюансы такие? Могут возникнуть сложности?

— Могут, — его улыбка так же очаровательна, как и опасна. — Ваш муж в курсе вашего происхождения и возможного наследства?

— Нет.

Теперь меня оценили удивлённым взглядом.

— Хм. Очень кстати. Очень удачно. Тогда ему лучше пока об этом и не знать, чтобы потом он ни на что не мог претендовать.

— А на что он может претендовать? — я чуть не поперхнулась.

— По закону, если вы примете титул и вступите в наследство Маргарет Графтон и инициируете развод, Ирвин Спенсер будет иметь право отсудить у вас некую часть, компенсацию за эти пять лет супружеской жизни. Если ваш муж узнает о вашем положении сейчас, он может тянуть с разводом и выкручивать нам руки, требуя денег.

— Дурацкие законы!

— Согласен, — улыбается он. — Поэтому нам нужно, чтобы мистер Спенсер первым подал бумаги на развод. Тогда формально, он якобы отказывается от своей части. И желательно, чтобы он это сделал как можно скорее.

— И как же мне заставить его ускориться? — зная зловредный характер Ирвина, от моего мужа можно ожидать чего угодно, даже затяжного процесса по поводу разбитой чашки.

— Жёстко давите на его честолюбие и чувство вины. Скажите, что в его интересах, ради его карьеры, стоит оформить всё тихо и быстро. Он ведь лицо вечернего выпуска новостей, нехорошо, если поползут грязные слухи, — ехидность адвоката почти очаровательна. — Ну и не помешает продемонстрировать немного женской обиды, вдруг в нём заговорит совесть. Как только мистер Спенсер наймёт адвоката и подготовит документы — значит, мы выиграли. Ава…. Я могу так к вам обращаться?

Чертовски красив, учтив, дьявольски умён, но во мне это вызывает лишь ощущение приторности. Не знаю почему. Хочется, чтобы он был чуточку проще, но этот человек вряд ли на это способен.

— Конечно, — сдержанно улыбаюсь я. Ава так Ава, мне нравится и полное имя и его короткая форма. Авой меня зовут все кроме ба.

— Тогда вы, пожалуйста, зовите меня Эндрю. Ава, после вашего развода, я могу начать оформлять бумаги о наследстве и вступлении в титул? Вы ведь уже знаете, что Маргарет оставит вам всё своё состояние только при условии передачи титула? Эта процедура займёт время, я бы хотел знать ваш предварительный ответ, чтобы начать готовиться.

— Возможно, я соглашусь, — мученически вздыхаю я.  — Ба, то есть Маргарет, очень настаивает. Я вас поняла, Эндрю. С титулом разберёмся потом, мне бы сейчас со своей личной жизнью разобраться. Спасибо, что уделили мне время и разъяснили ситуацию. Можете быть свободны, — это я, конечно, хватанула лишнего на нервной почве, «можете быть свободны», с человеком такого уровня и с такими гонорарами, как с мальчиком не обращаются. Но он, тем не менее, послушно встал, вежливо простившись со мной, и тихо закрыл за собой дверь.

Меня ждала встреча и разговор с Ирвином. Жаль, нельзя вместо себя отправить на неё этого ушлого адвоката. Я не хочу его видеть. Что-то среднее между «противно» и «больно». Но порвать с моим браком нужно лично.

Когда я пришла, Ирвин уже нервно ёрзал на месте.

Моего супруга любит камера, зрители и как выяснилось женщины. Нет, я это и раньше понимала, я не дура, что на моего смазливого мужа с атлетической фигурой будут вешаться девицы, особенно, если учесть место его работы. … Просто я ему верила, его словам, в то, что я единственная женщина в его жизни, любимая. Сглотнув колючий ком, подхожу к столику. Увидела его, и эмоции снова разгулялись. Только не вздумай плакать, Эвелин! Сейчас не время и не место!

Знаешь,…как трудно…мечты пересаживать…

Чтобы мороз…не сумел их убить…

И разбираться…с запутанной пряжею…

Чтоб отыскать…путеводную нить…

Играет желваками с видом побитой собаки, а я до боли закусила нижнюю губу и сжала под столом кулаки. Больше эти голубые глаза не кажутся мне обалденными и родными.

— Я знаю, что в своих репортажах вы часто изворачиваете факты, недоговариваете или наоборот преувеличиваете, — заговариваю я первой. — Возможно, у тебя даже выработалась профессиональная привычка, и ты по накатанной искажал и нашу действительность, думая, что мы семья лишь когда тебе удобно. Ирвин, я прошу, сделай мне последнее одолжение — будь честен.

— Этого больше не повторится, — тянется он ко мне, пытаясь прикоснуться, но я вжимаюсь в спинку стула, отодвигаясь от него как можно дальше.

— Я ведь не в угол тебя собралась ставить! Я хочу, чтобы мы поговорили, вернее, ты этого хотел.