– Капитан, – тихо сказал он.

– Что случилось, Сяо Ли? – спросила Уэндел. – Если опять что-нибудь с программированием, я вас задушу!

– Нет проблем, капитан. Нет проблем. И полное их отсутствие настолько удивляет меня, что, похоже, пора поворачивать к Земле. Я хочу вам это предложить.

– К Земле? – Уэндел изобразила на лице удивление, – Почему? Мы еще не выполнили задания.

– По-моему, наоборот, – ответил By с абсолютно бесстрастным лицом, – Начнем с того, что мы даже не знали, в чем именно оно будет состоять. По ходу дела нам пришлось разработать новый способ сверхсветовой навигации – мы улетали с Земли, не располагая им.

– Я это знаю – ну и что?

– У нас нет связи с Землей. Если мы сейчас отправимся к Звезде-Соседке и там с нами что-нибудь случится, Земля останется без системы сверхсветовой навигации и неизвестно когда сумеет снова ею овладеть. Существенный фактор – к тому же Звезда-Соседка приближается к нам. По-моему, нам следует вернуться, чтобы сообщить Земле все то, что мы сумели узнать.

Уэндел серьезно слушала.

– Понимаю. А что вы; Ярлоу, думаете об этом?

Светловолосый Генри Ярлоу был высок и уныл. Меланхолическое выражение его лица абсолютно не соответствовало характеру. Его длинные пальцы – на вид совершенно неизящные – просто волшебным образом манипулировали всеми блоками компьютеров и едва ли не любым прибором на борту.

– По-моему, By говорит дело, – отозвался он. – Имей мы связь, можно было бы передать все на Землю и катить дальше. Что с нами будет потом, волнует лишь нас самих. Мы не имеем права спокойно усесться на гравитационные поправки.

– А вы. Бланковиц? – спокойно спросила Уэндел.

Мерри Бланковиц поежилась – невысокая, длинные темные волосы, начинающиеся почти над бровями, расчесаны надвое. Изящным сложением и нервными быстрыми движениями она напоминала миниатюрную Клеопатру

– Не знаю: – ответила она, – у меня определенное мнение еще не сложилось, однако они почти уговорили меня. Разве не следует нам в первую очередь известить обо всем Землю? Мы обнаружили важный эффект, и в компьютеры новых кораблей необходимо ввести гравитационные поправки, Теперь мы в состоянии за один переход одолеть расстояние от Солнечной системы до Звезды-Соседки, причем в более сильных гравитационных полях, поэтому можно будет и стартовать ближе к ней, а не плестись несколько недель, подбираясь к ее планетам, Мне кажется, сначала следует известить Землю.

– Ясно, – сказала Уэндел, – Как я понимаю, вы предлагаете немедленно вернуться на Землю с информацией о гравитационной коррекции. By, по-моему, это не так важно, как вам кажется. Мысль о том, что нужна коррекция, посетила вас не на борту – по-моему, мы обсуждали ее несколько месяцев… – Она подумала. – Да нет же – почти год назад.

– Но тогда мы ни к чему не пришли, капитан. Вы потеряли, как я помню, терпение и не стали даже слушать меня.

– Да, признаю свою ошибку. Но вы же все написали. Я велела вам написать отчет, чтобы почитать его на досуге. – Она шевельнула пальцами. – Надо сказать, времени у меня не нашлось. Правда, я не помню, чтобы вы приносили мне отчет. Но вы же наверняка все сделали как надо – подробно, со всеми аргументами и уравнениями. Так ведь, By? Ваш отчет можно будет отыскать в нашем архиве?

У By на скулах заходили желваки, но голос был спокойным.

– Да, я подготовил отчет, но это только мои наблюдения, которым на Земле едва ли уделят внимание… Впрочем, как и вы, капитан.

– Почему? Не все же так невнимательны, как я.

– Хорошо, внимание обратят, но сочтут пустыми домыслами. А если мы вернемся и привезем доказательства…

– Если есть идея, доказательства может представить кто угодно. Вы же знаете, как это бывает в науке.

– Кто угодно, – негромко, но многозначительно повторил By.

– By, вы заботитесь о себе. Вас в первую очередь беспокоит не Земля с ее проблемами, а то, что слава достанется не вам. Так ведь?

