— Возможно, — наконец сказал он будничным тоном и коснулся пальцем ее щеки. — Будь я к этому расположен. Но я уже говорил вам, что не намерен снова жениться.

Пламя, которое горит слишком ярко? Как хотела бы она сейчас испепелить его!

— Да я никогда…

— Я знаю. Вы скорее выйдете замуж за тысячу демонов одновременно или что-нибудь в этом роде.

— Очень любопытный способ показать свою неприязнь, сударь!

Аларик засмеялся, и при свете огней, освещавших зал, она внезапно открыла, как он хорош собой.

— Фаллон, я ни разу не усомнился в вашей красоте. Желать вас — это так просто. А вот любить вас — большая глупость.

Он наклонился к ней так близко, что едва не коснулся ее щеки. Фаллон попыталась взять кубок, но Аларик не выпускал его из рук.

— Сударь, я с нетерпением ожидаю, когда вы уедете в свою Нормандию или даже в преисподнюю.

— А чему вы отдаете предпочтение?

— Для меня это одно и то же, monsieur, — ответила она и встала. Гарольд удивленно посмотрел на нее. Она наспех сделала реверанс и без каких-либо извинений выбежала из зала.

Ночью люди увидели в небе странный свет. Когда наступил вечер пасхального воскресенья, Фаллон заметила какое-то движение у входа в церковь и, заинтересовавшись, направилась туда. Там был и Аларик, который слушал священника, показывавшего на небо. В толпе тихонько шептались, и Фаллон поняла, что свечение в небе служит дурным предзнаменованием.

— Сбывается предсказание Апокалипсиса! — истошно закричала какая-то женщина, падая на колени. — Армагеддон идет! Как предсказал наш блаженный король Эдуард, огонь и сера обрушатся на нас! Нет сомнений, что Годвин убил Альфреда, а сейчас на троне его сын! Бог покарает всех нас за грехи аристократов!

— Чушь! — выкрикнула Фаллон. Она шагнула вперед, еще не зная, что скажет, потому что свечение в небе пугало ее. Она находилась у одра, когда король Эдуард говорил это. Боже милостивый, существует ли такая вещь, как судьба? Ведь не могут все люди Англии расплачиваться за грехи знати! Бог не может быть таким черствым.

— Это просто действие звезд и планет, и ничего больше! — столь же горячо продолжала говорить Фаллон. Она повернулась, приподняла юбки, чтобы перешагнуть через уличную грязь, и направилась к отцу Дамьену, с которым разговаривал Аларик.

Отца Дамьена Фаллон боялась иногда больше, нежели мистических заклинаний и небесного свечения. Он был священником, сторонящимся всего мирского, аскетичным в привычках и мягким в обращении. Его родина Фене находилась в той части Англии, где старые традиции отмирали очень медленно. Он был христианином, однако не видел ничего дурного, когда пышно отмечали древние языческие праздники. Черноволосый и черноглазый, он, казалось, не имел возраста. Он объездил весь континент и разбирался во многих вещах.

— Отец Дамьен! — не без трепета позвала она.

Некоторое время священник хранил молчание, и Фаллон слышала лишь биение собственного сердца в этом застывшем и оцепеневшем мире. Аларик смотрел на нее, и в его глазах читалось уважение к ней, не побоявшейся пойти против мнения толпы.

— Это просто комета, — медленно произнес отец Дамьен. — Нечто вроде звезды с хвостом. Люди говорили об этом, когда я был в Италии. Кометы видели и раньше в южных землях.

Фаллон с облегчением вздохнула. Толпа перед собором постепенно рассеивалась. Фаллон вошла в храм вслед за отцом Дамьеном.

— Отец!

Он не спеша повернулся к ней. Фаллон неожиданно обнаружила, что не знает, что она хочет сказать.

— Отец… спасибо вам.

Он поклонился. От пронзительного взгляда его черных глаз ей сделалось не по себе.

— Существует такая вещь — комета, — уклончиво сказал он.

— Что вы имеете в виду? — быстро спросила она. — Отец, вы служитель Бога, вы не можете верить в знамения и проклятия, и…

Отец Дамьен покачал головой. Он смотрел ей за спину. Повернувшись, Фаллон увидела Аларика, который вместе с ней вошел в церковь.