– Капитан, в этом нет ничего плохого. Проблемы приоритета заботят любого ученого.

Уэндел начала закипать.

– Вы, кажется, забываете, что капитан здесь я и решать мне.

– Я помню об этом, – ответил By, – но это не парусник восемнадцатого столетия. Все мы – ученые, и решения следует принимать демократическим путем. И если большинство экипажа настаивает на возвращении…

– Ну-ка, – резко вмешался Фишер, – прежде чем продолжать, позвольте-ка мне вставить слово. Пока только я еще не высказался, а раз мы решили быть демократичными, сейчас мой черед. Разрешите, капитан?

– Прошу, – сказала Уэндел, сжимая и разжимая пальцы правой руки, словно стискивала чье-то горло.

– Примерно семь с половиной столетий назад, – начал Фишер, – из Испании на запад отправился Христофор Колумб, который случайно открыл Америку. По пути он обнаружил, что отклонение показаний магнитного компаса от истинного севера – магнитная девиация – меняется с долготой. Важное открытие, если угодно, первый научный факт, обнаруженный в морском путешествии. Но многим ли известно теперь, что именно Колумб обнаружил изменение девиации компаса? Практически никому. А кто знает, что Колумб открыл Америку? Практически все. Предположим, что, открыв отклонение магнитной стрелки, Колумб вернулся бы домой с половины пути, дабы сохранить за собой приоритет, и сообщил о своем открытии королю Фердинанду и королеве Изабелле? Наверняка монархи с интересом выслушали бы его и послали за океан новую экспедицию, во главе, скажем, с Америго Веспуччи. И кто бы тогда знал о Колумбе с его компасом? Никто. А кто помнил бы про Веспуччи – открывателе Америки? Все! Итак, вы собираетесь возвращаться? Уверяю вас, гравитационную поправку будут вспоминать как малый побочный эффект, существенный при передвижении на сверхсветовых скоростях. А экипаж следующей экспедиции, которая доберется до Звезды-Соседки, прославится как первый совершивший сверхсветовое межзвездное путешествие. Ну а вас троих, и вас, By, в том числе, даже в примечаниях не упомянут. Быть может, вы полагаете, что в награду за сделанное By великое открытие вас пошлют и в следующую экспедицию? Сомневаюсь. Видите ли, Игорь Коропатский, директор Всеземного бюро расследования, ждет нас на Земле с информацией о Звезде-Соседке и ее планетной системе. И если он узнает, что вы побывали с ней рядом и вернулись, то взорвется, как Кракатау. Конечно же, капитану Уэндел придется признать, что на борту произошел бунт – а это весьма серьезно, хоть мы и не на паруснике восемнадцатого столетия. И вы не только следующей экспедиции – собственной лаборатории более не увидите. Уверяю вас. Невзирая на все ваши научные заслуги, вас посадят. Не следует дразнить Коропатского. Так что думайте. Куда правит тройка – к Звезде-Соседке или домой?

Наступило молчание, длившееся довольно долго.

– Вот так, – резко проговорила наконец Уэндел. – По-моему, Фишер все объяснил очень понятно. Будут еще вопросы?

– Но ведь я так и не высказала своего мнения, – негромко сказала Бланковиц. – По-моему, надо лететь дальше.

– Согласен, – буркнул Ярлоу.

– Ну а вы, Сяо Ли By? – спросила Уэндел.

By пожал плечами.

– Я не могу пойти против всех.

– Рада слышать. Итак, ничего не случилось – по крайней мере, так должны думать на Земле. Однако постарайтесь не предпринимать впредь никаких действий, которые можно было бы истолковать как враждебные.

Вернувшись с Тессой в свою комнату, Фишер проговорил:

– Надеюсь, ты не сердишься, что я вмешался. Мне показалось, что ты вот-вот взорвешься…

– Ну что ты. История с Колумбом мне и в голову не пришла бы. Спасибо, Крайл. – Она благодарно пожала ему руку.

Он улыбнулся.

– Должен же я как-то оправдывать свое пребывание на корабле.

– Ты более чем оправдал его. И надо же было By устроить такое именно в тот момент, когда я радовалась его успехам. И это за мое благородство, готовность поделиться, уважение к научной этике, желание, чтобы каждому досталось по вкладу его…