— «Когда зеленое дерево, расколотое пополам, само срастется», — пробормотал отец Дамьен.

— Это что за бессмыслица? — спросил Аларик.

Священник покачал головой.

— Есть вещи, которые старше самого времени, граф Аларик, — тихо возразил он. — Нам не дано понять пути Господни.

У Фаллон было такое чувство, что он провидит будущее — и всей страны, и принцессы. Это напугало ее пуще прежнего.

Отец Дамьен продолжал смотреть на Аларика. Затем снова поклонился, намереваясь уйти.

— Граф Аларик, мы еще встретимся.

— А вот это, отец, уже точно чепуха, — мягко возразил Аларик. — Мы оба знаем, что я не вернусь. Мы оба знаем, что…

— … Война сровняет с землей эту страну, — закончил отец Дамьен. Аларик взглянул на Фаллон. — Граф, повторяю: мы еще встретимся.

Не отрывая глаз от Аларика, Фаллон слышала звуки удаляющихся шагов священника. Она вышла из церкви. На площади снова собралась толпа людей, они разглядывали светящееся пятно на темном небе.

— Светопреставление!

— Наступает день Страшного Суда!

— Светопреставление принесут норманны, которые нападут, чтобы покорить нас! — выкрикнула Фаллон. Она поднялась на повозку с сеном и обратилась к толпе. — Над Англией нет проклятья! Бог послал вам доброго короля, который прислушивается к людям и чье сердце открыто для всех! Короля, который любит страну и служит ей уже многие годы.

Раздались одобрительные голоса. Это воодушевило Фаллон, и она продолжила свою речь.

— Над страной нет никакого проклятья! Нас может ожидать только одно бедствие — война, которую начнут против нас враги. Проклятье там, за Английским каналом, где ублюдок-герцог собирается выступить против нас. Люди добрые, нам принесут бедствия иностранные князья, а не законно провозглашенный король.

— Норманны!

— Верно, презренные, подлые норманны!

Лишь сейчас Фаллон сообразила, что рядом с ней стоит сумрачный Аларик и смотрит на нее с гневом и упреком. Она замолчала, внезапно заметив, что вокруг него собирается толпа. Рядом с его головой пролетел брошенный женщиной камень. Толпа угрожающе загудела.

— Нет! — шепотом сказала она. Толпа растерзает его. На площади перед церковью было по крайней мере полсотни мужчин и женщин. Они способны на все. И зажгла толпу именно она.

— Нет! Нет! — закричала она, но ее голос заглушили крики ненависти. Тщетно пыталась Фаллон пробиться сквозь толпу.

— Стойте!

Баритон Аларика перекрыл гомон на площади. Он вскочил на повозку, держа перед собой свой огромный грозный меч.

— Да придет к вам мир, люди добрые! Я гость вашего короля! Вы вполне можете убить меня, но прежде чем погибнуть, я прихвачу с собой на тот свет добрую дюжину, и это будет кто-то из вас. Неужто вам охота так глупо пролить свою кровь?

Крики в толпе сменились глухим гулом. Некоторые мужчины опустили вниз палки. Гул стал постепенно затихать, и люди начали медленно расходиться.

И вскоре Аларик и Фаллон остались одни под черным небом ночи, на котором начертила свой след комета. Фаллон увидела в глазах Аларика гнев, который был способен испепелить ее.

— Фаллон, неужто ты так страстно желаешь моей смерти, что рада устроить смертоубийство прямо перед церковью? Скоро и без того крови будет достаточно, миледи!

— Да, да! — выкрикнула она. — Вы скоро придете с войной. Жаль, что они не убили тебя! Одним нормандским рыцарем в будущем сражении было бы меньше!

Некоторое время он молча смотрел на нее, затем поклонился, и его губы скривила ироническая улыбка.

— Молись, Фаллон. Молись за Англию, а если у тебя есть разум, то молись и за себя. Если ты когда-нибудь попадешься мне, ты заплатишь очень дорого.

Он повернулся и быстро зашагал в сторону дворца. Фаллон смотрела ему вслед, пока его широкие плечи не растворились во тьме, затем снова взглянула на небо.

Как бы там ни было, а люди видели в комете недоброе предзнаменование. Она тихо заплакала, потому что отец тоже, должно быть, почитал комету за недобрый знак.